Правда, он очень скучал по тем денькам, но заметил, что те утренние часы, когда он был на сто процентов трезв, ему нравились больше. Короче, с этим все нормально, хотя если люди не пьют и не курят травку, что они вообще здесь забыли?
Он представил себе, как они сидят, погруженные в свои мысли над чашкой кофе, но кому это надо? А потом ему представилась картина того, как они вместе тренируются. Ее кожа блестит от пота, упс, ты снова об этом, поэтому он вообразил, как они ведут ее дочь в кино. И, может быть, в какой-то момент ребенок испугается и подпрыгнет на сиденье, и он скажет: «Тише, не бойся, отвернись, закрой глаза, я прикрою тебе уши и скажу, когда можно будет смотреть, я защищу тебя», и Наоми посмотрит на него и улыбнется. Он всегда ладил с детьми, он, в конце концов, не возражает против них, и он мог бы даже…
В итоге Кекс упал, оступившись на ходу. Правая нога сильно ударилась, он не видел, куда наступает, потерял равновесие, и левая нога соскользнула с последней ступеньки.
Парень охнул, Наоми обернулась, и он успел протянуть руку, чтобы помочь ей спуститься.
– Осторожнее.
Она взяла его за руку и преодолела последнюю ступеньку, после чего они вместе встали на пол. Здесь оказалось прохладно, градусов пятнадцать, и удивительно влажно.
Кекс вытащил фонарик из кармана и посветил им вверх, пока луч не исчез в бесконечном черном туннеле, теперь уже над ними.
Он направил его к двери: очередное серое углубление, усиленное системой рукояток и рычагов с черной трафаретной надписью на двери: ТОЛЬКО ДЛЯ СОТРУДНИКОВ DTRA.
– Что такое DTRA? – спросил он.
– Давай узнаем.
Она вытащила телефон и попробовала зайти в Интернет.
– Нет сигнала.
– Конечно.
Он задумался. Уставился на дверь, смахивающую на задраенный люк подводной лодки, крест-накрест усеянную сложной решеткой из стальных перекладин, соединенных вместе в углах и ведущих к массивной черной рукоятке в центре.
Если потянуть за ручку, перекладины придут в движение, и она откроется.
– Ты хочешь это сделать? – спросила она, угадав его мысли.
– Хочу понять, зачем тут эти буквы.
– Я тоже.
– У меня такое ощущение, что нужно все выяснить.
– А если надпись означает «Дебил, не трогай, радиация»?
– Вот было бы забавно, – усмехнулся Кекс.
– Слушай, ничего страшного, если мы вернемся назад.
Кекс решительно направился, но Наоми задержала его, положив руку ему на плечо.
– Я серьезно.
Он оглянулся и подумал на долю секунды, что дела могут пойти на лад.
Приближался самый подходящий момент для поцелуя или чтобы обнять – друг – друга – в – момент – опасности, и он спросил себя: «Такие минуты и с такой женщиной, неужели он и правда считает, что они просто так растут на гребаных деревьях?»
Уж точно не в той пустыне, какую представляла собой его личная жизнь: семена романа не приживались в ней еще со средней школы.
Нет, обратно он не пойдет. Они закончат все здесь и сейчас.
Ручка повернулась гораздо легче, чем Кекс ожидал: открывающий дверь механизм был делом рук инженерного гения. Достаточно мягко потянуть на себя черную рукоятку, и остальные элементы заскользят между собой, притягивая другие с точно рассчитанной силой и под нужным углом. Даже после десятилетий бездействия и при повышенной влажности высококачественный металл не заржавел. Подвижные части исполнили свою симфонию, и засов с восемью замками вышел из отверстий в дверном косяке, где покоился последние тридцать лет.
Кекс потянул створку на себя.
Внезапно что-то пронеслось мимо и ударило в них, но в том не было ничего настолько ужасного, насколько подсказывало их воображение – всего лишь холодный воздух. Может быть, десять градусов. После долгого спуска оба вспотели, поэтому он показался даже приятным.
А потом они услышали звук, напоминающий шум текущей воды прямо над их головами.
Кекс посветил фонариком в сторону источника звука, и оказалось, что это действительно трубы.
Над ними по потолку подземного тоннеля несколькими рядами находилась настоящая водопроводная система, и в ней циркулировала вода.
Потолок был очень низким, и Кекс вытянул руку вверх. Пальцы его покрылись влагой. Ага, конденсат.
– Горячие? – спросила Наоми.
– Холодные. Ледяные даже.
– Я не слышу никаких насосов или чего-то такого.
Кекс вытер пальцы о штанину.
– Но они мокрые. Там наверняка очень влажно.
– Ясно.
– Странно.
– Дай-ка…
Наоми просила фонарик. Он вручил ей его, и женщина посветила вокруг.
Они стояли в длинном тоннеле, огромном бетонном подземном коридоре. Она посмотрела вверх, на трубы.
– Откуда же идет вода? – пробормотала Наоми. – Может, из подземного источника?
– Похоже на то.
С другого конца коридора они услышали знакомый звук.
БИИП.
Снова тот самый чертов писк, сопровождающийся миганием яркой белой лампочки метрах в двадцати от них.
Наоми повернулась к парню.
– Чувак, мы уже очень близко.
БИИП.
Кекс забрал фонарик.
– Ладно. Двигаемся.
Он направился по коридору, следуя за трубами. Наоми не отставала. Звук становился громче, а лампочка ярче по мере того, как они приближались. Вскоре они различили очертания других дверей: это был не просто подземный тоннель, но очередной уровень складского комплекса. На каждой стороне коридора имелось с полдюжины ячеек, снабженных такими же механизмами, как и входная дверь. Рядом с ними располагались панели и датчики, давно деактивированные.
Две двери оказались открыты, но одного взгляда внутрь хватило, чтобы понять: бетонные помещения пусты. Справедливости ради надо отметить – там могло быть что-то интересное, но Кекс не собирался заходить туда и проверять все на собственной шкуре.
У него был четкий план, краткосрочный и одновременно долгосрочный – светить, идти вперед, найти источник навязчивого писка, убраться наверх, спросить у Наоми телефончик и ехать домой спать.
С первыми двумя пунктами пока был порядок. Источник звука усиливался, а мигающая лампочка становилась ярче. Но некоторое время спустя Кекс понял, что с третьим пунктом возникнет загвоздка.
Они добрались до последней двери справа, с вертикальной панелью, смахивающей на ту, что видели наверху, но более подробной и касающейся только самой ячейки.
Большинство датчиков и индикаторов неактивны, но один работал, тот самый термистор NTC.
Кекс посмотрел вверх: шум текущей воды здесь стал еще громче.
Он посветил фонариком в потолок и обнаружил, что рифленые металлические трубы поворачивают под прямым углом сразу над их головами и уходят в эту ячейку через специальные отверстия, проделанные в толстой бетонной стене.
БИИП.
Звук мог идти только отсюда.
Кекс и Наоми переглянулись. Что дальше?
Она высказалась первой:
– Неа, мне, пожалуй, хватит.
– Мне тоже.
К выходу они развернулись, как пара синхронных пловцов. Ну и хорошо.
Хотя Кекс признался себе, что это было весело, он боялся, что может произойти нечто ужасное, и вообще кто знает, что там размораживается, и им обоим достаточно, они живы, и вообще, он еще надеялся получить ее номер.
Вдруг они услышали писк. Он звучал и раньше, но они не замечали его, пока не отвернулись от двери. Пищало какое-то животное. Или несколько.
Парень направил луч фонарика в сторону звука, и тот осветил кучку «мохерового» меха,
