— Вы меня балуете.
— И это даёт надежду, что вы не станете маньяком, — серьёзно кивнула Вера, в последний раз полюбовалась довольным министром и пошла накрывать на стол.
* * *Когда вернулась, министр спал.
Вероника немного постояла рядом, чувствуя захлёстывающее с головой глупое счастье, потом села в кресло и тихо позвала:
— Господин министр? — Он не отреагировал, она тихо рассмеялась, наклонилась ближе, громко шепча: — Господин министр, подъём. Вы чего больше хотите, есть или спать?
Ноль реакции.
Вера сползла на пол, села поближе, уложила локти на край дивана, рассматривая лицо спящего министра, шутливо пропела:
— Не спите — замёрзнете! Господин министр, ну хватит… я тоже, между прочим, есть хочу.
Он не пошевелился. Она стала качать диван, наваливаясь на него локтями:
— О-бед! Подъ-ём!
Министр поморщился и хрипло спросил:
— Что случилось?
— Кушать пора, — хихикнула Вера.
— Нет, не пора, — вяло буркнул министр, отвернулся лицом к спинке и опять задышал ровно.
— Офигеть, — выдохнула Вера, помолчала, рассматривая его спину, потом позвала: — Господин министр, где ключи от танка?
— В левом кармане, — сонно пробормотал он.
— А от самолёта?
— Не помню, спроси у Двейна.
— Где Двейн?
— Спроси у дежурного.
— Я не могу отсюда выйти, — хихикнула Вера, — мне нужен пропуск.
— На, — он порылся в кармане и сунул Вере две деревянные пластинки, она взяла, подобрала челюсть, нервно усмехнулась:
— А вы не боитесь, что я сбегу?
— Вер, тебе заняться нечем? — недовольно буркнул министр, — спать ложись.
— Ладно, я пыталась, — медленно кивнула Вера, встала и пошла на кухню, убирать со стола. Вернулась в зал, мягко тронула спящего министра за плечо, он не отреагировал. Ещё немного постояв рядом и понабиравшись смелости, осторожно расстегнула ему воротник, сняла обычные часы и «часы истины», стащила ботинки, сходила в спальню за покрывалом и укрыла. Опять остановилась рядом в нерешительности, жадно рассматривая эту картину.
«Я же так этого хотела. Почему мне теперь мало?»
То, чего ей действительно хотелось сейчас — это лечь рядом и уснуть. Она почти видела, как обнимает его, почти чувствовала его дыхание на своём лице…
Эти фантазии казались такими реальными, такими важными, что напрочь забивали настоящее, вытесняя его куда-то далеко, внутри разгорался восторг, ей казалось, она вот-вот оторвётся от земли и воспарит в горячем восходящем потоке.
«Господи, что вы со мной сделали…»
Она никогда не чувствовала себя настолько жалкой и зависимой, это хотелось прекратить, сбежать и забыть это чувство, как страшный сон, но она не находила в себе сил оторвать взгляд от его лица.
«Выглядит хмурым и упрямым, как будто спорит с кем-то.»
— Приятных снов, господин министр, — беззвучно прошептала Вероника, увидела, как его лицо расслабилось и губы дрогнули улыбкой, и чуть не запищала от счастья, сама испугавшись своей реакции. Крепко зажмурилась и отвернулась, решительно вышла в библиотеку и только тут выдохнула. Села за стол, посмотрела на часы — половина пятого.
«Сколько я уже не спала?»
Попытавшись подсчитать, она запуталась и махнула на это рукой, придвинула к себе чистый лист и взяла карандаш, руки чесались изобразить что-нибудь прекрасное. Она медленно провела через весь лист тонкую линию. В памяти возник господин министр, медленно снимающий безрукавку. В тот момент она изо всех сил пыталась не пялиться, но сейчас отчётливо помнила каждую линию.
«У него такая тонкая талия… В тридцать лет. Чёрт, большая часть моих одноклассников, имевших когда-то отличные фигуры, уже превратились в оплывших мужиков, с пузом и боками, очень немногие до сих пор следят за своим телом.»
