Рука, которую я держал, взметнулась к моему лицу, и ее холодный палец коснулся моей щеки.
— Ты… мой… Маркон. Навсегда, — она сделала еще один неглубокий, дрожащий вдох и закрыла глаза. — Укуси меня.
Глава 27
Натали
Спустя неделю
— Когда ты, наконец, их выбросишь? — спросил Джерек, устанавливая в микроскоп еще один слайд для проверки.
Уже в сотый раз с того момента, как я вошла в лабораторию, мой взгляд задерживался на цветах, подаренных мне Марконом неделю назад. Пока я выздоравливала и не приходила сюда, они поникли и потемнели, а вода практически испарилась. Но я никак не могла заставить себя их выбросить. Наоборот, я переставила их на свое рабочее место, чтобы в любой момент, когда мне захочется, полюбоваться ими. Они придавали мне сил, которых требовалось немало в мой первый рабочий день. Как Варга.
— Никогда.
Джерек ошеломленно посмотрел на меня.
— Знаешь, мне все время хочется спросить тебя, что ты чувствовала во время превращения?
— К сожалению, я действительно мало что помню об этом. Я была немного рассеяна, находясь на грани смерти.
На самом деле я помнила намного больше, чем показывала. Просто мне не хотелось делиться такими интимными подробностями ни с кем, кроме Маркона. Большая часть воспоминаний была размыта, но сильный жар и граничащие с болью ощущения я помнила отчетливо. И все же это было мелочью по сравнению с раной в животе. Мир крутился и вращался сам по себе до тех пор, пока в моих глазах все не почернело.
Следующий момент, что я помнила, — я лежу на циновке в кошу в своей звериной форме. Все мои «сестры» — включая Тиму и Чайму — заботятся обо мне, а Маркон постоянно рядом со мной. Я была слишком дезориентирована, чтобы обращать внимание на то, как чувствует себя мое новое тело. Я оставалась зверем пять дней, прежде чем Бэндрин решил, что я достаточно сильна, чтобы вернуться назад в человеческое тело.
— Что-нибудь изменилось в твоей чувствительности? Я знаю, ты беспокоилась, что может пострадать когнитивный опыт твоего сознания, — разговор совсем не мешал Джереку смешивать следующие два образца для проверки.
Пока я выздоравливала, моему напарнику пришла в голову мысль, что, возможно, мы ищем два подходящих вида, чтобы смешать их с риитом. До сих пор мне не везло, но это меня ничуть не удивило. Мое чутье — я никогда не доверяла ему до приезда сюда — подсказывало мне, что нужно искать только один компонент.
— Ну, мне сложно сказать что-то определенное, ведь я все еще выздоравливаю. И все же мне кажется, что сейчас я стала мыслить более четко, чем раньше. Конечно, теперь жизнь Варгов обрела для меня гораздо больший смысл. Хотя я до сих пор не могу понять, почему Маркон сопротивляется предложению положить посуду в ведро для мытья, чтобы замочить ее.
Джерек серьезно кивнул, не поняв моей шутки.
— Возможно, в какой-то момент своей жизни он получил черепно-мозговую травму.
— Либо так, либо у меня очень ленивая пара.
По-прежнему ни тени улыбки.
— Ага, значит, ты наконец-то смирилась с понятием «предначертанные супруги», — он потянулся за новыми образцами.
— Ну, почему вы все так говорите? — фыркнула я. — Сейчас я верю в судьбу не больше, чем раньше. Мы с Марконом выбрали друг друга задолго до того, как он меня укусил. И любим мы друг друга точно так же, как и раньше.
Джерек оторвал взгляд от микроскопа, и одна его бровь слегка приподнялась.
— Уверена?
На этот раз я покраснела. Я не могла отрицать, что цвета вспыхивали ярче, ароматы воспринимались более насыщенными, а птицы пели мелодичнее, чем когда я была землянкой. Да и эмоции чувствовались намного сильнее, как и говорила мне Арлин перед тем, как я покинула Долину. Мои чувства к Маркону временами почти полностью захватывали меня. Было неимоверно трудно удерживать свои руки подальше от него, но мой мужчина настоял на том, чтобы дождаться моего полного выздоровления, пока Бэндрин не подтвердит, что я совершенно здорова. Никакие мольбы — ни прикосновения, ни поцелуи, ни поглаживания — не смогли поколебать его решительность.
— Что это за удивительный запах? — спросила я в отчаянной попытке сменить тему.
— О, жители жарят кабру для сегодняшнего пира. Все желают отпраздновать слияние племен.
«Ха, последняя вечеринка перед началом интеграционного процесса!»
— Тима говорила, что они с Сиеной начали планировать первый фестиваль взаимных притязаний, — сказала я, теребя засохшую головку зеленой спиральной травы из моего увядшего букета. Спелые пурпурные семена рассыпались по всему моему рабочему месту. — Проклятие.
Я надеялась, что цветы простоят немного дольше, но, честно говоря, как доказательство любви Маркона ко мне, они уже были не нужны. Он доказывал мне это каждый день миллионом различных способов, и был просто виртуозом в своей изобретательности. Конечно, я не собиралась говорить ему об этом. Как бы практична я ни была, но каждая девушка в любом уголке галактики любит время от времени получать букеты от своего мужчины.
— Думаю, время пришло, — вздохнув, я схватила цветы и вышла на улицу.
Оказавшись на пороге, я вдохнула воздух полной грудью. Тысячи различных запахов атаковали меня, чуть ли не сбивая с ног своей силой. Зверь внутри меня заурчал, желая отведать сочную кабру. Ко всей этой истории с превращением в Варга нужно было еще привыкнуть.
Я почти полностью исцелилась, но некоторый остаточный дискомфорт еще давал о себе знать, поэтому я медленно и неторопливо направилась к костру в центре общего круга. Мальчишки маленькой стаей носилась вокруг костра как сумасшедшие, и я не могла удержаться от смеха над их проделками. Затем Кринди, чьи маленькие ножки не поспевали за шустрыми братьями, запела песенку. Ее голос был сладким и чистым, как фильтрованная вода из ручья в деревне.
Мальчики любят девочек.
Девочки обожают кудряшки.
А кабрас мычит.
О риит.
Пришло время потанцевать.
Танцы! Танцы! Танцы!
Пришло время поесть.
Есть! Есть! Есть!
* * *
В последний раз я взглянула на цветы в своей руке и попрощалась с прежней Натали. Бесплодный стебель спиральной травы напомнил мне о моем прежнем «я». О том, какими неяркими были мои эмоции и, возможно, вся моя жизнь. Теперь они напомнили мне пышные головки спиралек, заполнявших луг… ну, до того, как во время битвы они были беспощадно втоптаны в землю.
В моем мозгу
