Звук сирены привел меня в чувство и оторвал от размышлений. Придя в себя, обнаружила, что в опустевшем коридоре осталась лишь я одна. Что ж, все же придется Мирослава отвлечь от проведения занятий и на несколько минут, вызвать в коридор для разговора.
Подойдя к нужной двери, постучала в нее, а после дернула на себя. Дверь не поддалась. Она оказалась закрыта. На всякий случай дернула ее посильней.
— Зря стараетесь. Лиманский у нас больше не преподает, — раздалось за спиной.
— Как не преподает? — растерялась. Неужели его из-за Марлионны уволили?
— А вот так, — Скобенский, а именно он шел по коридору, развел руками. — Сбежал.
— Как сбежал? Куда? — я определенно ничего не понимала.
— Мне он об этом не сообщил. Элеонора, да на вас же лица нет, пойдемте-ка со мной.
— Куда? — слабо запротестовала, от полученного известия у меня ноги подкосились, и мне даже пришлось облокотиться о стену, чтобы не упасть.
— Ко мне, вы же на ногах еле стоите, того и гляди в обморок упадете. Пойдемте. — Скобенский подхватив меня под локоток, повел по коридору. Мы куда-то зашли, он посадил меня на стул, после чего вложил в руки бокал.
— Что это? — спросила, разглядывая прозрачную жидкость.
— Вода, пейте. — Ну, я и выпила, после чего вернула Лионису пустую чашку.
— А вы пришли к Лиманскому "хвосты" подтянуть? Признавайтесь Элеонора, сколько раз вы прогуляли его занятия?
— Я не прогуливала, — поднявшись, хотела уйти, потому что общаться с Лионисом мне было неприятно и вообще, как я оказалась у него в кабинете?
Голова резко закружилась и я всей массой тела рухнула обратно на стул.
— Что вы мне подмешали в воду? — Перед глазами поплыл туман, движения замедлились, а в голове стало пусто, а еще все чувства разом притупились.
Дотронувшись рукой до медальона, включила его на запись. Чтобы здесь сейчас не происходило, это нужно было записать.
— Что вы мне подмешали в воду? — повторила вопрос, так как не получила на него ответа.
— Какая разница что, расслабься и получай удовольствие.
Скобенский подошел ко мне сзади, и я почувствовала, как его руки заскользили по моим плечам, потом откинули в сторону волосы и вот я уже ощущаю его губы у себя на шее.
Вместо того чтобы вскочить, начать возмущаться и позвать на помощь, я замерев сидела и более того, я почувствовала как по моему телу стало разливаться тепло.
Дрожащие пальцы преподавателя легли на мою грудь и сжали ее. До меня долетел приглушенный стон Лиониса. Мужские руки осмелели и теперь уже с силой сдавливали мою грудь. Я почувствовала боль, но мне она показалась сладкой.
— Давай я тебя раздену, — услышала я глухой хриплый голос Скобенского. — Не бойся, никто ничего не узнает, мы не помнем твоей одежды.
Мужские пальцы ловко и проворно стали расстегивать пуговицы на моей рубашке, а я слежу за ними, как завороженная и ничего не делаю. Какой-то отдаленный уголок сознания кричит, что я должна это прекратить, но я не могу и не хочу этого делать.
Сняв с меня рубашку, Лионис отошел, и аккуратно повесил ее на стул, и я увидела, что он полностью обнажен, до этого преподаватель стоял у меня за спиной и вот теперь подошел спереди.
Мой взгляд, пробежавшись по мужскому телу, остановился на его огромном, подрагивающем члене.
— Нравится? Можешь его потрогать. — Скобенский подошел ко мне так, что его фаллос оказался напротив моего лица. — Дотронься до него, — попросил он.
Моя рука, поднявшись, заскользила по мужской плоти, а Лионис вздрогнув, прикрыл глаза.
— Сожми его, — дал указание Скобенский и я его выполнила. — Молодец, а теперь лизни. — Наклонившись, я несколько раз лизнула гладкую головку.
Дыхание Лиониса участилось, он подался вперед, в результате чего головка его члена оказалась у меня во рту. Застонав в голос, Скобенский начал двигаться, при этом пытаясь как можно дальше запихнуть свой член ко мне в рот, который там не помещался. Только вот преподаватель этого не замечал, ускоряя темп и врезаясь в мою гортань с неистовой силой, при этом мужчина с такой силой сжимал мои соски, словно намереваясь их оторвать.
Я начала задыхаться. Боль, идущая от сосков, способствовала очищению сознания и я, с паническим ужасом осознав, что происходит, с силой оттолкнула от себя преподавателя по флоре и фауне.
Скобенский не удержав равновесия упал, а я бросилась к двери. Мне было все равно, в каком виде я окажусь в коридоре, я хотела как можно скорее выбраться из этого кошмара.
— Куда собралась?
Добежав до двери, дернула ее, но та не поддавалась. Я ее дернула еще раз, а потом толкнула, но та так и не открылась.
— Зря стараешься, — Дернув за руку, Скобенский размахнулся и ударил меня по лицу.
Резкая боль и я ощущаю во рту вкус крови.
— Плохая девочка.
Молниеносным движением Скобенский ухватил меня за волосы и, намотав их на кулак резко дернул. Взвыв от боли, почувствовала, как по щекам побежали слезы.
— Раз ты не хочешь учиться по-хорошему, значит, придется принимать в отношении тебя радикальные меры.
— Не надо, — взмолилась, не узнавая свой писклявый испуганный голос.
— Надо, — заявил, улыбаясь, преподаватель. — А ты будь прилежной ученицей, иначе накажу, — и он еще раз дернул меня за волосы. — Ты меня поняла?
— Да, — произнесла, глотая слезы, а потом, призвав к себе всю свою силу ведьмы, наслала на Скобенского проклятие, которое должно было за несколько дней свести его в могилу.
— Ах ты маленькая дрянь, — Меня наотмашь ударили по лицу, а потом последовал удар в солнечное сплетение.
Согнувшись пополам, я раз за разом пыталась сделать вздох, но мне этого не удавалось. Стало страшно от того что я умру здесь и вот так. Очередная попытка и вот живительный кислород попадает в легкие и мне удается сделать судорожный вздох, а затем еще один и еще.
— У меня в кабинете стоит магическая защита, тут ни одно заклинание не работает, но ты, мерзкая тварь наслала на меня порчу, единственное от чего я не могу защититься, но я ее чувствую. Чувствую, как она разрастается во мне, и ты за это поплатишься. Ты будешь на коленях умолять меня о прощении, ты будешь ползать у моих ног, ты будешь лизать мои ноги, а я буду раз за разом тебя наказывать. Ты будешь корчиться от боли, ты растворишься в ней, а потом я тебя убью. Я избавлю тебя от боли, а ты в благодарность заберешь свое проклятие назад.
Я смотрела на Лиониса и понимала, что он не в себе, что он сумасшедший с маниакальным взглядом убийцы, а еще я вспомнила, что с такими как он, лучше всего соглашаться, потому что сумасшедшим нельзя перечить.
Вспомнила про перстень, который