Прекрасное видение в памяти развернулось спиной и сознание обожгло вспышкой боли, она пыталась об этом не думать, но в голове сама собой возникла картинка, где на месте каждой багровой полосы свежая рана, а кто-то невозможно-безжалостный заносит кнут и израненная спина напрягается, принимая ещё один удар, ещё одну боль, кровь…
«Господи, как это могло случиться?»
Ей хотелось обнять его. Хотелось прижать к себе, как-то загладить и компенсировать эту старую боль. Хотелось кричать от того, что она не может этого сделать.
На стол беззвучно упала тяжёлая капля, Вера нервно вытерла глаза и мысленно обозвала себя дурой.
«Это было давно, уже всё хорошо.»
Попыталась опять думать о хорошем, провернула в пальцах карандаш, вспомнила, как точно так же делал министр, сидя напротив неё в старой квартире.
«У него красивые руки.»
Она помнила каждый шрам, но в этом случае они почему-то не вызывали отторжения, возможно, потому, что у Веры самой было много таких следов от детских игр и походов.
В памяти опять возникли его руки, крепкие рельефные предплечья, округлые плечи, линия ключиц и выпирающие пластины груди, подтянутый живот, расчерченный квадратами и линиями…
«Выглядит сильным.
Не так, как бодибилдеры, а по-настоящему сильным, как спортсмены-олимпийцы или профессиональные бойцы. Интересно, сколько он способен пробежать? Наверное, много.»
Она шкодно заулыбалась, вспоминая, как снимала с него ботинки.
«Это, должно быть, просто ужасно неприлично. Он будет смущаться, когда узнает. Надо не пропустить.»
И снова перед глазами был господин министр, одетый, раздетый, весёлый, смущённый, он, только он, восхитительный калейдоскоп из поз и ракурсов, звук его голоса, мурашки от его дыхания…
«Нужно чаще поворачиваться к нему спиной.»
…спящий дракон на израненной спине.
«Красивый.»
Она опять видела, как перекатываются мышцы под изрисованной кожей, как изгибаются царапины на боку.
«Он тренируется дважды в день. Это тело — отлаженный механизм, оно создано не для красоты. Форма, порождённая функцией, без излишеств, это… так красиво, чёрт.»
Перед глазами опять возникло оконное стекло с иероглифами, его руки на её талии, размазанное чувство нереальности и жар от его тела, такого сильного и…
«…недосягаемого.
Уймись, Вера — там, где ты его касаешься, потом появляются шрамы.
Чёрт знает, почему это происходит, но я лучше буду сходить с ума от желаний, чем причиню ему боль.»
Она выровняла листок и провела ещё одну линию, и ещё, лёгкими штрихами набрасывая автомат Калашникова.
«Форма, порождённая функцией, детка.
Сублимация — наше всё.»
* * *От усталости кружилась голова, всё тело качало, но она упорно продолжала чертить. Вдруг в центре библиотеки появилось пятеро мужчин в ниндзя-комбинезонах с открытыми лицами, Вера подняла голову, узнала Двейна и кивнула ему.
— Госпожа, — парень поклонился, — мне нужен господин, он здесь?
Вероника подняла бровь, посмотрела на часы — почти девять. Выключила «купол тишины» и со значением заглянув в глаза Двейну, ответила:
— Он занят.
— У нас запланированное мероприятие, — со сдержанным неодобрением ответил Двейн, — позовите его, будьте любезны.
— Он ничего не говорил о «запланированном мероприятии», — нахмурилась Вера. — У тебя есть инструкции на случай, если он не будет участвовать?
— Есть, — неохотно выдавил Двейн.
— Ну так иди и займись этим, — ласково улыбнулась Вера. Двейн поморщился и с досадой поджал губы, Вера добавила: — Могу пожелать удачи тебе и твоим мальчикам, если ты согласишься сказать мне пару слов наедине.
— Желайте, — мрачно кивнул он.
— Удачи, ребята, — улыбнулась всем по очереди Вера, услышала нестройное «спасибо» и с ожиданием посмотрела на Двейна, он
