Все эти годы жена Ван И с горечью в сердце наблюдала, как любимый муж превращается в жестокого и себялюбивого тирана. Снова и снова она молила его не карать неугодных, вступалась за наказанных и пыталась утихомирить мужнин гнев. Но вскоре он перестал обращать внимание на её ласковые речи.
До чего несчастной стала её жизнь! Как она отчаивалась, сколько пролила слёз! Сияние золотого дворца ничуть не умаляло её грусти, и ей было тяжко, пусть даже одежды на ней были из тончайшего паутинного шёлка. Она запиралась в своих покоях, не в силах выносить горе и страдания, которые сеял повсюду Ван И.
Однажды ближе к вечеру, тоскуя и печалясь, жена Ван И достала из сундука старые хлопковые одежды, которые носила, когда Ван И ещё не был императором, и принялась перебирать их, роняя крупные слёзы. И вдруг она нашла стрелу, ту самую, которую тайком вынула из колчана мужа и спрятала в своём рукаве – давным-давно, когда Ван И сбил с неба пять солнц. Она тихонько пошла возвращать стрелу на место.
Но когда она опускала стрелу в колчан, в нём что-то сверкнуло, точно пламя. Это была золотая шкатулочка.
Жена Ван И почти сразу поняла, что в ней. Что ещё могло быть в такой чудесной золотой шкатулочке, на которой были вырезаны девять лепестков хризантемы и которая светилась так ярко, что наверняка была сделана из косточки персика долголетия? Дрожащими руками жена Ван И открыла шкатулочку – и уставилась на сияющую белоснежную пилюлю бессмертия.
Пилюля вибрировала в её руках, и жена Ван И ощущала её силу. Если Ван И сделается бессмертным, думала она, он навеки останется императором. Она содрогнулась, думая о том, каким тщеславным и безжалостным стал муж. Пилюля принадлежала ему, а не ей, однако если пилюля останется у него, то его жестокость воцарится навечно! Он никогда не простит её, если она так поступит, но… «Нельзя, чтобы пилюля досталась ему!» – вскричала она.
Жена Ван И бросила пилюлю на землю и попыталась растоптать. Потом стала колотить по ней нефритовой вазой. Потом бросила в миску с водой. Но пилюля оставалась всё такой же круглой, гладкой и целёхонькой и излучала сияние, словно жемчужина. И уничтожить её было невозможно.
Однако и надёжно спрятать её тоже невозможно, поняла вдруг жена Ван И! Если её спрятать, муж станет искать и искать, пока не найдёт, и кто знает, сколько ещё невинных людей сокрушит он на своём пути?
Настала ночь, и жена Ван И услышала тяжёлые шаги мужа, искавшего её. Она заметалась по комнате, точно бабочка, пойманная в сачок, – но яркое сияние жемчужины вдруг подсказало ей, что делать. И когда Ван И открыл дверь, она стояла и ждала его с сияющей пилюлей в руке.
Ван И замер, потрясённый, – и, воспользовавшись его замешательством, жена положила пилюлю в рот и проглотила.
Всё нутро её пронзила острая боль – как будто она выпила яд. Кожа натянулась, дышать стало трудно, в глазах потемнело, и она упала на пол, ловя ртом воздух. Опершись руками о пол, чтобы встать, она в ужасе увидела, что руки её сделались пятнистыми, сморщенными… и перепончатыми! Это были лапки жабы!
Когда она, снизу вверх, посмотрела на мужа, то в глазах его, кроме отвращения и страха, увидела ещё и собственное отражение. Оказалось, что не только её руки превратились в жабьи лапки – она и сама сделалась гигантской жабой!
Ван И, наконец оправившись от изумления, издал гневный вопль и бросился к жене. В ужасе она выпрыгнула за дверь, во двор, на ночной холод. Ван И погнался за ней. Она поскакала прочь…
К удивлению обоих, жабьи прыжки уносили жену Ван И высоко в небо. Выше крыши дворца, выше горных пиков – туда, где небо превращалось в Звёздную Реку. Звёзды блестели вокруг жены Ван И, как светлячки. Чёрная ночная вода Звёздной Реки подхватила её и понесла на своих ласковых, приветливых волнах. Но жена Ван И была ужасно перепугана и не понимала, что произошло. В ушах у неё всё ещё отдавался эхом яростный крик супруга, не говоря уж о том, что ей пришлось пережить превращение в жабу.
Впереди она увидела, как что-то катится вдаль – круглое, гладкое, сияющее и белое, как жемчуг. «Ещё одна пилюля! – удивлённо подумала она. – Ну что ж, проглочу и эту!»
Жаба бросилась к светящемуся шару – её силуэт красиво темнел на фоне жемчужно-белой поверхности. Но вместо того чтобы проглотить этот шарик, она на него приземлилась! Ибо это была луна – её новый дом.
– Но даже в образе жабы, – продолжала госпожа Чан, – жена Ван И в глубине души оставалась собой. Пилюля, которую она проглотила, всего-навсего изменила её внешность.
– И что, она навсегда осталась жабой?! – с расширенными глазами спросила Пэйи.
Госпожа Чан еле заметно усмехнулась. Грусть, которую Жэньди раньше замечал в её глазах, вернулась вновь, и это не укрылось от него. Он смотрел на неё, охваченный ожиданием.
– Многие считают, – начала она, – что, пока жена Ван И жила на луне, пилюля в ней постепенно дозревала. И однажды, когда она наконец стала золотой, жена Ван И превратилась из жабы обратно в женщину и стала Лунной Дамой.
– Лунной Дамой? – переспросил Жэньди. Он смутно припомнил, что когда-то уже слышал это имя. Перед глазами вдруг встала картина: мама стоит лицом к луне, глаза её закрыты… – Это та, которая исполняет желания или что-то в этом роде?
– Говорят, что Лунная Дама может услышать твоё самое заветное, самое потаённое желание и исполнить его, – ответила госпожа Чан. – Даже такое тайное, о котором ты и сам не догадываешься.
– Ну и какое твоё потаённое желание? – шутливо спросил господин Шань у жабы, звеня своей погремушкой из монеток у неё перед глазами. – Превратиться в кролика? Для этого тебе придётся отправиться на луну!
Да только луны нет как нет, подумал Жэньди. А без луны небось и Лунная Дама не сможет исполнить желание. Может, она пожелает, чтобы небо перестало плакать и чтобы в него вернулась луна? А может, она исполнит моё желание и поможет мне наконец убраться из этой несчастной Деревни Ясного Неба?
Глава 16
Жэньди шагал по теневой стороне извилистой улочки. Тени были слабые и короткие, но в такую мучительную жару это было лучше, чем ничего. Сейчас наберу воды в Колодце Полумесяца, а потом уложу свои вещички и уйду, думал он. Залатанные вёдра покачивались на новом шесте,
