— Госпожа Вероника, — мастер приветливо кивнул ей, смерил восхищённым взглядом, — вы сегодня сияете.
— Меня заставили, — шутливо прошептала она, он рассмеялся:
— Слышал, военный министр приглашал вас в гости?
— Да ну их, такие гости, — отмахнулась Вера, он поднял ладони, оставляя тему:
— Как вашему другу понравилась мясорубка?
— Я ещё не подарила, сегодня пойду. Зато мне очень понравились часы, — она сделала загадочные глаза, он довольно просиял и понизил голос:
— Я снял матрицу заклинания с тех часов, что вы принесли. Вообще-то, это незаконно, но я не думаю, что вы на меня пожалуетесь.
Она понимающе улыбнулась, он довольно потёр ладони:
— Вы за чем-то конкретным или просто поздороваться?
— Я за ментальным щитом.
— Понял, — он кивнул и ушёл в подсобку, вернулся с ящиком и щедро распахнул его: — Выбирайте. И ещё, я бы рекомендовал вам взять два, когда щиты накладываются друг на друга, уровень повышается, как если бы два мастера второй ступени, объединившись, сумели одолеть мастера третьей.
— Хорошо, давайте эти, — она выбрала два маленьких серых камешка и полезла в карман за деньгами, протянула мастеру горсть монет, он выбрал несколько серебрушек и кивнул, она спрятала остальное. Понизила голос и хитро улыбнулась: — Как ваши облачка?
— Всё ярче, госпожа, — протянул мастер.
— А что вы видите во мне? — заинтересовалась она, он устало улыбнулся и пожал плечами:
— Вы сияете. Так сильно, что кроме этого света, я ничего не вижу, он слепит. — Помолчал и чуть серьёзнее сказал: — Со мной на улице стали здороваться шаманки, просто так, ни с того, ни с сего. Просто идут, смотрят, смотрят… потом улыбаются и кивают, как знакомому. Я вот всё думаю, что они видят во мне? Может быть, отражение вашего света? — Вера смутилась и опустила глаза, он вздохнул: — Когда вы мне расскажете? Я же не могу делать, и не знать, что делаю?
— То, что вы делаете, приносит людям радость? — виновато улыбнулась она, он кивнул:
— Да.
— А вам приносит радость?
— Да.
— Значит, мы делаем что-то хорошее? — с надеждой шепнула Вера, он улыбнулся, склонил голову:
— Заходите ещё, госпожа.
— Удачи, мастер, — она тоже чуть поклонилась и вышла, спрятала амулеты в сумку, посмотрела на Двейна: — Всё, в восточные?
— Идите, я за вами, — кивнул он.
Она пошла по центральному продуктовому ряду, нашла ту женщину, которая в прошлый раз сунула ей персик, и попыталась за него заплатить. В итоге купила ещё корзину, а шумная торговка собрала вокруг себя такую толпу, что Двейну пришлось прорываться наружу при помощи локтей.
Вход в восточные ряды был отмечен высоченной аркой с надписью, из которой Вера ни слова не поняла, но на всякий случай, запомнила. За аркой начинались лавки и закусочные, вроде бы, такие же, как и по ту сторону арки, но всё же другие. Здесь было гораздо больше цыньянцев, их одежда и причёски отличались от карнских тем сильнее, чем дальше Вера углублялась в восточные ряды. Буквально в паре улиц от арки карнские костюмы исчезли совсем, здесь все мужчины носили халаты или длинные жилеты с поясами поверх рубашек и штанов, а женщины были одеты почти как Вера, в платья с широким поясом и короткие курточки, отличалась только ткань. Через время она заметила, что яркую одежду из шёлка носят богачи, торговцы и их помощники одеваются поскромнее, но тоже в цветное, а бедные ходят в грубом полотне серо-коричневых цветов.
Женщин, одетых как она, Вера увидела всего человек пять, они ходили в сопровождении толпы служанок и смотрели на весь мир, как на дерьмо. Торговцы перед ними в прах рассыпались, а девушки кривили мордочки и постоянно смотрелись в зеркальца, поправляя серьги и браслеты. Кстати, столько украшений, сколько надела на неё Лика, Вера не увидела ни на ком, ни разу. Максимум восемь-десять предметов, но никак не два десятка.
«Вы мне это объясните, господин министр, о, да.»
Ещё она заметила, что на неё смотрят. Здесь все вели себя не так, как она привыкла, но эти взгляды выглядели странными даже для этого странного места. Она чувствовала острое внимание, оборачивалась и ловила пристальный взгляд, на неё смотрели в упор несколько секунд, потом резко отворачивались и делали вид, что заинтересовались стеной. Так на неё смотрели только мужчины. Женщины рассматривали исподтишка, причём не её саму, а костюм и украшения, в их взглядах она видела такую чёрную зависть, что желание пнуть министра Шена росло с каждой минутой.
Двейн за спиной шёпотом командовал, куда идти, чтобы посетить те лавки, которые запланировал для неё министр. Она купила чай в чайной лавке, нитки и ленты в лавке для рукодельниц, целую гору разнообразных круп и сушёных травок в лавке с едой и весьма странную губную помаду в лавке косметики.
А потом зацепилась карманом за перила крыльца какой-то очень скромной лавки.
Сначала Вера не поняла, что случилось, показалось, что её дёрнули за юбку, заставив остановиться. Она резко замерла, в неё чуть не врезался Двейн, извинился и отступил на шаг. Вера сняла зацепившийся карман, запрокинула голову, читая вывеску, там было всего три слова — «красота» и «здоровье», третье она перевести не смогла. В этот момент открылась дверь, из неё вышла немолодая красивая цыньянка и две служанки с корзинами, спустились по ступенькам и прошли мимо, овеяв Веронику запахом травяного чая, который у неё уже давно ассоциировался с министром Шеном.
— Что это за место? — шепотом спросила она у Двейна.
— Лавка косметики, — так же тихо ответил он.
— Я туда хочу.
— Вы уже были в подобной лавке.
— Я хочу именно сюда.
— Почему? — устало вздохнул парень.
— Ты веришь в знаки? — полушутливо шепнула Вера, Двейн зажмурился и тяжко вздохнул, Вера скромно опустила глаза: — Если ты скажешь «нет», я не пойду.
Он поморщился, секунду поколебался и обречённо выдохнул:
— Это лавка для женщин, я не могу войти туда с вами.
— Там может быть опасно?
— Нет.
— Тогда всё в порядке? — с надеждой улыбнулась она, он медленно глубоко вдохнул и прошептал:
— Две минуты.
— Спасибо, — она радостно улыбнулась и юркнула в дверь.
За дверью оказался небольшой коридорчик, украшенный настенной росписью и вышитыми веерами. Вера остановилась, рассматривая нарисованные на стене горы, реку в ущелье и деревья, полоскающие цветущие ветки в спокойной воде. Очнулась и открыла вторую дверь, входя в просторное помещение с длинным прилавком и полочками на стенах. На полках стояли бесчисленные баночки и коробочки, все разные, некоторые с надписями, некоторые с рисунками, а за прилавком стояла женщина, абсолютно седая, но со странно молодым лицом. В традиционном костюме, небогатом, но искусно вышитом, широкий пояс подчёркивал нереально тонкую талию, женщина медленно мешала пестиком
