Алексис проснулась, тяжело дыша, с грохочущим сердцем, и долго пыталась успокоиться, уверяя себя, что это всего лишь сон. Но тревога не проходила, отзываясь колкой болью в груди. А вдруг сон что-то значил? Может, что-то случилось с Киллианом, и Колум попросту не спешит ей говорить? Алексис с трудом досидела до конца уроков и даже отпустила детей на полчаса раньше, закрыла школу и поспешила в кузницу, к конюшням, в которых оставляла свою лошадь. Спустя полчаса повозка уже грохотала по дороге, приближаясь к церкви.
Стоило подъехать ближе, как тревога уступила место страху — вокруг было слишком тихо. На дверях висел замок, а значит, Колум не открывал церковь сегодня. Что могло случиться? Неужели, сон был вещим? Руки дрожали, пока Алексис привязывала лошадь и, подобрав юбки, мчалась по дорожке к дому священника. Она споткнулась на повороте, едва не влетев в густой куст шиповника, и выскочила у крыльца запыхавшаяся, красная. И тут же резко остановилась, недоуменно разглядывая незнакомцев, сидевших перед дверьми конюшни. Их было трое, и один из них, заметив её, поднялся, отряхнул со штанов крошки табака и неспешно, вразвалку, пошёл навстречу.
— Кого-то потеряли, мэм? — спросил он, легко перескочив через изгородь. Алексис неосознанно отступила, беспомощно оглядываясь — Колума нигде не было видно.
— Я хотела поговорить с отцом МакРайаном, — как можно спокойнее проговорила она. Всё её существо буквально кричало об опасности. Бежать отсюда как можно скорее, сообщить в городе о незнакомцах, звать на помощь… Алексис сделала ещё один крохотный шажок назад, не сводя глаз с рябого лица, с безжизненных, мёртвых глаз, в которых вдруг мелькнуло понимание. Новый шаг, больше предыдущего, сердце готово было выскочить из груди, оставалось лишь развернуться и мчаться, не разбирая дороги, но Алексис не успела. Чужая рука крепко схватила за плечо, больно впиваясь пальцами. Незнакомец дёрнул её на себя, обдавая крепким, удушающим запахом немытого тела, и кислым — табака.
— Далеко собралась, красавица? — ласково спросил мужчина, прижав к себе одной рукой, а другой приподнимая за подбородок. Алексис упрямо дёрнула головой, но отвернуться не получилось. Глаза стремительно наполнились слезами, — ей стало по-настоящему страшно.
— Отпустите меня, — жалобно попросила она, ни на что не надеясь, просто, чтобы хоть что-то сказать. Незнакомец широко улыбнулся, обнажая отсутствие трёх передних зубов, и посмотрел почти ласково. Нежно провёл рукой по скуле, коснулся волос, и кожа в местах этих прикосновений покрылась мурашками, словно змея проползла.
— Красивая, — задумчиво сказал он. — Подружка нашего Колума? Хотя постой, он же теперь священник. — Незнакомец сделал вид, что задумался, возведя глаза к небу. Потом хмыкнул, толкнул Алексис вперёд, к конюшне. — Парням скучно, мэм. Надо бы их развлечь, пока мы ждём кое-кого. А потом… Если не захочешь уехать с нами, вернёшься домой. Если останешься жива, конечно, — ребята у меня горячие, ненасытные.
Алексис истерично всхлипнула и встала, как вкопанная, не в силах сделать шаг. Ноги одеревенели и отказались слушаться, и всё, что она могла — стоят и мотать головой, не веря, что это вновь происходит с ней, и на этот раз в нескольких сотнях ярдов от города. Кто хватится её до завтрашнего утра? Разве что кто-то решит заехать к священнику, но это едва ли. И что найдут здесь к утру? Истерзанное тело?
— Я сказал: пошла! — рыкнул мужчина, пихая её в спину. Алексис, запутавшись в юбках, замахала рукам, падая вперёд. Сидевшие у входа громко загоготали, один из них поднялся, неспешно пошёл к ним.
— Барни знает толк в развлечениях! — Он присел над Алексис, внимательно её разглядывая. — Джереми и Тим наверняка заскочат в салун, а у нас здесь своя девка есть!
Он рывком поднял Алексис, легонько встряхнул и вдруг резко впился в губы. Алексис сжалась, стиснула зубы, пока щетина больно царапала кожу лица, но когда он сжал её щёки, заставляя открыть рот, подалась вперёд и крепко укусила.
— Сука! — крикнул насильник, цепляясь за губу. В следующую секунду Алексис уже лежала на земле, оглушённая тяжёлой пощечиной. Рот быстро заполнил вкус крови — губа расцарапалась о зубы.
— Тащи её в конюшню, — рыкнул Барни, — мало ли кто может ещё приехать. И рот заткни, а то по глазам вижу — верещать будет, как резанная.
Алексис охнула, когда рука впилась в волосы, дёрнула наверх. Невольно вцепившись в чужое запястье, она поднялась и, спотыкаясь, побрела в конюшню, ничего не видя из-за застилавших глаза слёз. Но чужой вздох заставил проморгаться, привыкая к свету, и разглядеть впереди Колума, привязанного к столбу. Он посмотрел на неё с нескрываемым ужасом, но быстро взял себя в руки, метнув взгляд в сторону Барни, зашедшего следом. Но тот заметил. Заинтересованно склонил голову набок, посмотрел на Алексис другим, оценивающим взглядом.
— Знакомая, значит, да? — сладко протянул он, развернув её к себе. — Уж не та ли невеста, о которой мы столько наслышаны?
Алексис похолодела, метнула беспомощный взгляд на Колума, но тот не сводил глаз с Барни, и от этой чистой, неприкрытой ненависти, что полыхала в его взгляде, казалось, загорится конюшня.
— Только посмейте её тронуть!.. — угрожающе начал Колум, беспомощно дёрнув связанными за спиной руками.
— И что тогда? — хмыкнул Барни, обводя вышивку на воротничке, спускаясь ниже, к груди. — Сердечко-то как стучит, того и гляди выпрыгнет. Боишься, куколка? Правильно боишься.
Он обернулся к Колуму, сжимая ладонь, лежащую на груди. Алексис зажмурилась, прикусив губу, но всё же, не выдержав, охнула от боли. Послышался шум — Колум снова попытался дёрнуться и замычал в бессильной злобе.
— Странно, — задумчиво проговорил Барни, ослабив, наконец, хватку, но лишь затем, чтобы притянуть Алексис к себе за талию. — Для любящего брата ты слишком сильно реагируешь на милую пташку. Как считаете, парни, думаю, наш святоша и сам не прочь бы залезть ей под юбку.
Раздался грубый хохот, сдобренный несколькими шуточками, от которых Алексис, несмотря на и без того унизительное положение, залилась краской, опуская глаза.
— А знаешь, — продолжил Барни, глядя на Колума сверху вниз. — Мы, пожалуй, не станем вас убивать. Зачем? Устроим вам представление с цыпочкой во главе, а вы посмотрите. Считайте это милостью «Мёртвых кроликов». Её жизнь в обмен на ваши. — Он снова схватил Алексис за подбородок, вынуждая смотреть прямо в глаза. — Я знаю, милая, ты не при чём. Просто связалась не с теми людьми, так бывает. Но и ты меня пойми — я не могу не отомстить. Ты же понимаешь, что такое месть? Хотя откуда тебе…
Одним резким движением он отбросил Алексис от себя, и та упала прямо
