— Что, Лёшка, хреново выгляжу? — дед продолжал делать попытки улыбнуться. — Может и мой час пришёл, но скрывать не буду — пожить ещё охота. Помочь сможешь?
— Чем смогу, деда. — кивнул я. — Надо только глянуть. И прости меня!
— Лёшка, я на тебя не обижаюсь, мы сами с Машкой виноваты. — он прикрыл глаза. — Знай, что при любых раскладах тебя не тронут, соответствующие распоряжения я уже отдал.
— Спасибо, деда. — поблагодарил я из вежливости — действительно, они с бабкой были виноваты сами. — Расслабься, сейчас гляну.
Перейдя на темп, принялся изучать доспех деда. Разворотил я его, конечно, здорово — тусклые снежинки снежинками назвать было трудно, они потеряли всю свою красоту, яркость и энергию, кое-где отсутствовала половина, где-то грани свернулись в спираль, где-то их вообще разорвало. Но и это было не самым печальным… Самое страшное было то, что связи между снежинками во многих местах были разорваны, вплоть до самых натуральных пробоин в доспехе. Наверное, именно так и должен был выглядеть сглаз, судя по тому, что я слышал от старух на Смоленщине. Потянувшись к деду, чуйкой понял — помочь, вернее исправить последствия своего гнева, смогу.
— Деда, я попробую тебя поставить на ноги. — вышел я из темпа. — Только не здесь, надо в Жуковку ехать. — вспомнил я Прохора и другого своего деда, князя Пожарского. — Здесь нельзя, а то ты тут весь Кремль разнесёшь… Сможешь добраться? Потерпишь?
— Потерплю. — он попытался поднять голову, но у него ничего не получилось — голова обессилено упала обратно на подушку. — Сашка, тащи кресло.
Отец метнулся в гостиную и вернулся, катя перед собой кресло-каталку. Откинув одеяло, поднял Императора на руки и аккуратно усадил его в кресло.
— Мать позови, пусть в костюм меня оденет. — сказал дед. — Я в майке и семейниках отсюда не выеду.
Пока бабка с отцом занимались дедовским туалетом, я смотрел в другую сторону и старался думать о посторонних вещах — не дай бог Императрица на меня косо посмотрит — быть беде… Вот и стал прикидывать, каким образом компенсирую Петровым мой косяк с их вишневым садом. Кроме того, не стоило тянуть и с моим обещанием, касающимся звонка Сашки Петрова Кристине Гримальди, она уж, поди, заждалась, бедняжка. И вообще, если уж говорить на чистоту, этот полёт на комфортабельном вертолёте мне очень понравился — это же какая экономия времени на дорогу? И нервов! Это у нас Глава Рода Пожарских винтокрылые машины не жаловал, якобы у него что-то там с вертушкой на войне случилось, вот и не пользовались Пожарские вертолетами, но где-то для статуса парочку всё-таки держали. Кстати…
— Может на вертолёте полетим? — повернулся я к деду, бабке и отцу. — Так быстрее будет. — они переглянулись, и отец кивнул. — Только без Её Императорского Величества. — я с вызовом смотрел на бабку.
— Да как смеешь ты мне указывать? — она выпрямилась.
— Мама!.. — ледяным тоном протянул отец. — Ты не летишь. Выяснение отношений оставим на потом. Ты меня поняла?
Мария Фёдоровна посмотрела на мужа, который глазами ей показал своё согласие со словами сына. Не найдя поддержки, Императрица недовольно сказала:
— Доберусь до Жуковки на машине. Но я этого так не оставлю. — она выразительно посмотрела на меня, развернулась и вышла из спальни.
Как же мне было приятно! И даже угрозы бабули сейчас звучали сладкой музыкой для моих ушей! А уж в груди-то как потеплело!
— Так, выдвигаемся. — скомандовал отец. — Время дорого.
Наш «торжественный выезд» в гостиную все уже ждали, видимо бабуля предупредила, и сопроводили нас до лифта.
— Коля, — обратился к брату отец, — поможешь батю в вертолёт погрузить. И с нами полетишь. Дядя Володя, ты тоже. — он посмотрел на брата Императора, который с готовностью кивнул. — Борисыч, — он повернулся к Пафнутьеву, — вместе с Дворцовыми проследи, чтобы не было лишних глаз… — отец мотнул головой на деда в коляске.
Пафнутьев молча направился пешком по лестнице.
Полёт до Жуковки в общей сложности занял у нас не более получаса.
— Пилотов попроси сесть у той беседки, которая рядом с полигоном. — сказал я отцу.
Тот кивнул и выполнил моё пожелание.
— Оставайтесь здесь. — я указал родичам на беседку, после того как все выгрузились из вертолёта. — Мы пошли. — и покатил деда вглубь полигона.
Для гарантии отошёл метров на пятьсот, обошел Императора и сел перед ним на корточки.
— Ну что, деда, готов?
— А у меня есть варианты? — прошептал он, посеревший ещё больше от тряски на неровностях полигона.
— Нет у тебя вариантов, только выздоравливать. — усмехнулся я. — Так что успокойся, расслабься и смотри на меня, а я от тебя немножко отойду. Договорились?
— Да. — попытался улыбнуться он.
— Давай, деда, начнём, помолясь… — я перекрестился, перешёл на темп, и сделал несколько шагов назад, одновременно настраиваясь на Императора.
Теперь мне удалось разглядеть ментальный доспех деда во всех подробностях. Все эти повреждения, которые были видны в Кремле, оказались ещё масштабнее — мало того, что снежинки представляли собой печальное зрелище, так ещё и связь между ними поддерживалась не полноценными жгутиками, а тоненькими ниточками. Кое-где эта связь вообще была разорвана. Это же самое касалось и внутренней решётки Императора. Невольно я представил себе такую ситуацию, когда на месте деда оказался бы не Романов… Сколько бы он прожил? И вообще, остался бы в живых? Решено, надо больше тренироваться, слишком много у меня стало дурной силы… А может проще ещё одну любовницу завести? Или две, для гарантии?..
Так, Лёшка, соберись! О бабах потом подумать успеешь.
Отбросив в сторону мешающие работать мысли и эмоции, нырнул в темп глубже, и приступил к правке. Первым делом — внутренняя решётка доспеха Императора. Там энергетические связи начали восстанавливаться достаточно быстро, и спустя минут пять, по моим внутренним ощущениям, внутренняя дедовская решетка уверенно встала на путь восстановления — посветлела, напитавшись энергией, достаточно ровно запульсировала и стала сама медленно, но верно исправлять свой «неправильный» геометрический рисунок. С внешней решёткой дела с самого начала не заладились — мне всё никак не удавалось на неё полностью настроиться. Она не хотела отвечать, ускользала от меня, сопротивлялась… Складывалось ощущение, что дедовский внешний ментальный доспех подчиняется какой-то программе самоуничтожения, и у меня были серьёзные подозрения, кто являлся её невольным автором. В конце концов, пришлось нырнуть в темп ещё глубже, ещё больше сосредоточиться и почуять дедовский доспех не по отдельным его элементам, а полностью. Только после этого чуйка дала мне понять, что команда на восстановление проходит, сопротивления нет, и я начал наблюдать этому визуальное подтверждение — в первую очередь, как и должно было быть, начали медленно восстанавливаться энергетические связи между снежинками, которые постепенно стали светлеть. Одновременно с этим, пришло понимание того, что на сегодня с правкой доспеха деда надо заканчивать — процесс
