— Надевай на нее маску, — приказала Хольда, уже теряя терпение, — и сегодня ночью я выполню все твои желания. Поверь, девчонка не знает и сотой части того, что знаю о наслаждении я. Она ведь даже целоваться толком не умеет, сам говорил. Я столько искушала ее снами о тебе, а она лишний раз боялась на тебя посмотреть. Скромницы — это скучно. А со мной тебе понравится, — голос ее стал вкрадчивым, бархатистым, и по темным губам быстро скользнул язык — мертвенно-синий. — Обещаю, что это будет самая прекрасная ночь в твоей жизни.
— Николас… — взмолилась я, потому что понимала, какое это искушение для королевского колдуна — самому стать настоящим королем. Подчинить себе душу зимы, стать истинным Господином Метелей. Зачем ему провинциальная девчонка, которая и ничего не знает о наслаждении… Которая ничего не умеет, кроме как подметать полы, стелить постель и стряпать пирожки…
— Ты стал слишком мягкосердечен, — Хольда приникла к зеркалу. — Не медли, ведь мы так долго ждали этого… Или ты решил предать меня? Врал, что она не подходит, а сам…
— Я не могу причинить ей зло, — сказал Николас глухо и швырнул маску на мраморное крыльцо.
— Ловите!! — завизжала Хольда, теряя человеческий облик и на мгновение становясь таким же туманным облаком, как и другие духи.
Но из четверых только один рванулся вперед и успел подхватить маску прежде, чем она коснулась мраморных плит.
Однако и этого оказалось достаточно, чтобы Близар оказался рядом со мной, я лишь успела заметить, как блеснул на солнце клинок.
— Беги! — приказал Николас, зажимая рану на руке — он вонзил нож себе в плечо, щедро полив кровью ледяные цепи, сковывавшие меня.
От крови осколки оплавились и распались, давая мне свободу. Но вместо того, чтобы бежать, я приникла к колдуну.
— Беги! — повторил он.
— Уйду только с тобой, — ответила я. — Или останусь здесь с тобой.
— Как же вы мне надоели, со своими человеческими глупостями! — почти прорычала Хольда, и от ее показной ласковости не осталось и следа. — Надень маску на девчонку! — велела она духу. — Немедленно надень!
Николас заслонил меня, и протянул руку к духу:
— Отдай маску! Пока Хольда заперта, вы подчиняетесь Близарам! Таков уговор!
Но дух медлил, и все мы смотрели на него, не зная, что произойдет дальше.
— Отдай ему маску, Шани, — попросила я, высунувшись из-за плеча Николаса, потому что ждать дальше не было уже никакого терпения. — Просто покажи, что ты по-настоящему свободен, и решаешь сам за себя!
— Заткните ее! — взбесилась Хольда. — Наденьте маску! Вы слышите?!
— Ты меня узнала? — спросил дух, и я по голосу поняла, что не ошиблась.
— Разве тебя можно не узнать? Ты самый ловкий, Велюто самый озорной, — я указала на второго духа, которого до сих пор держали за шкирку, — Фаларис сияет ярче всех, а госпожа Аустерия — самая грациозная.
Сияваршан поднял бесформенную голову, глядя на остальных духов. Мне показалось, что они разговаривают, но мы не слышим слов. Потом Сияваршан повернулся к нам с Николасом, и… разжал бесформенные пальцы.
Маска полетела вниз, и никто не задержал ее падения.
Хрусталь встретился с мрамором и проиграл — маска разлетелась на сотни, если не тысячи, кусочков. Вопль Хольды, свист ветра и рев бури — все это смешалось, слилось воедино. Николас схватил меня в охапку, защищая от метели из осколков, которая вмиг поднялась в Ледяном чертоге.
— Пролитой кровью заклинаю, — услышала я голос Николаса, — исчезни, порождение зимы! Исчезни, Хольда!
Закрывая лицо, я смотрела сквозь пальцы, потому что не могла пропустить этого. В сверкающей круговерти осколков показались белые фигуры — нет, не снежные духи. Шесть девушек кружились вокруг меня, но теперь они не протягивали ко мне руки, а лица их не выглядели мертвыми — они были живыми, хотя и прозрачными, и они улыбались.
Хольда из последних сил держалась за раму, потому что ее затягивало в зеркальный коридор.
— Близар — предатель! — проскрежетала она. — Меня невозможно уничтожить!..
Но пальцы ее соскользнули, и она улетела в глубину зеркала, дико завывая — будто зимний ветер задувал в печную трубу.
Четыре снежных духа ударили в зеркальную поверхность, и новый дождь осколков посыпался на нас с Николасом. Он подмял меня под себя, и держал, пока метель не утихла, и только тогда отпустил.
Вид у нас был жалкий — расцарапанные лица и руки, а прекрасный камзол Николаса и вовсе превратился в лохмотья, изрезанный стеклом.
Призраки девушек исчезли, и только четыре снежных духа парили над Ледяным чертогом, чей стеклянный потолок дал трещину и грозил вот-вот рухнуть. Аустерия облетела нас, заметая подолом, и осколки, больно впившиеся в руки, застрявшие в одежде и в волосах, стекли с нас хрустальными ручейками.
— Лучше нам убраться, — сказал Николас и потащил меня вон.
Когда мы выскочили на лестницу, позади раздался оглушительный грохот и звон — это рухнул стеклянный купол.
— Славно бумкнуло! — восхитился Сияваршан, вылезая из какой-то невидимой щели, а следом за ним показались Аустерия, Велюто и Фаларис, снова принимая привычный мне облик молодого щеголя, элегантной дамы, кота и старика.
— Но как же… — я посмотрела на них и только тут заплакала. — Ведь Хольда говорила, что вы погибните…
— Опять соврала, — сказал Николас, подхватывая меня на руки и сбегая по ступеням. — А ты опять поранилась, Антонелли! И почему тебе спокойно не живется?
— Но теперь Хольда исчезла навсегда? — спросила я, обнимая его за шею, и чувствуя, что весна началась прямо сейчас, не дожидаясь календарного окончания зимы.
Синие глаза колдуна затуманились:
— Не знаю, — сказал он. — Но уверен, что мы ее больше не увидим.
Эпилог
— Значит, в песне про Изабеллу Колвин все неправда, — сказала я задумчиво, сидя на коленях у Близара, в то время как четверо духов парили вокруг нас. — Первый Близар не принес возлюбленную в жертву, он пытался ее спасти, чтобы Хольда не вселилась в ее тело.
— Он поздно понял, что Хольда его обманывала, — сказал Близар, накручивая на палец прядь моих волос. — И когда во всем разобрался — попытался расправиться с ней. Но разве можно уничтожить зиму? Он смог только лишить ее сил, разбив маску и заперев в Ледяном чертоге. Но Хольда смогла обольстить его сына, и начались поиски девиц, чтобы собрать маску.
— Но почему требовались именно девицы? И именно влюбленные в Близаров?
— Маска была разбита из-за любви, Хольда была побеждена любовью, поэтому именно любовь она хотела унизить, чтобы вернуть свободу. Семь дев должны были быть принесены ей в жертву, семь душ должны были быть заперты навечно в замке Близаров, чтобы Хольда обрела силу и плоть. Было придумано Снежное Пророчество — вовсе не первым Близаром, потому что он умер к тому времени. Была придумана легенда о доброй фее, которую поработили злые колдуны, пожелавшие стать повелителями метелей. И все шло
