– Ты, должно быть, проглотил луну, пока пил воду из озера! Интересно, почему она превратила тебя в жабу… – сказал Жэньди. Он вспомнил историю госпожи Чан. Может быть, луна – это ещё и пилюля бессмертия? – Теперь понятно, что за крики и стоны не давали мне спать каждую ночь!
– Да, это был я, – с виноватым видом сказал Цзимин. – Я был так несчастен! Каждую ночь я проклинал себя за то, что сбежал из дому.
– Но теперь-то ты можешь вернуться! – сияя, воскликнул Жэньди.
Цзимин потупился.
– Не знаю… – прошептал он наконец.
– Не знаешь?! – изумился Жэньди. – Но все только и мечтают, чтобы ты вернулся! Веришь ли – твой отец и вдова Янь больше не ссорятся! Теперь вы с Мэйлань можете пожениться.
При звуке имени Мэйлань лицо Цзимина вспыхнуло румянцем.
– Может быть, Мэйлань придёт ко мне сюда… – сказал он. – Ты передашь ей весточку… И тогда мы с ней вместе куда-нибудь убежим…
– Убежите?! Но ведь ты хочешь домой! – воскликнул Жэньди, вспомнив, что он прочёл в жабьих глазах. – Как же Пэйи? И ваш отец? И ты сам?
– Всё не так просто… – сказал Цзимин. – Я не могу… Не могу просто так взять и всё простить и вернуться!
– Но ведь ты именно этого и хочешь! Если ты не простишь отца, то сам же будешь страдать и мучиться…
Жэньди осёкся и смолк, вдруг поняв, чтó он сказал. Но ответ Цзимина его обрадовал.
– Может, ты и прав, – сказал Цзимин, глянув на луну – сияющую, идеальную жемчужину на чёрном шёлке ночи. – И Деревня Ясного Неба, наверное, давно соскучилась по луне…
Глава 36
– Да это всё равно что пытаться поднять гору! – сказал Цзимин, пыхтя и отдуваясь.
Они с Жэньди всеми силами, напрягая каждую мышцу, каждую жилку, пытались приподнять луну – но она оставалась неподвижной, словно приклеилась к земле. Она оказалась невероятно тяжёлой, эта луна.
– И всё-таки не может быть, чтобы мы не сумели её сдвинуть с места. – Цзимин окинул взглядом Каменный Блин.
Цзимин был уже в своей собственной одежде – они отыскали её у озера и, стряхнув лягушек и сверчков, убедились, что она ещё вполне пригодна. Цзимин, толкающий луну, напомнил Жэньди хозяина Чао в тот первый день в Деревне Ясного Неба, когда они катили ган с вином…
– Цзимин! Я знаю, как сдвинуть её с места! – воскликнул Жэньди. – Её надо катить!
И он оказался прав. Луну нельзя было приподнять, а катить – можно.
Однако, хотя луна и была идеальным шаром, быстро катить её не получалось. Она была всё-таки слишком тяжёлой, а руки соскальзывали с её гладкой поверхности. Медленно, дюйм за дюймом, Жэньди и Цзимин катили луну к мосту.
Когда они были уже на середине моста, издалека, со стороны каменной равнины, до них донёсся зов.
– Жэньди! – выкрикивали разные голоса. – Жэньди!
Жэньди узнал голос Пэйи. И госпожи Чан. И вдовы Янь. Они, должно быть, встревожились и бросились его искать. Он уже видел их силуэты у высокого дерева, их раскачивающиеся фонари. В чистом лунном сиянии Жэньди видел их всех очень ясно – наверное, впервые в жизни. Хозяин Чао, упрямый и горделивый, однако добросердечный, и Пэйи, бесстрашная, но такая ранимая. Вдова Янь и Мэйлань, придавленные тяжестью забот и тревог, но несломленные. Госпожа Чан и господин Шань, глядящие на него так ласково, как будто он им родной. Их доброта и забота словно манили Жэньди к себе, и луна покатилась легко, как будто её тянули за серебряную ленточку…
Хр-р-рясь! – раздался внезапно треск, от которого у Жэньди подкосились ноги, а на лицах тех, на кого он смотрел, отразился ужас.
– Мост! – ахнул Цзимин. – Он не выдержал луну! Он сейчас рухнет!
Хр-р-рясь! Хр-р-рясь! Жэньди и Цзимин застыли на месте, не отпуская луну. Хр-р-рясь! Мост издал такой медленный и жалобный стон, что у Жэньди похолодело в животе, а Пэйи закричала.
– Господин Шань! – сказала госпожа Чан.
Это не был вопрос или зов. Это был приказ.
Удар посоха о землю – и господин Шань помчался к ним длинными прыжками. Жэньди никогда бы не подумал, что он способен так быстро передвигаться. Трёхлапая жаба совершила головокружительный скачок из кармана господина Шаня на ладонь госпожи Чан. А господин Шань прыгнул в озеро.
Мост вмиг прекратил стонать.
– Давай, Жэньди! – прозвучал голос господина Шаня откуда-то снизу. Он что, под мостом?!
– Что? – растерялся Жэньди.
– Он держит мост! – крикнула с берега Пэйи. Она подняла обе руки, показывая, как именно господин Шань держит мост. За её спиной хозяин Чао бешено размахивал руками, торопя их. – Скорее!
Жэньди и Цзимин навалились на луну. И она покатилась быстрее, быстрее, как будто ждущие фигуры влекли её к себе. Жэньди услышал взволнованную скороговорку Пэйи ещё прежде, чем луна достигла конца моста.
– Мы думали, те люди снова вернулись и похитили тебя, – тараторила она, – и я увидела улиточьи домики и решила, что это, наверно, ты показал нам, где тебя искать. И мы пошли по следу! Кто это с тобой? И как ты нашёл луну? И почему ты…
Луна скатилась на траву, и из-за неё показался Цзимин.
– Цзимин! – пронзительно вскрикнула Пэйи, и все сорвались с места навстречу Цзимину, словно спугнутые птицы. Даже Мэйлань, на радостях забывшая про девичью скромность, с радостным криком бросилась обнимать его. Жэньди с улыбкой отступил назад. Наверно, поэтому он был единственным, кто услышал громкий всплеск.
Он обернулся и увидел господина Шаня, выныривающего из озера. Капли серебряной воды взметнулись ввысь, словно звёзды. Господин Шань ликующе воздел руки к небу, и Жэньди увидел в его руках большую книгу, с которой стекали потоки воды.
– Нашёл! – сказал господин Шань.
Глава 37
– Ничего не понимаю с этой луной, – сказала Пэйи, нежно поглаживая пальцем гладкую лунную поверхность. – Она такая красивая, большая… но всё же не настолько большая, чтобы на ней могла поселиться жена Ван И. Ведь она должна была там жить во дворце, а где тут место для дворца?
– Это всё потому, что луна упала с неба, – объяснила госпожа Чан, кружившая вокруг луны, как белокрылый мотылёк. – Сейчас луна похожа на цветок, который сложил лепестки. А когда она войдёт в Звёздную Реку, то увеличится, и тогда уж на ней вырастет дворец из нефрита и жемчуга.
– Но как нам вернуть луну на небо? – спросил Цзимин. – Вот в чём загвоздка.
– Может быть, если мы скатим её в озеро… – начал Жэньди.
– Нет, – сказал господин Шань. Вода лилась с него ручьями, но он, похоже, этого не замечал. Он держал свою книгу бережно,
