– Вы так нам помогли! – снова горячо начала я.
– Нечего болтать попусту, – резко, почти грубо опять перебил Лоскатухин. Таким тоном он, наверное, при жизни гонял ребятишек с болота. – Ступайте!
И как-то неожиданно он оказался совсем далеко, у кустов, – тех самых, откуда появился. Повернулся к нам спиной, обернулся коротко через плечо и внезапно пропал, будто никогда его и не было. Растворился в переплетении ветвей и листьев. Мгновенно потерял четкость и объемность, будто кто-то взял и выключил его.
Только сейчас я заметила, что моя сумка валяется в луже и содержимое наполовину вывалилось в жижу. Ласково высвободившись из маминых объятий, но на всякий случай схватившись за край ее сарафана и потянув за собой, я шагнула к сумке. Не особо стараясь, отряхнула кое-как пожитки и сгребла в основное отделение, а дневник с самодельным крестом пристроила в наружный кармашек, чтобы легче было достать.
Закинула сумку на плечо. Мама еще раз крепко обняла меня, а я – ее, и мы, взявшись за руки, пошли по моим следам прочь с болота.
Глава 33
Вот мы миновали первый куст на границе леса и болота, где чуть подрагивала на ветру моя ленточка, повязанная рядом с обрывком маминого сарафана, и пошли уже быстрее, не боясь наступить в топкое место.
Вот показался куст, на котором закончилась мамина лента. Пестрый, словно усыпанный цветами, он выглядел очень нарядным. И был здорово похож на те обрядовые деревья желаний, которые до сих пор по языческой традиции украшают ленточками и лоскутками, загадывая желание. Я вспомнила, что читала про такие деревья. Они росли в строго определенных, шаманских, почитаемых и опасных местах, у источников, горных перевалов. И ленточки на них повязывали не абы какие, а специальным образом подготовленные.
Если задуматься, то этот куст обладает всеми признаками особого, и ленточки, получается, не случайно мы повязывали. И даже болотница не смогла побороть силу желания, загаданного в нужном месте в нужное время.
От воспоминания о только что пережитом мне снова стало жутковато и захотелось не просто прибавить шагу, а бегом бежать из леса.
Но едва мы дошли до украшенного куста, мама вдруг споткнулась. Она бы упала, если бы я не поддержала ее, и так сильно вздрогнула всем телом, что я испугалась.
– Вичка, я вижу! Я снова все вижу!
Она словно только что очнулась.
Мама схватила меня в объятия, крепко прижала и заплакала, громко всхлипывая.
– И телефон я посеяла, – смеясь и плача, сообщила она мне в макушку.
– Мамочка, да фиг с ним, с телефоном. Нам нельзя здесь оставаться, побежали домой! – как ребенка начала я уговаривать маму, тоже плача.
Мама послушно кивнула, и мы, не разнимая рук, поспешили по моим ленточкам из леса прочь.
Обнявшись, мы стояли у распахнутой калитки и смотрели на дом.
Ничто не указывало на то, что там вообще кто-то жил. Если бы до этого я не смотрела время на почти полностью разряженном телефоне, который в тот самый момент обиженно пискнул и сдох, то решила бы, что мы отсутствовали несколько недель, а никак не сутки.
Что за странная идея отправить свою семью в такое глухое место? Да, папе нравились медвежьи углы, но, однако, он не остался с нами, а сразу уехал. Уехал, зная, как сложно будет с нами связаться. И при этом не изменил своей привычке отключать на ночь телефон.
Почему он это сделал? Или зачем?
И как мама могла согласиться с этим?
Я взглянула на нее, словно ожидала услышать ответ. Но мама лишь прижала меня к себе, ободряюще улыбнулась и чмокнула в макушку.
И мы шагнули на участок через приветливо распахнутую калитку.
Мне помнится, что калитку я за собой закрыла, когда уходила. Или нет?
Дверь дома тоже была распахнута настежь. Могла она открыться сама? Слышно было, как где-то в комнатах бьется о стекло одинокая муха. Хотя нас не было совсем недолго, дом уже выглядел и пах, будто нежилой, давно заброшенный.
Ничего, естественно, не пропало.
Только оставленные мной на столе корочки хлеба успели заплесневеть. Но это можно было объяснить совсем прозаическими причинами, вроде плохого качества теста.
Невозможно было поверить, что за сегодня столько всего произошло: утром я ушла на мамины поиски, мы вырвались из лап болотницы, и вот теперь мы вместе, живые и практически невредимые, а день даже не клонится к вечеру, словно прошло не больше пары часов.
Мы молча стояли на пороге и смотрели на это все.
Заработавший холодильник заставил нас вздрогнуть и словно очнуться.
Глава 34
– Собирай свои вещи, только самое необходимое и что сможешь на себе унести. Постельное белье сверни, – стала распоряжаться мама, словно ничего особенного не произошло.
Это было так обыденно, что я внимательно глянула в ее лицо. Да, это было родное мамино выражение, появляющееся у нее всегда при генеральной уборке или каком-то еще подобном важном событии, требующем скорости, а не рассуждений и колебаний.
Сама она, переодевшись после душа в майку и джинсы, уже вытащила большую спортивную сумку, почти не раздумывая побросала в нее какие-то свои и папины вещи, примерила на плечо и осталась удовлетворена весом. Когда я вернула ей кошелек, она восприняла это как должное и, не интересуясь, каким образом он попал ко мне, просто запихнула его в отделение с документами.
Меня немного поразила быстрота, с которой мама все делала. Будто заранее была готова к такому повороту событий. Не к одержимости болотницей, конечно, а к экстренному отъезду.
Я тоже зря не возилась, потому что ничего особенного с собой и не брала. Любимые книги, привезенные из дома, отложила в стопку вещей не первой необходимости. Сейчас книжные мистические приключения казались мне надуманными и наивными. Если только там тоже не описывалась правда…
В любом случае читать мистику и фэнтези мне в ближайшее время точно не захочется. Это не та реальность, в которую можно окунуться с головой, чтобы отвлечься от настоящего.
Принимая душ после мамы, я дверь в ванную не закрыла, хотя и испытывала некоторый стыд за свое недоверие, пусть даже оправданное.
Конечно, моя сумка совсем пришла в негодность, выглядела и пахла отвратительно. Пришлось просить у мамы что-нибудь, во что сложить свои пожитки. Я была готова к обычным упрекам в неряшливости и неумении ценить вещи, но мама, не интересуясь причиной, быстро освободила для меня подходящий рюкзак, в котором обычно возила всякую косметику и лекарства.
Вещей в итоге набралось всего ничего, раз уж книги я решила оставить. Кроссовки, которые занимали раньше так много места, годились, как и сумка, только для помойки. И все равно по скорости сборов я сильно уступила маме. Она уже выгребла все наши
