— Не кричи, — тихо засмеялся он, отрываясь от меня, — я не причиняю тебе боли, ведь так? Вместо ответа я приподняла бедра, взглядом моля, чтобы он не останавливался.
Только сейчас я понимала его слова о муке, которую причиняла ему. Потому что его промедление сейчас причиняло мне настоящую боль. Мне казалось, если он сейчас остановится, я умру немедленно, также верно, как если бы мне запретили дышать.
Глава 36
В его руках она дрожала, как пойманная пташка. И куда только делась вся неуступчивость леди Дженет? Она утверждала, что не ступит на эльфийский берег, но позволила уложить себя в траву, и не протестовала, когда он начал покрывать колени и белые тугие бедра поцелуями. Больше всего его манил гладкий холмик, нежный, беззащитный в своей невинности, но Тэмлин медлил, чтобы не напугать девушку, которая доверилась ему.
Был бы он так сдержан с любой другой? Вряд ли. С другой он постарался бы побыстрее достичь цели. Но с Дженет даже предвкушение наслаждения становилось настоящим наслаждением.
От каждого его прикосновения девушка извивалась всем телом и что-то бессвязно лепетала, а когда он поднялся выше, начала хватать его за руки, но не отталкивала, а наоборот-тянула к себе.
— Успокойся, — сказал он негромко, целуя ее в живот, — я все сделаю, как надо, доверься мне…
Эти слова, а может — его голос, подействовали на Дженет — она замерла, дыша часто и коротко, полностью отдаваясь ему на милость. Больше всего Тэмлину хотелось бы, чтобы она смотрела на него, но девушка закрыла глаза и будто уснула среди пышной дымнянки и маргариток.
Он несколько раз лизнул, а потом защекотал языком чувствительное место вверху маленького трепещущего лона, и был вознагражден сладостными вскриками, а затем стонами. Она хотела его, эта человеческая дева. Хотела, но до последнего противилась в этом признаться. И вот теперь оказалась в его руках — красивая, беззащитная и желанная. Один взгляд ее говорил больше, чем сотня слов любой другой женщины.
Уступая молчаливой просьбе, Тэмлин снова принялся ласкать Дженет. Раньше он терпеть не мог подобные ласки, и подчинялся Медб только после долгих уговоров или после проигрыша в споре, считая их унизительными для мужчины. Но с Дженет он не чувствовал себя униженным, и нарочно затягивал их, дразня девушку, подводя ее к вершине наслаждения, но не давая полного удовлетворения, а начиная восхождение заново. После второго раза она взмолилась, чтобы он не останавливался, и Тэмлин скользнул к ней, пряча улыбку.
Дженет лежала перед ним с горящими щеками, распаленная, доверчивая — он взял бы ее уже десять раз, и она вряд ли стала бы противиться, потому что совсем потеряла голову. С любой другой он так бы и поступил, несмотря на обещания. Но с этой так поступить не мог. Не мог предать ее доверия.
— Любовь сладкая, правда? — прошептал он Дженет на ухо, и та лихорадочно закивала, хватая его за руку и притягивая к себе. — Но если бы я вошел в тебя, было бы еще слаще, — он ласкал ее пальцами осторожно, стараясь не проникать далеко, чтобы сохранить ту драгоценность, которую Дженет столь упорно берегла.
Она выгибалась под его рукой, порывалась двигаться ему навстречу и обхватила за шею, то покрывая его щеку поцелуями, то прикусывая мочку уха, чтобы сдержать стоны.
Его член уже готов был проткнуть штаны, и только последним усилием воли Тэмлин прогонял соблазнительные картины, возникавшие в сознании — что бы он сделал с человеческой леди, если бы она позволила. — Если бы ты позволила, я бы брал тебя здесь, среди роз, пока ты не заплакала от наслаждения, — шептал он Дженет, распаляя ее словами еще больше, чем прикосновениями. — Твой рот такой горячий, и язычок у тебя быстрый и обжигающий, как пламя, но там, — он заскользил пальцами быстрее, заставляя девушку забыть о приличиях и застонать в полный голос, — там у тебя еще горячее, и я бы хотел окунуться туда, войти глубоко-глубоко… чтобы почувствовать тебя совсем близко, Джен… Джен…
Дженет содрогнулась всем телом, вцепилась ему в плечи, а потом руки ее безвольно упали, а сама она отвернулась, дыша часто и коротко.
Глава 37
Возвращение к реальности больше походило на возвращение на землю с небес.
Сначала я увидела кроны дубов, между которыми белели облака, потом услышала стрекотание кузнечиков, почувствовала аромат лесных цветов. Прямо передо мной покачивалась на ветру маргаритка — тонколепестковая, светлая, как упавшая звезда. Я коснулась ее рукой, ощущая во всем теле сладкую усталость.
— Господин, я в стране Блаженства… — свой голос я услышала, как будто со стороны, и страшно удивилась, что невольно повторила слова эльфийки Абириэль.
— И я счастлив, что унес тебя туда, — сказал Тэмлин, прижимаясь щекой к моему животу.
— Королева Медб был права, — сказала я.
— Зачем ты вспомнила про нее? — спросил эльф глухо.
— Она говорила, что я боюсь собственных желаний. И это — правда. Тысячу раз правда. Можно ненавидеть твою королеву, злиться, обвинять в жестокости, но она разгадала меня сразу. И раскусила мое лицемерие.
— Лицемерие? Ты чиста, как льдинка, Дженет.
— О нет! — горько засмеялась я. — После встречи с тобой, от чистоты не осталось и следа. Страсть к тебе подточила меня, и я стала червивым яблоком. Когда она показала мне тебя на пиру….
— Не вспоминай.
Но я все равно продолжала:
— …когда показала, я не была этим убита. Надо было бы солгать, изобразить перед тобой жеманную леди, но сейчас я не могу лгать тебе, Тэмлин. Я видела тебя с другими и раньше, но не обвиняла тебя в бесстыдстве, а завидовала эльфийкам, которых ты любил. Вот такая я. Сама развратная и бесстыдная.
— Видела?.. — он приподнялся, глядя на меня. — Твоя флейта привела меня прямиком в спальню королевы, когда она развлекала тебя магией, превратив комнату в цветущую поляну.
Тэмлин спрятал лицо, снова уткнувшись мне в живот.
— Трудно было признать это сразу, но я ревновала, завидовала, желала… Вот что делает с нами, людьми, любовь. Она лишает разума и воли.
— Любовь? — спросил он настороженно.
— Я не знаю, как иначе назвать мое чувство к тебе.
— Дженет… — впервые я почувствовала, что речи даются ему с трудом. — Прости.
Они были так на тебя похожи…
— Просто молчи. Я открыла тебе душу и не требую ничего взамен. Наши жизни пересеклись лишь на мгновение и дальше пойдут отдельно друг от друга, но как же я рада их пересечению.
Я перебирала его волосы и смотрела в небо, ни о чем не думая и чувствуя себя счастливой от макушки до кончиков пальцев. Солнце уже перевалило сильно за полдень, и я с пошевелилась, чтобы подняться, с трудом превозмогая навалившуюся негу. Как бы мне
