Лусия пошла красными пятнами и немедленно разревелась.
— Эй, прекратите, — велел Хоэль и нахмурился. — Слезами меня не разжалобить, донья Длинноухая. И нечего сырость разводить. Какого черта вы подслушивали? Шпионите за своей хозяйкой?
— Как вы могли подумать?! — тут же вскинулась она.
— Тогда зачем? — широко расставив ноги, Хоэль загораживал выход, и взгляд Лусии метнулся к крохотному окошку, чем она выдала себя с головой. — И не думайте, донья, — предостерег он ее. — Я вас за задницу поймаю.
Лусия уселась на скамейку и заревела с новой силой, уткнувшись в кружевной фартучек.
— Что же вы так воете? — спросил Хоэль. — Надеюсь, это раскаянье?
Она свирепо посмотрела на него, но ее свирепость Хоэля ничуть не обескуражила. Тем более что со стороны дома послышались голоса жены и дона де Лара. Они прощались, и Катарина просила заходить при первой же возможности. Хоэль отвлекся, чтобы поглядеть на парочку. Хотя, какое ему дело, чем они там занимаются? Разве у такой красивой женщины не может быть любовника? Особенно если она постоянно вдова. Может, де Лара — как раз он и есть. Любовник. Но мысль о любовнике жены ему совсем не понравилась, и он испытал страстное желание расквасить франту миловидную мордашку под берберские узоры.
Лусия воспользовалась этим и попыталась выскочить из беседки, толкнув Хоэля в грудь. Ничего хорошего из этого не получилось, потому что Хоэль даже не двинулся с места, а Лусия отлетела от него, как горошина.
Она ударилась о лавку локтем, едва не упав, но снова бросилась на Хоэля.
— Да вы взбесились, что ли, донья? — спросил он, вмиг скрутив ее и зажав под мышкой. Возня с Лусией помешала ему расслышать последние слова, что Катарина сказала дону де Лара. — Вот из-за вас, донья Пигалица, все пропустил, — попенял он. — Вас в детстве не пороли?
— Что?! — пискнула она, полузадушенная.
— Не пороли, — понял Хоэль. — А зря. Вы бы тогда вели себя достойно
— Что?!
— Но мы можем исправить ошибку ваших воспитателей, — продолжал Хоэль.
Катарины уже не было видно — она вернулась в дом, и теперь все внимание можно было уделить Лусии.
— Что это вы собираетесь делать, позвольте спросить?! — заверещала камеристка, когда Хоэль, задумчиво примерившись, начал отламывать гибкий прут.
— А вы как думаете? — ответил он вопросом на вопрос. — Явно не букет собираю.
Он отломил второй прут, и Лусия завизжала в голос, пытаясь укусить своего мучителя.
— Не посмеете! Не посмеете! — вопила она, но Хоэль мигом прихлопнул ей ротик. Хоть и со сломанными пальцами, с этой слабосильной пташкой он справился на раз-два. Да что там, и со сломанными руками бы справился.
— Вы же посмели подслушивать, — заметил он, отламывая третий прут и многозначительно потряс розгами перед личиком Лусии, а потом участливо спросил: — Боитесь?
От ужаса глаза у Лусии стали огромными, и Хоэль решил, что пока с нее хватит.
— Но можем обойтись и без порки, — сказал он, примиряющее.
Говорить Лусия не могла, но очень быстро заморгала, показывая, что и она готова обойтись без нее.
— Если будете хорошей девочкой — продолжал коварно Хоэль.
Тут Лусия насторожилась, и Хоэль прямо услышал ее мысли — кто знает, чего запросит это чудовище, которое напало даже на служанку ради своих низменных инстинктов, поэтому лучше позор от порки, чем позор от от В глазах девушки снова появились слезы, и Хоэль поспешил этим воспользоваться.
— Расскажите мне, о чем эти двое болтали в гостиной, — сказал он вкрадчиво, — и я забуду, что поймал вас под окошком.
Он ослабил хватку, убирая ладонь, чтобы Лусия могла говорить, и она заговорила немедленно:
— Вы хотите, чтобы я шпионила за донной?! Никогда!
— Но именно это вы и делали, дорогуша, — не поверил ее порыву Хоэль. — Так что? Секреты или — он помахал прутьями.
— У вас пальцы сломаны! — взвизгнула Лусия.
— Ничего, с таким плевым делом я справлюсь, — заверил ее Хоэль. — Но вы не желаете говорить? Там, в гостиной, были такие неприличности, что предпочтете молчать даже под пытками?
— Неприличности?! Как вы смеете говорить подобным образом о Катарине!
Сама того не зная, она доставила Хоэлю огромное удовольствие. Значит, нежностей между Катариной и франтом не было, и это было приятно. Не то чтобы его волновали любовные похождения вдовушки, но быть рогоносцем на второй день брака — не вариант, вообще не вариант.
— Значит, будете молчать? — спросил он.
— Как могила, — ответила Лусия дрогнувшим голосом.
Хоэль смотрел на ее зареванное, но решительное личико, и неожиданно смягчился:
— Хорошо, храните секреты вашей хозяйки, я уважаю ваше право.
Лусия немедленно посмотрела на розги, которые он все еще держал, и отвела взгляд.
— Не радуйтесь, — пообещал ей Хоэль. — Вопрос насчет порки не решен.
Она заметно задрожала, хотя и старалась храбриться.
— Кто такой этот де Лара? — начал расспросы Хоэль. — Он женат?
Компаньонка наморщила лобик, усиленно соображая, можно ли ей рассказать об этом. Но в вопросе не было ничего крамольного, а Хоэль так выразительно помахал прутьями, что Лусия решилась:
— Он не женат!
— А с чего заходит к донье вдове?
— Дон Тадео был другом покойного мужа Катарины. То есть донны Катарины.
— Какого по счету мужа? — уточнил Хоэль. — Говорите конкретнее, дамочка, их трое преставилось, насколько я помню.
— Дон Тадео был дружен с доном Анджело, третьим и последним мужем донны, — торопливо ответила Лусия. — Они выросли вместе и вместе служили в столице. Дон Анджело был ранен и получил отпуск, он вернулся домой, а донна Катарина как раз вернулась из монастыря, где оплакивала смерть дона Серхио. Дон Анджело был очарован, ухаживал за донной, а потом
— А потом они поженились, и он умер, — перебил ее Хоэль. — Донья,
