— Звучит как-то… взаимоисключающе, — подняла брови Вера.
— Ну почему, я могу выбрать сам, если вам лень сделать приятное хозяину магазина, вложившему столько сил в то, чтобы дать вам полюбоваться сокровищами совершенно бесплатно.
В его голосе было столько сарказма, что он, похоже, призвал хозяина магазина, как духа бескорыстия:
— Глава Кан показывает прекрасной госпоже своего Беса? — с невесомой иронией поинтересовался Ан Ди.
— Она его увидела раньше, чем я показал, — самодовольно заявил министр, на что хозяин улыбнулся ещё ехиднее:
— Ни секунды не сомневался в том, что эти глаза способны заглянуть в вашу душу. У меня есть восхитительные улекситы, как раз их цвета.
— Ни секунды не сомневался, что у тебя найдётся что-то идеально подходящее, — съязвил министр. — Не понимаю только, почему улексит, а не солнечный опал?
— Солнечный опал я с радостью предложу, — улыбнулся торговец, потом язвительно усмехнулся и понизил голос, — как только увижу на её лице хоть каплю света. Но это случится не раньше, чем её небосклон покинет мрачная туча по имени Кан Шен Он. — Министр нахмурился и отвернулся, торговец улыбнулся Вере: — Прошу простить моё самоуправство, но похоже, я глубоко заблуждался, когда решил, что этот грубиян сможет о вас позаботиться. Пойдёмте, я покажу вам опал настолько солнечный, что вы засияете несмотря ни на что.
Вера невольно заулыбалась, этому человеку было сложно не улыбнуться, он приложил скрещенные ладони к груди и чуть поклонился:
— Ху Ан Ди, раз уж наш общий друг не потрудился нас представить. Можете звать меня Ан Ди и, прошу вас, обращайтесь ко мне, как вам удобно, мой род, конечно, не такой древний как род Кан, но всё же аристократический.
— Вера, — кивнула она, тоже прикладывая ладонь к груди, но только одну — во второй у неё была сумка.
— Не Вера, а госпожа Вероника, — прошипел министр, поднял на торговца злой взгляд и процедил: — Знай своё место.
Вера аж вздрогнула от его слов, внутри всё сжалось так, что захотелось просто извиниться за него и за себя, опустить голову от стыда, и уйти, и никогда больше сюда не приходить.
Торговец изменился в лице, но через секунду взял себя в руки и прохладно улыбнулся:
— Грубый, невоспитанный человек. Пойдёмте, госпожа Вероника, похоже, вам понадобится целый сундук солнечных опалов.
Он сделал приглашающий жест и сам пошёл в указанном направлении, она неуверенно посмотрела на министра, он поморщился и нервно кивнул, мол, идите. Она пожала плечами и пошла за Ан Ди. Он провёл её между рядами и остановился перед отдельно стоящим столиком с фиолетовой бархатной подушкой, а на подушке лежал такой огромный и яркий камень, что у Веры окончательно отпала челюсть. Он был действительно солнечный, в нём клубились оранжевые тучи, которые просвечивало из глубины сияющее солнце, она в жизни не видела таких опалов, никогда. Торговец стал вальяжно рассказывать историю камня, она кивала, не отрывая глаз от опала, в нём постоянно что-то менялось, как будто тучи двигались. Через время она поняла, что меняется свет — некоторые лампы притухают, другие разгораются ярче, подчёркивая новые грани.
— Вот видите, и вы засияли, — довольно сказал Ан Ди, — теперь можно и опалы примерить. Какие показать, многоуважаемый глава Кан? — он перевёл ехидный взгляд на стоящего неподалёку министра, министр прохладно бросил:
— Давай этот.
— И сколько вы готовы за него отдать? — ухмыльнулся торговец.
— Сто тысяч.
— Он единственный в мире, — весомо мурлыкнул Ан Ди.
— Двести.
— И самый большой.
— Всё равно двести.
— Я понял вас, — торговец выдвинул из-под столика ящичек, достал блокнот и записал пару символов, иронично вздохнув: — Ну, рекорд вы не побили, но были близко. Камень не продаётся.
— Зачем тогда спрашивать?
— Мне просто интересно. Люблю сидеть здесь и осознавать, каким богатством владею. — Он закрыл блокнот и спрятал на место, гордо сложил руки на груди: — За метеорит недавно предложили полмиллиона.
— Кто? — недовольно спросил министр.
— Не скажу. Не беспокойтесь, я не отдал. Но если предложат миллион — кто знает?
— А если я предложу миллион?
Ан Ди замер и перестал улыбаться. Внимательно посмотрел на министра и переспросил:
— Миллион?
— Да.
— Вы готовы отдать за единственный в мире метеорит подобного типа и огранки миллион карнских золотых, прямо сейчас? Я просто хочу убедиться, что правильно понял.
— Да.
Торговец надулся как индюк, развёл руками и медленно, с наслаждением пропел:
— Камень не продаётся. Пойду запишу.
Вера прыснула и прикусила губу, закрыла рот ладонью, бросая осторожный взгляд на закипающего министра Шена. Он увидел её взгляд и фыркнул, тихо рассмеялся и покачал головой, бурча под нос:
— Гад. Он постоянно это делает, а я каждый раз попадаюсь.
— Вы же знаете, что он их не продаёт.
— Иногда продаёт. Но настолько редко и за такие деньги, что об этом пишут в газетах.
— Ясно, — с улыбкой прикусила губу Вера, — молодец.
— Я же говорю, он умеет делать бизнес, — вздохнул министр, указал глазами на опал и спросил: — Он вам действительно понравился?
— А вам — нет? — улыбнулась Вера.
— Я не в настроении любоваться прекрасным, — поморщился он, отворачиваясь, помолчал, неуверенно улыбнулся, — но в ваших…
— Вы определились с камнями? — возник рядом Ан Ди. — Судя по глазам прекрасной госпожи, всё ещё улексит. Или нет?
— Я же знаю, что ты уже выбрал, — поморщился министр, — показывай. И давай пропустим те дешёвые мелочи, что ты показываешь первыми для контраста, побереги моё время.
— Как пожелаете, многоуважаемый глава Кан, — с ехидной учтивостью склонил голову Ан Ди, перестал кривляться и громко шепнул: — Сердце женщины за золото и камни не купишь. Но чем позже вы это поймёте, тем больше я заработаю.
* * *Через полчаса они вышли из магазина слегка смущённые и очень уставшие. Вера чувствовала себя очень неуютно — ей никто никогда не покупал украшений. Те, что у неё были, она покупала сама, на своём заводе, по большой скидке, ещё несколько ей подарили родственники на день рождения, этим запасы её шкатулки и ограничивались. Тот сундук, что стоял сейчас на трельяже в её комнате, был больше её домашней шкатулки примерно втрое. И она до сих пор не ощущала украшения из него своими, ей казалось, что это просто реквизит, который ей выдали для театральной постановки, которая никак не закончится.
Министр молчал, опять погрузившись в мрачные мысли, Вера не решалась заговаривать первой — боялась, что он спросит о покупках. Она не знала, что ему сказать, мысли об этом заставляли краснеть и неметь.
Они в молчании зашли в магазин тканей, где министр заказал ещё одно цыньянское платье, а Вера купила цветных ниток и удивительно дорогого бисера. Он долго рассматривал выбранные Верой нитки, но ничего не спросил.
В книжном Вера заговорилась с торговцем о кораблях и
