Пятый гумпрайм — Ирпала — тоже был демократическим. На него выдвигались люди с гумпраймов всех городов и поселков ойкумены.
— Почему жители Литтаплампа — одного города — имеют свой гумпрайм, который равен по значению гумпрайму гумпраймов всей ойкумены?
— Наверное, потому что Литтапламп — гегемон, столица. Ее статус хотели подчеркнуть.
Шестой гумпрайм понравился Хинте больше всех предыдущих. Он назывался Натапума, и попасть на него мог любой, даже ребенок. Единственным условием для прохождения на Натапума была популярность. Это был гумпрайм журналистов, но кроме них, туда регулярно проходили все, кому удавалось создавать интересные новости. Любой человек, поднявший тревогу на своем конце ойкумены, мог привлечь к себе достаточное количество внимания, чтобы оказаться на Натапуме.
— Вот это демократия, — одобрил Хинта. — Здесь состав гумпрайма меняется каждые несколько дней. И на нем постоянно выступают те, кто из-за чего-нибудь пострадал.
— Даже мы можем, — кивнул Тави. — Слушай, теперь ты понимаешь, что мог и чего еще может достичь Ивара? Понимаешь, фигурой каких масштабов он является? Он мог и может войти на любой из шести гумпраймов. По рождению — на Шамугра. По своим знаниям — на Вавейра. По праву владения — на Арджина. По первому месту жительства — на Тамилита. В любой момент — на Натапума. И если бы он уехал из Литтаплампа не в Шарту, а в любой более легитимный регион — то он бы смог попасть и на Ирпала. Он человек, перед которым мир распахнул все двери. Если он заговорит, его услышат. Раньше ему нечего было сказать. А теперь есть. У него новость, которая прогремит.
Впрочем, скоро они нашли информацию о том, что один человек не может выступать на двух гумпраймах одновременно. Чтобы сменить гумпрайм, требовалось на пять лет уйти из политики, а затем вернуться и начать все заново.
— Это неважно, — сказал Тави. — Ивара не может говорить сразу на всех гумпраймах, но он может выбрать тот, на котором его голос зазвучит громче.
— Натапума?
— Нет, не думаю. На Натапуме все кричат. Там слишком часто появляются пустые люди, скандалисты, проходимцы, пытающиеся привлечь чрезмерное внимание к малозначительным вещам. Такая сложная новость, как та, которую мы несем, может на этом гумпрайме просто потонуть. А если нас перестанут воспринимать всерьез — это будет полным поражением… Кстати, давай узнаем про тяжбы Ивары против города. Он ведь нам об этом почти не говорил.
Пальцы Хинты побежали по клавиатуре. Он на лету изучил еще одну возможность и начал искать в найденном. В тумане цифрового небытия утонули все лишние сообщения — рецензии на книги Ивары, упоминания о его публичных выступлениях и археологических экспедициях. Теперь жизнь Ивары стала похожа на цепочку судебных процессов. Однако ничего интересного в этой области мальчики не нашли. Почти все процессы, на которых ученый выступал против города и ойкумены, были связаны с его желанием проводить экспедиции и исследования в тех регионах, которые носили нелегитимный статус. Среди прочего часто упоминалась зона за Экватором. Про Шарту здесь не было ни слова; все эти земли носили общее наименование «поселений южной черты».
— Ну да, — сказал Тави. — Процессы против города — на Тамилита. Против ойкумены — на Ирпала. Против ограничений на научную деятельность — на Вавейра. Четкое разделение сфер влияния. Похоже, когда человек не голосует, но выступает в роли истца, он может оказаться сразу на многих гумпраймах.
Жизнь Ивары постепенно просеивалась через экран терминала, и вот они добрались до самых последних времен. Ученый в очередной раз безуспешно судился против всех, чтобы ему дали официальное разрешение на поисковую экспедицию ради возвращения тел его друзей.
— «Истец Ивара Румпа упал в обморок во время своего выступления. Медики, прибывшие, чтобы оказать ему помощь, констатировали, что он находится в состоянии крайнего истощения. До этого он отказался назвать место, где пропали его товарищи. Защитник Нивера Кухама, выступавший от лица литской ойкумены и ее законов, заявил, что в таких условиях невозможно вести тяжбу, и потребовал, чтобы истца подвергли психиатрической экспертизе. В беседе с тильской новостной лентой Кухама поставил под сомнение, что Ивара Румпа осведомлен о месте пропажи Кири Саланы, Амики Нойфа и Эдры Брады. Он сказал: «Мы не можем давать разрешения на поисковую экспедицию, которая будет обыскивать половину ойкумены»». Так, в конце концов, все и узнали про болезнь Ивары. Как же ему было тяжело… Но, по крайней мере, пропажа его друзей была публичным событием. А как же его тяжбы против брата? Почему о них здесь ничего не сказано?
— Они проходили на Шамугра и на Арджина, — догадался Тави, — и не стали достоянием общественности. Это были закрытые процессы. Элита не любит демонстрировать свои внутренние разборки народу ойкумены. Выключи фильтры поиска. Давай посмотрим события самого последнего дня.
— Проще перезагрузить терминал. Все-таки я еще очень неуклюже с ним управляюсь. — Хинта полюбовался на великолепие инициирующей заставки, а потом они, уже без всяких новых запросов, открыли ленту текущих новостей. Лицо Ивары было прямо там — на первой полосе.
— Он здесь молодой, — сказал Тави. — Должно быть, они не нашли его изображений последних лет, а мы с тобой уже знаем его другим.
— Думаешь, он постарел?
— Не так, как Лива, — уклончиво ответил Тави. Хинта дернул за изображение Ивары, и на экран высыпались актуальные новости, связанные с ним. Статей и заметок было несколько. «Что же случилось на юге», — начиналась одна, — «гуманитарная катастрофа или боевые действия? Боевые действия или спасательная операция, посвященная эвакуации одного-единственного человека?»
— «Новый враг на юге», — зачитал Тави. — «Правда ли, что одичавшие вольные колонисты держали в плену гражданина ойкумены?» Что за бред… «Правда ли, что «Джиликон Сомос» понесли серьезные потери в этом бою, и если да, то как жители окраин смогли вооружиться робофандрами?» Видишь, одни сплошные вопросы. Причем никто еще даже не знает про омаров. Но если узнают, то испугаются. А они узнают; главное — задавать правильные вопросы. Для большинства это важнее, чем возвращение Ивары. Людей, которые лично знали его и его друзей, очень мало. А вот тех, кому не хочется очередной войны на границах ойкумены, очень и очень много.
— «…на частотах… человек, назвавший себя Ивара Румпа, выступил с сообщением о том, что у него есть информация о местонахождении тел трех ученых, с которыми он когда-то работал».
— «…мы напомним
