А вдруг Борис Тимофеевич не забронировал мне номер?.. Что тогда делать?
Я постояла еще немного, любуясь этой картиной. Охранник широко зевнул. Девушка рассмеялась и что-то сказала. Чернявый тоже засмеялся в ответ.
«Пока они в приятном расположении, нужно идти…», — подумала я.
И, внезапно решившись, толкнула стеклянную дверь и вошла.
Они повернули ко мне приветливые лица.
Слегка дрожа, то ли от холода, то ли от волнения, я подошла к стойке.
— Ciao! Sei un partecipante del concorso? — девушка посмотрела на гитарный футляр и улыбнулась. (Здравствуйте, вы — участник конкурса?)
— Э-э… Даша Буранюк, Россия… — пробормотала я, кляня себя за неуверенность.
— Passaporto, per favore!
Я положила перед ней паспорт.
— Dasha… Rash… — деловито повторила девушка, и я прыснула.
Она вытащила из-под стола какой-то список и начала блуждать по нему глазами. Брови ее нахмурились.
— Дарья! — поправилась я. И произнесла с акцентом: — Darya Buranuk.
Сообщить большего я не могла, поскольку языки всегда были моим камнем преткновения, а сейчас из головы вообще вылетели все слова, что я почерпнула из итальянского разговорника, наспех прочитанного накануне. В голове вертелись только музыкальные термины вроде адажио и престо. Вряд ли они могли помочь мне в этой ситуации.
— Ci dispiace, ma non sei sulla lista … (Сожалею, но вас нет в списке) No, no!.. — растерянно развела она руками.
— Как — «но»?.. — я почувствовала, как неприятный холодок начинает разъедать душу.
Девушка показала мне список. Я пробежала глазами по строчкам и без всякого знания итальянского поняла: моей фамилии в списке нет.
Тоскливым взглядом я посмотрела на улицу. Дождь усилился и застучал по стеклам твердыми каплями. Было около четырех утра.
Охранник приподнялся со своего сиденья, и на его лице, обращенном ко мне, начала было обозначаться улыбка хозяина, провожающего гостя, как вдруг стеклянные двери вновь раскрылись, и в гостиницу вошла целая толпа народу.
Он отвлекся от моей скромно замершей с чемоданом персоны и поприветствовал их.
Вошедших было четыре человека. Первым шествовал высокий и очень полный араб в тюрбане. Он был настолько колоритным, что я уставилась на него во все глаза.
Следом зашла элегантная пожилая женщина в шляпке и с небольшим чемоданчиком, а за ней — двое веселых красавцев-парней, явно навеселе.
В этот же момент из-за угла коридора вышла стройная девушка в форме и с бейджиком и с озабоченным лицом направилась к стойке.
Краем глаза я обратила внимание, что вместо пластиковых карточек-ключей, как в суперсовременных отелях, на деревянном щите висят обычные ключи с металлическими брелоками. И словно какой-то авантюрный бесенок пихнул меня изнутри…
Вся эта внезапно образовавшаяся в фойе толпа на некоторое время создала в нем небольшой сумбур.
— Angela, guarda! (Анджела, смотри!) — девушка с бейджиком остановилась у ресепшн и стала оживленно показывать что-то девушке-портье. Та отвернулась от стойки и, наклонившись над каким-то предметом, начала его внимательно разглядывать.
— Beh? Cosa ne pensi? (Ну, как ты думаешь?) — послышался звонкий смех.
Оставив чемодан, я тенью скользнула вбок и оказалась за щитом с ключами. Элегантная старушка, показав сотрудницам какую-то карточку, прошла мимо, на миг загородив собой меня от охранника. И в этот миг в моей руке оказался один из висящих на щите ключей.
В это мгновение парни, остававшиеся у двери, возле автомата с кофе, начали о чем-то громко спорить. Охранник перевел все свое внимание на них.
