— Тогда думайте, — посоветовала я ему и махнула рукой, подзывая старосту.
— Что угодно, миледи? — он тут же подскочил к нашему столу.
— Мне угодно танцевать, — сказала я с улыбкой. — Ваши музыканты умеют играть яичный танец?
Лицо метра Джеронима вытянулось, а сэр Лаэрд, как раз пригубивший пива, поперхнулся по-настоящему. Сэр Раскел принял особо кислый вид, но не стал мешать мне безумствовать.
«Яичный танец» или «яичная пляска» никогда не были образчиком хорошего вкуса. Танец простолюдинов, жонглеров на ярмарочной площади. Церковь не запрещала его, но сдержанно осуждала. Наш епископ не раз на праздничной проповеди напоминал, что только грешники, позабывшие небеса ради мира, предаются этому
«разнузданному обряду».
Что касается меня, я не видела ничего разнузданного или неприличного. Кроме того, что исполнять яичный танец легче всего было босиком. Но на мне были надеты чулки, так что в любом случае приличия будут соблюдены.
— Э-э… миледи, верно ли я вас понял… — заблеял староста.
— Не знаю — верно или нет, — прервала я его. — Просто скажите: они сыграют? Я хочу танцевать.
— Конечно, — тут же ответил староста.
— Вот и замечательно, — я поднялась из кресла и сбросила туфли. — Принесите чашку и яйцо! Я улыбнулась сэру Раскелу и произнесла тихо, с напускной таинственностью:
— Спорим, что сейчас я отвлеку всех, кроме слепых? А вы как раз успеете провернуть свое темное дельце, — и пока он не вздумал заспорить, я вышла в середину танцевального круга, наслаждаясь всеобщим замешательством.
Что касается Нобара и его сестры — они не отрывали от меня взглядов, а леди Манила даже отставила кружку с яблоневым сидром и подалась вперед, чтобы лучше все разглядеть.
Музыканты, пошептавшись, заиграли задорную мелодию, а староста прочертил палкой круг на утоптанной земле и поставил в середину деревянную миску, в которой лежало яйцо.
— Благодарю, — я шутливо поклонилась зрителям, подоткнула подол юбки, как делали деревенские плясуньи, и уперла кулаки в бока.
Смысл яичной пляски — показать свою ловкость. Танцор должен сначала выкатить яйцо из миски, не разбив его, а потом накрыть яйцо миской — и это не прекращая движения, без помощи рук.
Внимание всех было приковано ко мне, и я, подмигнув Эрику, который сразу же покраснел, прошла кругом вприскочку, поворачиваясь то одним боком, то другим.
Это было гораздо легче, чем станцевать вольту! В этом танце я чувствовала себя, как рыба в воде. Хотя сравнение после недавнего купания было не слишком.
Коснувшись края тарелки, я ловко выкатила яйцо на землю и тут же придержала его, чтобы не укатилось далеко. Потом сделала еще один круг и, легко подталкивая тарелку то одной ногой то другой, положила ее вровень с яйцом и опять ударила по краю. Тарелка встала на ребро и накрыла яйцо точно серединой донышка.
Вилланы дружно захлопали в ладоши, но переглядывались смущенно.
— Добавьте яиц! — велела я. — С одним — это детская забава!
Староста подбежал, держа в ладонях еще два яйца, чтобы положить их справа и слева от тарелки, но тут в круг вышел еще один танцор.
Сэр Рэндел Эдейл собственной персоной.
— Добавь еще десяток, — приказал он старосте, не сводя с меня глаз, и сбросил сапоги, оставшись, как и я, в чулках.
— Вы решили тоже поразмяться? — спросила я, приближаясь к нему в танце, пока староста и его помощник выкладывали на песок десяток сырых яиц — в две линии, на расстоянии шага друг от друга.
— Немного замерз, пока плавал, — ответил Рэндел, вставая мне в пару, — а вам ведь известно, что ничто не греет лучше, чем быстрая скачка.
— Ваша правда, — тут же ответила я, — только не раздавите яйца копытом.
Мы начали танец, двигаясь сначала вдоль яичной дорожки — стараясь не задеть ни одно яйцо. Я оценила мастерство Рэндела еще в Санлисе, когда мы танцевали вольту, но сейчас он просто превзошел себя, выделывая такие кренделя ногами, что посрамил бы любого жеребца, которого пчела укусила за круп.
— Ну как, я осторожен? — спросил он, когда мы сошлись в танце, переплели руки и закружились.
— И это удивительно, — ответила я насмешливо.
— А знаете, что в этих краях есть поверье… — мы разошлись, и Рэнделу пришлось приберечь слова для второго круга. — Есть поверье, что если мужчина и женщина спляшут яичный танец, не разбив ни одного яйца, — закончил он, вернувшись, — то им суждено быть вместе.
Вы подзабыли, что я замужем, — сказала я, но сердце мое заскакало в такт музыке.
— Наверное, вы тоже? — предположил Рэндел. — Раз так легко избавились от обручального кольца.
— Далось вам это кольцо, — я фыркнула и ловко перепрыгнула очередное яйцо.
Повернувшись в танце, я заметила, что леди Манила наблюдает за нами с Рэнделом прищурившись, задумчиво подперев пальчиком подбородок. Лорд Нобар что-то говорил ей, но она остановила его жестом, и он замолчал. Раскела не было за столом, но я отметила это мимоходом, потому что сейчас меня никак не интересовал старый брюзга.
Мелодия горячила кровь, и взгляды Рэндела тоже горячили. А если мы и в самом деле станцуем, не разбив ни одного яйца?..
Глупые мысли в глупой голове — так говорил, порой, Донован.
Я с усилием вернулась на грешную землю, напомнив себе, что я — жена другого. Да еще и жена короля. Но улыбка сама играла на губах, и я ничего не желала бы сильнее, чем чтобы этот танец длился как можно дольше.
Вилланы веселились от души, наблюдая нашу пляску. Когда музыканты доиграли, ни одно яйцо не было разбито
— и это вызвало целую бурю восторгов.
— Все целы, — промолвил Рэндел, останавливаясь рядом со мной. Он смотрел в сторону, но плечи наши чуть соприкосались, и это волновало, заставляло голову кружиться, как от вина, хотя я не выпила ни капли.
— И вы даже не отдавили мне ногу, — ответила я ему в тон, стараясь казаться невозмутимой. — Где вы так наловчились скакать через яйца? В монастыре?
— Нет, в юности, — ответил он, — когда был в свите Альфреда. Но сегодня мне танцевалось особенно легко.
— Почему же? — мы стояли среди веселой толпы, в кругу, прочерченном на земле, но мне казалось, что на свете остались лишь двое — я и Рэндел Эдейл.
— Хотите знать? — он наклонился ко мне, шепча на ухо.
— Конечно, — ответила я одними губами, — вы же не просто так завели этот разговор.
—
