— Нет, — быстро ответила я и невольно передернула плечами, только представив крупные красные рубины, похожие на капли крови. — Не сейчас, благодарю. Возможно, позже.
В двери постучали, и Эдит тяжелой поступью прошла, чтобы открыть.
— Сэр Годвинсон просит принять его, — возвестила она важно, будто была привратницей при королеве. — Прикажете впустить, миледи?
Я не сразу вспомнила, что сэр Годвинсон — это юный рыцарь, Эрик, пригласивший меня танцевать. И зачем он здесь?..
— Да, конечно, впустите, — разрешила я.
Эдит посторонилась, пропустив юношу, и тот вошел, неловко кланяясь и краснея, как мак.
— Пришел узнать, как ваше здоровье, леди Кирия, — сказал он. — С вами все в порядке?
— Со мной? — я успела забыть, что подвернула ногу, но тут же спохватилась: — Да, уже все хорошо. Спасибо за заботу.
— Это чудесно, — закивал Эрик и замолчал, глядя на меня.
Он держал свиток, перетянутый витым шнуром — прижимал к груди, как что-то немыслимо ценное. И все смотрел на меня — как-то удивленно, с любопытством и жадностью, и… с опаской.
— Со мной все хорошо, — повторила я, потому что молчание затягивалось. — Вас послал мой отец?
— Нет, простите, — он спохватился и с поклоном протянул мне свиток. — Мой отец попросил передать вам вот это — письмо от милорда Сомареца.
— От короля? — я не торопилась взять послание, и Эрик положил его на стол.
Я подошла ближе, разглядывая круглую печать с оттиском герба — волк в прыжке. Герб северных королей.
— От короля, — подтвердил Эрик. — Письмо жениха невесте.
Что ж, письмо было бы очень кстати. Не приехал сам — хотя бы прислал письмо, чтобы все объяснить. Я взяла свиток и попыталась развязать шнур, завязанный крест-накрест, чтобы никто не мог прочесть письмо, не сломав печати, и Эдит тут же открыла один из ларцов и передала мне перочинный ножик с костяной ручкой.
Даже о писчих принадлежностях позаботились. Почему-то такая забота нравилась мне все меньше и меньше, я занервничала, и не сразу смогла перерезать шнур, смяв бумагу.
Наконец, письмо было развернуто, я отошла к светильнику, скрывая ото всех, что написано, но Эрик и служанки сами проявили деликатность — отступили к порогу и застыли там.
Буквы, написанные легким, изящным почерком, сначала никак не складывались в слова — я волновалась, и строчки прыгали перед глазами.
Но потом я увидела свое имя — это было так странно, я никогда не видела своего имени написанным. Заглавная буква была нарисована твердо, со стрелкой наверху, как острие копья — «Кирия».
Я глубоко вздохнула и принялась читать:
«Госпожа моя Кирия! Надеюсь, вы простите, что обращаюсь к вам по имени, без упоминаний ваших титулов. Надеюсь, что вскоре вы разрешите называть вас лишь по имени — Кирия. Ведь ваше имя означает — «госпожа».
Простите меня и за то, что я не смог приехать к вам сам, чтобы посмотреть вам в глаза, завоевать вас, убедить в искренности моих чувств и твердости моих намерений сделать вас своей женой и королевой.
Пусть вас не удивляет, что я говорю так, словно знаю вас. Я знаю вас, знаю все. Я видел вас в отражении источника Флёр-де-Фарин, и фея сказала, что вы станете моей судьбой…», — тут я оторвалась от чтения и подозрительно посмотрела на Эрика.
Он и служанки стояли поодаль, почтительно потупившись, но Эрик, как будто почувствовав мой взгляд, поднял голову.
— Что-то не так? — спросил он.
Вместо ответа я продолжила чтение.
«…что вы станете моей судьбой, и просияете солнцем в моей жизни и в жизни королевства Баллиштейн. С тех пор, как я увидел вас — рыжекудрую, с глазами, как зелень наших лесов, я не могу думать ни о ком другом. Обещаю, что если вы примите мою любовь, я окружу вас заботой и нежностью, и буду вашим верным рыцарем от этого дня и навеки. Искренне ваш, с любовью и уважением, Чед Сомарец».
Внизу стояла размашистая подпись и еще один оттиск печати с изображением волка. Я медленно свернула письмо и убрала его в шкатулку с ожерельем, плотно закрыв крышку.
Получи я подобное послание до турнира, письмо произвело бы на меня впечатление. Каждая девушка мечтает о красивой любви. А тут история предполагала быть, как из рыцарских романов — король далекой земли увидел портрет принцессы, влюбился и женился. Но дело было не в портрете, а опять в пророчестве феи! Опять Флёр- де-Фарин! Получается, фея, страдает забывчивостью? Ведь она нагадала двум братьям одну судьбу — меня.
Если это не злой умысел, то очень дурная шутка.
Если тут, вообще, дело в пророчестве, и это письмо не написано сэром Эдейлом, например. По вдохновению. Купил же он подарок невесте от имени брата, почему бы не написать и любовное послание?
— Кто такая Флёр-де-Фарин? — спросила я.
Я не спрашивала у кого-то конкретно, но Эрик и служанки переглянулись, и юный рыцарь, кашлянув в кулак, ответил:
— В наших краях верят, что в горячем источнике в заповедных лесах обитает фея. Она оберегает леса и поля, следит, чтобы вызревали колосья, и у людей было достаточно хлеба на зиму…
— И еще она пророчествует, — сказала я.
— Э-э… — замычал Эрик. — Да, вилланы верят, что фея может предсказать будущее.
— Вилланы? — я посмотрела на него пристально, пытаясь понять, искренен ли он. — Благородные господа в это не верят?
— Думаю, что нет, — ответил Эрик со смущенным смешком. — А почему вы спрашиваете?
— Просто так, — сказала я. — Благодарю, что передали письмо.
— Надеюсь, оно успокоило вас, — произнес Эрик с надеждой. Я сдержанно улыбнулась, не желая об этом говорить.
— С вашего позволения, миледи, — Эрик раскланялся, собираясь уйти, но почему-то медлил.
Возможно, он хотел сказать еще что-то, а я не отказалась бы его порасспросить, но не под пристальным взглядом грозной Эдит, которой, похоже, не слишком понравился визит рыцаря. Может, она беспокоится за честь невесты своего короля? Тогда тем более не надо давать ей повод.
Поэтому я поспешила распрощаться с Эриком:
— Доброй ночи, еще раз благодарю.
Он вышел нехотя, и горничная сразу заперла за ним дверь.
Служанки умыли и причесали меня на ночь, и нарядили в тончайшую батистовую рубашку — у меня никогда не было такого удобного белья, и я с величайшим наслаждением вытянулась в постели, на шелковых простынях, пахнущих лавандой.
Хайди и Бет пожелали мне приятных снов и удалились в смежную комнату, а Эдит задержалась, чтобы погасить часть
