Я сглотнула, наблюдая, как закрывается за охотниками дверь.
— Встать, - мужчина дёрнул меня за волосы, вынуждая подняться. Но долго стоять на ногах мне не пришлось. Толчком он опрокинул меня на кровать.
— Медведь? Видела его?
Я молча смотрела на этого подонка неспособная от ужаса раскрыть рот. Казалось, решилась дара речи.
— Отвечай! - склонившись, он сжал моё горло. - А будешь в молчанку играть, я вопрос на твоём животике вырежу. Ты видела медведя?
Я захрипела и покачала головой из стороны в сторону.
— Врёшь, девка, а есть так, - мужская ладонь опустилась на мою промежность и сжала ткань панталон.
Ощутив прикосновение к женскому естеству, я обезумела и принялась вырываться. Мои зубы клацали, чуть задевая руку подонка.
— А ну, уймись!
Моё лицо обожгла сильная затрещина. Глаз заболел так, что, казалось, вот-вот просто лопнет.
— Снова дёрнешься - зубы выбью. Я спрашиваю ещё раз, медведь, где он? Такой трофей не может так просто от меня уйти.
— Не знаю, - выдохнула я.
Мой голос больше напоминал сейчас вой.
— Плохо, что не знаешь. Эта тварь мне ещё за двух собак ответит, но пока я займусь тобой.
Мужчина опустил руку и ухватился за ткань нижнего белья. Мои панталоны поползли по бёдрам вниз. Всхлипнув, я снова принялась вырываться, за что получила кулаком по виску. От удара в голове загудело, а на глаза словно туман наполз. К горлу подступила тошнота, мешающая нормально дышать.
— Вот так-то лучше. В какой позе тебя отыметь для начала, а, малышка? Держу пари, ты ещё мужика не нюхала. Люблю быть первым.
Моё тело, словно мешок, приподняли и перевернули. Я уткнулась носом в собственное одеяло.
Обнажённые ягодицы обжёг болезненный шлепок.
Глава 3.2
— А может высечь тебя, некоторые маленькие невинные деревенские простушки просто текут порой от боли. Тебе нравится внимание барина, а? Если ты мне понравишься, может, заберу тебя с собой. Ты ведь будешь стараться для меня. Ну-ка покажи, как ты умеешь стонать от боли.
Надо мной послышалась какая-то возня. Глухо постанывая, я полезла рукой под матрас, там лежал небольшой нож, который я держала с детских лет. Всё боялась, что ко мне зверь какой лютый забредёт. Не зря опасалась. Пришёл, да не один.
Нащупав металлический предмет, замерла. Вот он мой шанс. Главное, не струсить. Не смалодушничать. Нужно собраться и держать себя в руках, не паниковать.
Порой во сне мне снилась Матушка Зима и всё обещала мне сказку. Вот сейчас я остро ощутила чувство несправедливости и обманутости. Я не дам себя в обиду насильнику.
Не позволю над собой надругаться.
По стене мелькнула тень, и мою кожу обожгло словно огнём. Слёзы брызнули из моих глаз.
— Ммм, какие узоры мой ремешок оставляет на такой нежной попке.
Грубая ладонь погладила мою ягодицу, а потом больно сжала. Снова удар! Тихо плача я сжимала в руке небольшой нож, понимая, что возможность у меня будет всего одна и нужно собраться.
Я сильная! Я смогу!
Удары тяжёлого кожаного ремня сыпались градом на мои бёдра, ягодицы, поясницу. Я выла в голос, но это лишь распаляло моего мучителя.
Какая же он тварь в человеческой шкуре.
— Какая девочка мне досталась! Крепкая малышка! Но я тебя сломаю. Люблю превращать людей в кусок теста и разминать их. Это так забавляет.
Наконец-то, откинув в сторону ремень, мужчина склонился надо мной. Я ощутила его язык на своих бёдрах. Как пёс он лизал кожу, кусаясь, оставляя мокрые гадкие следы. От таких мерзких ощущений меня тошнило.
Я подавляла рвотные позывы и сильнее сжимала в правой руке нож. Как заворожённая глядя на свою конечность, распухшую от собачьих укусов, молилась только об одном - не упустить возможность.
Сладковатый ком снова подкатил к горлу. Внезапно ощутив мокрый язык внутри себя, я дёрнулась и лягнула тварь ногой.
Мерзость. Какая же это мерзость! Невыносимая!
Это было ошибкой. Очередной удар кулаком пришёлся мне между лопаток. Воздух разом вышел из моих лёгких, а сознание помутилось, утопая во вспышке боли.
— Не дрыгайся, кошечка, ты такая сладенькая. Не мешай мне играть с тобой.
Чужой язык снова вторгся в моё тело. Я лежала, не шевелясь, и представляла, как убью этого подонка. Просто нужен шанс. Один-единственный шанс
Чтобы остаться в здравом уме, медленно считала и при этом представляла - что это не моё тело сейчас тыкают пальцем. Я ощущала его шершавость в себе, и это было настолько мерзким, что хотелось визжать.
— Не хочешь становиться мокренькой, ну, и неважно, — раздался звук плевка, и моё тело снова подкинули, переворачивая меня лицом к насильнику. Он нависал и жутко скалился. Его брюки были спущены, и между ног вздыблено торчал его … Я даже мысленно не могла обозвать то, что видела. Меня снова замутило. Какая пакость этот орган: тощий и бледный. Отвратительный.
— Ну, поцелуешь меня.
Схватив мою голову за затылок, мужчина стащил меня с кровати, роняя на колени. Моего лба коснулась эта мерзкая штука.
Это стало последней каплей. Я вскинула руку и полоснула ножом в воздухе. Мужчина пискляво закричал, а по его ногам заструилась кровь. Словно чужими глазами, я смотрела на глубокую рану на сомнительном мужском достоинстве.
— Тварь! - зашипел этот урод, и сложился пополам, прижимая ладони к своему члену.
Не думая, я снова полоснула ножом, на этот раз попав по лицу.
Мужик взревел, я же, наконец, подскочив на ноги, схватила толстую чурку, которой дверь подпираю, и ударила воющего от боли мужчину по голове.
Один раз! Второй! Третий!
Только когда он без сознания упал на пол, я опустила руки.
Мой мучитель был жив, но не двигался.
Что дальше? Ведь там снаружи ещё несколько мужчин.
Мой несостоявшийся насильник сла́бо застонал, вяло дёрнувшись. Подняв ещё раз над собой чурку, снова приложила её об голову мужчины. Нет, не было у меня жалости к нему. Таких зажравшихся скотов, возомнивших себя хозяевами жизни, только так и надо учить.
Это не человек — это падаль.
На эмоциях плюнув на затихшего охотника, я натолкнулась взглядом на бочонок с сушёной перечной травой. А ведь у меня в кладовке ещё один такой полный практически. План созрел в моей голове мгновенно.
Стащив с мужика куртку, местами запачканную кровью его поганой, я, не жалея, обсыпала её сильно пахнущей специей. Опухшие от укусов кисти плохо меня слушались. Но в душе был такой подъем.
Спастись! Вот, что главное!
Часть сушёного порошка попала на мерзавца и осела на растекшейся крови. А почему бы и нет! Я перевернула бочонок и высыпала остатки перечной травки на недвижимое, но живое тело. Вот сунутся сюда собаки и весь нюх им надолго отобьет.
В моей душе упорно прорывался через сумрак обречённости росток надежды.
Накинув на истерзанное тело мужскую охотничью куртку, я оторвала подол платья и наспех надела самую тёплую свою юбку. На голову тонкую единственную шапку. Ночь на дворе поздняя осень