Ловко пристроившись перед необъятным арабом, я быстро толкнула в лифт, предусмотрительно вызванный старушкой, свой чемодан и тут же вновь оказалась скрыта спиной крепкого парня в тюрбане. Высунув нос за его плечо, я увидела, что девушки по-прежнему что-то бурно обсуждают возле стойки.
Охранник же был занят тем, что дружески разнимал слишком веселых парней.
С бешено колотящимся сердцем я открыла свой кулачок и увидела в нем ключ с металлической биркой «306».
Араб вопросительно взглянул на меня.
— Third, — трепеща, сообщила я.
И лифт закрылся.
ГЛАВА 52
Через несколько минут я очутилась в уютном номере с телевизором, широкой кроватью, тумбочкой и небольшой ванной комнатой, где стояли в ряд несколько маленьких флакончиков с шампунями и гелями и лежало два кусочка ароматного мыла.
В спорной ситуации я обычно руководствовалась главным принципом Скарлетт, открытым мною задолго до просмотра «Унесенных ветром».
Нужно вымыться, хорошенько выспаться, а уж завтра — ну, в смысле, сегодня, но позже! — решить, как быть дальше.
Рассудив так, я положила ключ на тумбочку и, зевая, залезла под горячий душ.
И снова невольно представила газетные новости.
«Дочь известного российского адвоката Игоря Буранюка, тайно прилетев в Милан с опасной и загадочной миссией, проникла ночью в миланский отель «Морская раковина», выкрав ключ от номера»…
«Солнечная Италия… Бр-р…», — пробормотала я, согреваясь под обжигающими водными струями.
«Дочь Игоря Буранюка оказалась замешана в международном скандале… Адвокат от комментариев отказался…»
Обрезанные волосы намокли и потяжелели, и в голову поползли еще более неприятные мысли.
Как же это?.. Почему меня нет в списках?
— Ci dispiace, ma non sei sulla lista… — вспомнилось растерянное лицо девушки за стойкой.
А если в списках участников конкурса меня тоже не окажется?..
Высушив волосы, я задернула легкие шторы и улеглась в постель, заправленную атласным покрывалом.
Когда я проснусь, мне предстоит выяснить это у организаторов конкурса.
Который начнется завтра, 16 июня, в 11 утра в зале Миланской консерватории.
Я покосилась на чемодан.
Потом нехотя вылезла из постели и вынула обратный билет. На нем стояла дата 21 июня.
Значит, по разумению Бориса Тимофеевича, домой я все-таки улетаю не сразу, а через шесть дней.
От этой новости я испытала заметное облегчение.
Полагаю, недоразумение со списком должно вскоре разъясниться.
Предоставив покойному антиквару возможность решить за ночь все возникшие бытовые неполадки, я почти успокоилась и не заметила, как погрузилась в сон.
ГЛАВА 53
В семь утра я бесшумно вытащила вещи в длинный коридор и вызвала лифт.
В коридоре стояла стылая, мрачная тишина, как будто на этаже, за уходящими вдаль дверями, не было ни единой живой души. Это почему-то напомнило мне происшествие в училище, когда звонко отдавался каждый мой шаг в абсолютно пустом здании…
В сердце прокралась какая-то тревога.
И даже страх.
Двери вдруг как-то зловеще вытянулись, словно солдаты перед генералом, и, чтобы стряхнуть это жуткое ощущение, я быстро юркнула в лифт.
Как же я объясню сотрудникам на ресепшн свое появление из лифта с чемоданом?..
Но мне снова повезло.
На втором этаже ко мне присоединилась шумная семья с детьми и затараторила на непонятном языке. Когда они, оживленно жестикулируя, вывалились из лифта, я резко нырнула в правое крыло, за высокую колонну, и притаилась за ней.
Отсюда просматривался угол стойки, и я увидела, что Анджела до сих пор не сменилась, и, изнемогшая еще больше, по-прежнему сидит на стуле.
Охранника видно не было.
Говорливое семейство скрылось на улице, и вновь наступила тишина.
Анджела начала
