Барт с довольным вздохом выпрямился над пустой тарелкой, расплылся в улыбке, делающей его круглое лицо горизонтальным овалом, ласково погладил себя по животу и медленно выдохнул:
— Пузику хорошо… ему, можно даже сказать, отлично! Надо немножко отдохнуть и сделать ещё лучше.
Вера тихо рассмеялась, министр качнул головой, смерил мага взглядом:
— Куда оно всё девается, хотел бы я знать.
— В мозг и энергию, — решительно кивнул Барт, — я маг, мне нужно много кушать и много отдыхать. И бутербродов тоже нужно много. Я правда могу понадкусывать все?
— Вперёд, — кивнула Вера, — там пять видов, выбирай.
Барт придвинул себе тарелку с бутербродами, стал медленно крутить её, рассматривая, как произведение искусства, абсолютно неголодным, но всё равно жадным взглядом. Министр наблюдал за ним с доброй насмешкой, Вера встала собрать тарелки, сложила их в раковину, достала из холодильника маленькие пиалы с десертом. Когда на горизонте появился украшенный дольками разноцветных фруктов творожный десерт, на лице Барта разлилось такое выражение, как будто он с трудом верит своему счастью.
— Вера, — зачарованно прошептал он десерту, — можно я буду у тебя жить? Я буду всё делать, буду убирать, стирать, пыль вытирать…
— …тапочки приносить, — тихо пробормотал министр, Барт медленно кивнул, не отрывая взгляда от десерта:
— Без проблем.
— Давай как-нибудь без тапочек, — шутливо подняла ладони Вера, — у меня на них теперь аллергия, я как вижу тапки, так сразу вспоминаю, как они по речному дну скользили, аж тошнить начинает.
Министр резко перестал улыбаться и Вера прикусила язык, мысленно осыпая себя ругательствами — думать надо до того, как ляпнешь языком, а не после!
Барт ничего не заметил, он всё ещё смотрел на десерт.
— А, так вот почему ты дома в туфлях ходишь. — Он наконец оторвал взгляд от пиалы и недоверчиво улыбнулся Вере: — Ты думаешь, что если бы Эйнис тогда не заставила тебя переобуться, то тебе было бы легче? В них же ходить невозможно, не то что бегать.
— А никто и не говорит про «бегать», хотя в этом ты ошибаешься, в них можно бегать, было бы желание. — Вера с сожалением отметила, что господин министр окончательно растерял остатки расслабленности, вздохнула и села. — Дело не в этом. Просто во-первых, босоножки плотно сидят на ноге, на короткие дистанции в них можно бегать очень быстро. А во-вторых, внутри каблука воттакенный железный гвоздь, так что пока я в них, я вооружена, даже если кроме них на мне нет ничего.
Министр медленно опустил голову, но Вера успела заметить, как по его лицу расползается с трудом сдерживаемая ухмылка, Барт посмотрел на него, потом на Веру, она увидела его ехидный взгляд и опять прикусила язык.
«Да что ж такое, что ни ляпну — всё не в ту степь…»
— Ешь давай, — смущенно буркнула Вера и вскочила, делая вид, что ей срочно надо сделать ещё много всего. Она спиной чувствовала ухмылки, но когда вернулась за стол, все были убийственно серьёзны. Барт придвинул к себе и бутерброды, и десерт, а когда Вера поставила на стол блюдо с сырниками, обнаружил, что у него не хватает рук, и растерялся:
— Так не честно! Я конечно мечтал умереть, лопнув от еды, но не прямо же сейчас! А что это, кстати?
— Сырники, — подняла брови Вера, — я тебе их, вообще-то, уже готовила.
— Нет, — замотал головой Барт, — не было такого.
— А, точно, — вспомнила она, — я ждала тебя на ужин, а ты не пришёл.
— Как я мог, — вздохнул он, мучительно выбирая, что отодвинуть, чтобы освободить руку, Вера сжалилась над ним:
— Давай я бутерброды уберу, ты их всё равно сейчас не будешь.
— Ладно, — он с сожалением расстался с бутербродной башней, взамен схватившись за сырники, Вера пошла относить тарелку на тумбу у печки.
И у неё ни с того, ни с сего закружилась голова. Осторожно поставив тарелку, она пошла к столу, пытаясь понять, что произошло, но причин не было, она даже не вставала резко. Барт что-то трещал про еду, она его не слышала, голова кружилась всё сильнее. Комната стала качаться, как лодка, в глазах становилось темно пульсацией, как будто кто-то игрался с выключателем.
— Вера? — она увидела встревоженное лицо Барта, поняла что её держат за плечи и попыталась улыбнуться:
— Всё нормально, просто голова закружилась.
— Сядь, — Барт оттащил её к табуретке, усадил, но её всё равно качало. — Вера, тебе плохо?
— Хватит спрашивать, проверь сам, — рыкнул министр, Барт дрожащим голосом всхлипнул:
— Я уже проверил! Всё нормально, не магия, не яд, не болезнь, я не знаю, что это!
— Иди ищи доктора, я проведу её через портал. Быстро!
Барт исчез, Вера почувствовала на плече руку министра Шена, его голос доносился как будто издалека.
— Вы можете встать?
— Да, — она не понимала, сказала она это или подумала, всё вертелось, темнота сменялась светом, в ушах пищало на одной ноте. Когда в этом черно-белом калейдоскопе появилось цветное пятно ж/д вокзала, она была ему почти рада. Маршрутка приближалась так медленно, что Вера успела рассмотреть номер и каждую царапину на капоте, но выпала из кошмара раньше, чем машина её сбила.
Опять стало темно, её звали, она не могла понять, откуда. Тело казалось огромным бесформенным пятном, сердце билось где-то на дне колодца, метрах в пятнадцати от головы, его гулкие частые удары доносились из глубины, многократно усиленные эхом.
— Док! Твою мать, где ты лазишь? — голос министра тоже стал множиться в колодце, смешался с гулом. Вдруг наступило короткое просветление и Вера увидела, что сидит на стуле дежурного в коридоре подземной тюрьмы отдела, рядом стоит незнакомый парень, встревоженно глядя на неё, за его спиной мнёт что-то в руках доктор.
— Шен, я уже проверил её. Барт всё правильно сказал, я ничего в ней не вижу, это реакция на что-то извне.
— Что?!
— Я не знаю…
— Узнай!
— Оно магически не определяется.
— Найди мне шаманку или жреца.
— Но в храмы…
— Бегом!
Доктор исчез, Вера опять провалилась в свой внутренний колодец, сердце стучало всё слабее и всё чаще, потом её опять вырвал из темноты голос доктора:
— Шен, ты не поверишь! В трёх храмах был, там у всех такая же фигня творится.
— Что там творится?
— Вот это самое. Все шаманки валяются вот так же, только послушницы всякие бегают кругами и никто не знает, что делать.
— Охренеть… Двух недель не продержалась! — В его голосе было столько всего, что разобраться взбешён он или убит горем не получалось, но Вера почувствовала себя обязанной что-то сделать. От попытки сосредоточиться в глазах потемнело ещё сильнее, но всё же она рассмотрела доктора и парня чётче, поняла что министр стоит у неё за спиной, за плечи удерживая её от
