Хинте в разбитый шлем попала пыль. Оглушенный и ослепший, он попытался ползти, снова найти тело брата, но скоро потерялся и упал. Когда он перекатился на спину и сумел открыть глаза, он увидел, что в проломе возвышается огромная нечеловеческая фигура — стальные плечи, заслоняющие небо, белый режущий свет, бьющий из рук и лица. Грудь этого нового чудовища раскрылась, оттуда вылетел маленький реактивный дрон. Он с шипением промчался по воздуху, завис в центре помещения и отбросил в стороны от себя красные линии, сканируя помещение в поисках потенциальных целей. На пол, потолок и стены лег ромбовидный узор. Один из лазеров устремился к голове Хинты. Мальчик рефлекторно поднял руку, чтобы защититься от невыносимой алой вспышки. Он бесчувственно подумал, что сейчас умрет. Но произошло другое: грохнул выстрел, и дрон с механическим визгом отлетел в дальний конец разрушенного ангара. А с потолка, прямо на голову солдата, сиганула страшная тень. Омар решил умереть в битве. Свет померк. Две фигуры сцепились, раздался грохот выстрелов и скрежет металла. Омар цеплялся за робофандр и стрелял в упор, пытаясь поразить человека, скрытого под слоями стали. Пулеметы робофандра на такой дистанции стали бесполезны. Солдат растерялся; он был вооружен, чтобы уничтожать цели на определенной дистанции, его снаряжение не подходило для того, чтобы вести рукопашный бой. Он попытался стрелять в омара в упор и расчертил очередью потолок помещения. Однако раненый монстр остался на нем. И в отличие от человека, омар не промахивался; все его выстрелы попадали в цель. Две слипшиеся, мечущиеся, бьющиеся фигуры упали и, сминая стеллажи, покатились вглубь ангара. Сервоприводы выли, клочьями летели стальные обломки, хлестала кровь, шальные очереди полосовали все вокруг. Потом внезапно из центра этой свалки взмыла ракета. Она улетела вверх, пробила крышу ангара, мгновение спустя вернулась и ударила в дерущихся. Рванул взрыв, настолько мощный, что остатки крыши просели и кусками обвалилась вниз. Этот маленький эпизод битвы за Шарту закончился. И омар, и человек — оба погибли.
_____Тави очнулся под обломками стеллажа, куда его отбросило последним взрывом. Все тело болело, руки и ноги гнулись с трудом, сердце часто и слабо билось в груди. Он пополз вперед, высвободился из-под горы хлама, сел. В ушах звенело, но он слышал, что на соседних улицах опять идет бой. Крыши у ангара больше не было, стены по большей части разрушились. Целое здание превратилось в гору мусора. Сквозь бреши в руинах было видно перекресток — там горел один из дронов Джифоя. Ночь была светлой, всюду сияло зарево пожаров. В небе, бросая вниз лучи прожекторов, зависла реактивная машина. Снег перестал, но что-то в воздухе кружилось — возможно, пепел.
Тави проверил терминалы — они все еще были при нем, хотя оба казались разбитыми, и он не знал, удастся ли когда-нибудь извлечь из них полезные данные — потом увидел Хинту. Тот стоял в полный рост и держал на руках безвольное тело брата. Голова Ашайты сильно запрокидывалась назад и вниз. Его рот и глаза все еще были открыты, на губах чернела кровь.
— Хинта, — позвал Тави. Тот, не оборачиваясь, шел к пролому в стене. Тави нашел силы подняться на ноги и последовать за ним. Догнать Хинту оказалось непросто; они поравнялись уже у самого пролома. Через перекресток летели трассирующие очереди. Выходить из укрытия туда, под эти пули, было нельзя.
— Стой! — крикнул Тави. — Куда ты идешь?
Хинта не остановился. Тави схватил его за плечо, развернул к себе, заставил укрыться за уцелевшими остатками стен.
— Отпусти меня, — сказал Хинта. Экран его шлема был полностью отключен, лоб и веки глаз казались обожженными. Тави не знал, списать это на действие тендра-газа или на последствия взрыва.
— Ты вообще видишь? — испуганно спросил он. — Ты видишь меня?
Хинта раскрыл глаза шире и устремил на него страшный взгляд.
— Я прекрасно вижу тебя. Ты меня предал. Это из-за тебя они убили моего брата. Я надеялся, что ты погиб. Мы все должны умереть. Все, кто был здесь сегодня. Вина делится поровну между нами. А теперь отпусти меня.
— Нет, не отпущу. — Тави держал его за плечи так крепко, как только мог. Между ними был мертвый Ашайта. За спиной Хинты расстилалась улица. Там стреляли. Тави мог видеть, как пули секут снег всего в нескольких метрах от их укрытия. — Сядь! — крикнул он. — Давай, Хинта, опускайся вниз. Мы стоим в плохом месте!
В ответ Хинта толкнул его, всем телом, потому что его руки были заняты мертвым братом. Они начали бороться. Победила ничья — Хинта не смог вырваться, а Тави не сумел усадить его. Но в Хинте появилась какая-то дикая сила, словно он больше не подчинялся законам биологии и химофизики. Его тело стало напряженным, каждая мышца закаменела.
— Хватит, Тави, — с ужасающей ясностью произнес он. — Ты не Джилайси Аргнира. Да и тот никого не спас. Все люди, которых он пытался уберечь, погибли позже — в тех битвах, на которые он не успел. Кровь застит все. Там, с другой стороны улицы, мой отец. Я видел его. Он все еще жив, хотя скоро тоже погибнет. Пусти меня. Я должен пойти, показать ему тело младшего сына. Я виноват, так пусть отец пристрелит меня за то, что я не уберег…
Глаза Тави наполнились слезами.
— Ты несешь чушь! Тебя контузило!
— Нет, просто я понял смерть. Мы все убийцы. И все умираем. Справедливость в том, что никакой справедливости нет. Отпусти меня, или я тебя убью.
Выстрелы попали в стену, за которой они прятались. Взвизгнул рикошет. На какое-то ужасное мгновение Тави показалось, что Хинта уже мертв, что его достало пулей, прошившей преграду навылет. Потом он понял, что это другая смерть, смерть души, стоит сейчас перед ним, с пустым взглядом и немым лицом.
— Очнись, Хинта, — попросил он. — Только убийцы виноваты в смертях. Я спас тебя. Ты не убийца. И никто, кроме Круны, не виноват в смерти
