Вера пораженно таращила глаза, потом зажмурилась и прошептала:
— И это у меня сумасшедший мир?
— Это традиции, — вздохнул он, отводя глаза, — с ними ничего не сделаешь… Хотя, другой мой предок, с цыньянской стороны, был женат на ридийке. Вообще она была из Маялу, там все полуцыньянцы, к тому же, её семья вела род от одного из правителей Империи, они смогли это доказать. Хотя существует версия, что семья невесты сфабриковала родословную и просто дала за ней огромное приданое, а правитель Кан на тот момент нуждался в деньгах и отдал сына за золото. Но они жили счастливо и у них было много детей, что в Империи редкость.
— Почему? — нахмурилась Вера, — вы же говорили, что в Империи бешеная рождаемость?
— Среди простолюдинов, — качнул головой он. — Двейн рассказывал вам, что аристократы — почти отдельная раса, это действительно так. Благородные цыньянки имеют очень тонкую кость, это считается красивым, но мешает им рожать, очень многие женщины в родах умирают. Поэтому у аристократов часто всего один ребёнок, или они выдерживают траур и женятся ещё раз, если хотят ещё детей. — Вера поёжилась и он быстро добавил: — Но в моей семье этого нет, женщины Кан плодовитые. У моей матери кроме меня ещё четверо детей.
— У вас есть братья? — чуть улыбнулась Вера, он качнул головой и с улыбкой вздохнул:
— У меня четыре сестры со стороны матери и три со стороны отца.
— Ого! — распахнула глаза Вера, — я одну еле выдерживала, как вы справились?
— Сложно, — изобразил печаль он, из портала вышел Двейн и шустро зыркнув на них обоих по очереди и на коробку, сделал вид, что никуда не смотрел:
— Господин, Док закончил с Эриком.
— Хорошо, — кивнул министр, — пять минут пусть отдохнёт.
— Как потренировался? — шутливо спросила Вера, Двейн улыбнулся и поклонился:
— Ни царапины, госпожа. Это невероятное ощущение, когда точно знаешь, что не ошибёшься, можно делать очень рискованные вещи. К такому легко привыкнуть, но я бы повторил.
— И тем не менее, Эрика это не спасло, — цинично фыркнул министр, поднимаясь, улыбнулся Вере:
— Госпожа Вероника, спасибо за лекцию, мне пора.
— Счастливо, — помахала рукой Вера, он поклонился и ушёл вслед за Двейном. Она посмотрела на синюю коробку и опять помрачнела.
«Поболтали о ерунде и ничего так и не выяснили. Как обычно.»
* * *Она проснулась от звука чужих шагов, прислушалась и насчитала трёх человек. Они ходили по библиотеке и кухне, хлопали дверцами, хотя и было слышно, что они стараются вести себя тихо. Вероника встала с постели и оделась, дождалась, пока беготня утихнет, и пошла в ванную. Там прибавилось баночек, появились те, что она оставила на прошлой квартире.
Умывшись и расчесавшись, пошла на кухню, где нашла свои банки с чаем, свои приправы и даже свою еду. Поулыбалась с изрядно уменьшившейся запеканки министра Шена и доела вчерашний рис.
В библиотеке обнаружились все её бумажки с прошлой квартиры, даже те, на которых были каляки-маляки, под столом нашёлся бумажный пакет с точилками и сундучок с нитками-иголками.
Потом взгляд наткнулся на синюю коробку и Вера помрачнела, отвернулась и заметила входящего через портал министра Шена. Он заметил её взгляд, насторожено замер и чуть кивнул, пытаясь изобразить беззаботность:
— Доброе утро. Собираетесь открыть?
— Нет, — она отвела глаза, но всё равно почувствовала его напряжение и досаду.
— Почему?
Вероника медленно глубоко вдохнула и как могла спокойно ответила:
— Не знаю, как тут у вас, но в моём мире подарок — это не просто вещь, это память. Как обелиск в честь победы, чтобы видеть и вспоминать обстоятельства, при которых он был получен, людей… — Она с досадой на себя саму сжала зубы, понимая, что говорит не то и не так. — Понимаете, каждый раз, как он попадается мне на глаза, я вспоминаю… — она опять запнулась, не находя слов, посмотрела на министра Шена, надеясь, что он поймёт и так.
— В моём мире, — тихо сказал он, глядя на коробку, — иногда дарят подарки, чтобы извиниться и загладить вину.
— В моём тоже так иногда делают, — с сарказмом кивнула Вера, — некоторые женщины даже устанавливают своеобразную таксу, соотношение тяжести преступления и стоимости подарка. Но я не из этих.
— Я купил его до того, как… — он замялся, — практически сразу после боя в Орхусе. Это действительно подарок, а не взятка.
— Почему вы не захотели прийти? — Вера посмотрела на него прямо, он отвёл глаза. Она кивнула на подарок:- Я открою, как только узнаю причину.
Он молчал, становясь всё напряженнее, потом нахмурился и тихо выдохнул:
— Не хотите — не открывайте.
— Я подожду, — криво улыбнулась Вера, — рано или поздно я всё равно узнаю.
— Неужели вам не любопытно?
— Нет.
— И вы не попытаетесь узнать из других источников?
— Нет. Я подожду, пока вы скажете мне сами.
— Долго придется ждать.
— Ничего, я родилась в год змеи, змеи умеют ждать.
— Я тоже родился в год змеи, — фыркнул министр, — но ждать совершенно не умею.
— Наверное, в наших мирах слишком разные змеи.
— Похоже на то, — криво улыбнулся министр, опять глядя на подарок, Вера молча пожала плечами, не решаясь спросить, зачем он пришел. Министр наконец опустил глаза, тихо сказал: — Вчера с рынком не получилось, пойдете сегодня после обеда. Куда-нибудь, кроме лавки мастера Валента, пойдёте?
— Да. Мне нужно ещё к одному мастеру и в аптеку. И по продуктовым рядам было бы неплохо пройтись, у меня много чего закончилось.
— Я понял. — Он мрачно смотрел в пол и молчал, она неуверенно спросила:
— Я по дороге увижусь с Бартом?
— Нет. Он не знает, что вы идёте на рынок.
— Но если выйти в правильное время…
— Нет, — качнул головой министр, — Барт из корпуса в корпус телепортируется, в тот раз он пошёл пешком только ради вас, и кстати, опоздал на занятия.
— А он может телепортироваться на тот перекрёсток, а потом телепортироваться оттуда?
— Нет. Барту для телепортации нужна крыша. — Вера подняла брови, министр пожал плечами: — У него в детстве была боязнь открытых пространств из-за того, что он почти не выходил из дома. Фобию вылечили, но телепортироваться под открытым небом он до сих пор боится, а для этого нужна сосредоточенность и концентрация.
— Ясно. — Она вздохнула и замолчала. Министр криво усмехнулся и фыркнул:
— А если я предоставлю вам Барта, вы
