Она рассмеялась, но мне было не смешно, да и Близар с призраками тоже молчали.
— Ах, какие вы скучные, — протянула Хольда и повторила: — Николас, я жду. Пока жду…
— Разве проклятье смертного имеет такую силу? — спросила я торопливо, выгадывая время.
Я не верила, что Николас был заодно с этой снежной ведьмой. Иначе он не отослал бы меня из замка. А если он не хочет подчиняться Хольде — может, что-то придумает? Мне так хотелось посмотреть ему в глаза, но колдун стоял вполоборота, и я могла видеть лишь его точеный профиль и упрямо сжатые губы.
— Проклятье крови — да, — кивнула Хольда задумчиво, словно вглядываясь в прошлое. — Проклятье крови настигает тебя рано или поздно, и ни для кого не делает исключений — ни для смертных, ни для духов…
— Вы тоже дух? Как и они? — я мотнула головой в сторону Сияваршана и компании. — Вы тоже безобразны?
Хольда на мгновение свела к переносью брови, но потом улыбнулась.
— Я могу принять любой образ, — сказала она. — Но ты права, маленькая Бефана. Этого мало. Я хочу не просто обрести свободу, я хочу обрести тело.
Ее слова заставили меня вздрогнуть, и я испуганно обхватила себя за плечи, а Хольда довольно расхохоталась:
— Да, ты угадала! Твое тело, девочка! Но не волнуйся, больно не будет. Всего лишь один поцелуй холода, и сердце твое истает, а душа поселится вот в этом замечательном зеркале, — она обвела раму. — Иногда я буду приходить поболтать с тобой, а для тебя будет огромной честью, что в твоем теле поселится великая Хольда! Близар, надень на нее маску!
От ее голоса Близар дернулся, как от удара и сделал шаг ко мне.
— Но я не хочу, — прошептала я. — Николас, я не хочу исчезать вот так… — со всех сторон меня окружили мертвые девушки, отражающиеся в зеркалах. Лица девушек были скорбны, но мертвые глаза не могли видеть.
— Они предупреждали тебя, — подтвердила Хольда. — Хотели предупредить. Наивные дурочки. Пытались меня одолеть! Но мои слуги хорошо тебя охраняли. Верно? Стоило этим неудачницам приблизиться — и мои милые духи оказывались тут как тут!
— И вы с ней заодно, — сказала я горько, оглядываясь на духов. — Как вы могли?
— Прости, Бефанчик, — сказал один из них, и по голосу я узнала Сияваршана. — Но мы подчиняемся только Хольде, всё остальное было обманом. Близары никогда не были нам хозяевами. Люди не могут повелевать нами.
— Люди — слабые существа, — подхватила Хольда, — они не смеют приказывать духам. Мы подчиняемся только тогда, когда нам это выгодно.
— Я считала вас друзьями, — сказала я, чувствуя комок в горле. — По-настоящему друзьями.
Один из духов рванулся ко мне, но тот, кто говорил голосом Сияваршана, схватил его и оттащил. Дух вырывался, издавая непонятные, мяукающие звуки. Двое других отвернулись.
— Они мои рабы, — сказала Хольда, и от ее голоса стеклянные сугробы посыпались и зазвенели. — И будут ими всегда.
— Так речи о свободе, которую вы хотели получить — тоже обман? — спросила я, обращаясь к духам. — Вы хотите всегда оставаться рабами?
— Не пытайся подбить их на бунт, маленькая обманщица! — Хольда кокетливо погрозила мне пальцем. — Не станет меня — и они потеряют свою сущность, превратятся в зимние ветры — бессловесные, бесплотные. Попридержи язычок, ты и так сбила с пути моего Николаса. Он даже не пожелал взять тебя, чтобы собрать маску. Но как оказалось, это не главное. Ты полюбила его и просто так. Я поражена. Все-таки, вы, люди, странные существа.
— Значит, это не было прихотью развратных Близаров? Это был ваш приказ — соблазнять девушек? Так это вы — странное существо. Даже не видите разницы между плотским желанием и любовью, — бросила я дерзко, потому что терять уже было нечего.
— Зато вы с матушкой в этом преуспели, — не осталась в долгу она.
— При чем тут моя мать?
— Отец Николаса влюбился в нее, но она очень умело водила его за нос — тоже читала проповеди и не подпускала к себе. Хитрая штучка! Так и уехала отсюда, с кучей подарков, ничего не дав взамен. Но они оба хороши — он лгал ей, что женится, она — что любит.
— Моя мать, действительно, любила покойного графа, — сказала я, — не смейте обвинять ее в корысти. Она хотела выйти за него замуж, она верила, что станет его женой. Она даже подушки вышила монограммой «BS» — Стефания Близар. Я видела их! Только граф не захотел доводить до конца ваш ужасный план, он тоже любил ее и пожалел. Так же, как и Николас меня.
— Да, Мегенред тоже хотел отказаться, — сказала Хольда и презрительно скривила губы. — Хотел все прекратить, отказался собирать мою маску. Пришлось повозиться, чтобы он снова обратил внимание на девиц, но он был уже бесполезен — только и смог, что найти два крохотных осколочка. А ты справилась сама! Умничка. И как быстро! Вот она — великая сила любви! Я тебя не забуду, малыш, — мурлыкнула она, — обещаю, что Великой Бефане будут поклоняться все, я прославлю твое имя.
— Мне не надо этой славы, — покачала я головой.
— Тут уж тебе выбирать не приходится, — нарочито с сожалением посетовала Хольда. — Так что не усложняй ничего и просто уйди, чтобы всем стало хорошо. Ты же считаешь, что надо быть доброй к любому, вот и докажи это на примере. Я обрету свободу и тело, Николас избавится от снежного заклятья, проживет еще много-много лет и больше не будет привязан к замку, а эта четверка, которых ты считала своими друзьями, сможет облететь весь мир. Они будут сеять снег, поднимать бураны, станут настоящими повелителями зимы, и никто им будет не указ. Николас! Маску!
— Нет! — сказал вдруг Николас, и мы с Хольдой воззрились на него — с надеждой, а она с досадой. — Я отказываюсь от всего, — повторил Николас твердо, будто сбросил невидимые оковы. — Она не должна пострадать, я люблю ее.
Хольда коротко вздохнула:
— Не глупи, — сказала она с участием. — Понимаю, что принести в жертву того, кого любишь, гораздо труднее, но тем драгоценнее жертва. Я знаю, что ты хочешь получить это тело. Ты получишь его, — речь ее полилась колдовским ручьем — мягкая, тягучая, она обволакивала, подчиняла своей воле. — Ты получишь меня в этом теле. Ты станешь первым колдуном, который по-настоящему приручит дикую Хольду.
Я ахнула и попыталась убежать, но не смогла сделать ни шага, скованная ледяными цепями, и только неуклюже повалилась на колени. Мне пришлось опереться об пол ладонью, и осколки
