Твою же!.. Наворотила делов старая карга! А если бы Сашка у себя в квартире не выдержал издевательств и ответил Валькириям? Это же не только было бы применение стихий, но и нападение на должностное лицо при исполнении служебных обязанностей! Уж под это бы Петрова они точно подвели! Потом, конечно, выяснилось бы, что Александр страдал каким-нибудь душевным расстройством, творческая личность, что с неё взять? А там и сопротивление при задержании подтянули… С летальным исходом. В профессионализме этих двух баб я не сомневался.
— Лёшка, прекрати! — глухо заорал вдруг Александр. — Сейчас дом спалишь!
Как Петров оказался от меня в метрах десяти, хотя только что стоял рядом, я так и не понял… Также я не понял и то, почему вокруг меня бушевал огненный смерч.
— Лёшка! — Александр указывал мне рукой на вишнёвый сад.
Вишнёвым садом это пожарище уже было назвать нельзя — кривые стволы деревьев, насколько хватало глаз, уже исчезали в гудящей огненной лаве.
«Какого лешего?» — была моя первая мысль. Вторая — «Кто посмел?» И только потом до меня дошло, что это именно я и являюсь виновником этого локального катаклизма.
— Сашка, я сейчас всё исправлю! — крикнул я Петрову, и нырнул в темп.
Прислушавшись к себе, сначала не очень отчётливо, но с каждым мгновением все сильнее и сильнее стал чувствоватьогонь, пока его приветливый и веселый жар не накрыл меня с головой. Казалось, что я весь состою из огня, каждый миллиметр моего тела, каждая его клеточка сверкали маленькими огоньками, и они все мне как будто подмигивали! Нежась в этом приятном жаре, я нырнул в темп ещё глубже, и попытался посмотреть на себя со стороны. Когда же мне это удалось, открывшаяся картина поражала своей красотой — со стороны я виделся себе огненным коконом, переливающимся самыми светлыми цветами — от золотистого до самого белого!
«Ну, здравствуй, огонь!» — я мысленно улыбнулся ему, и почувствовал лёгкое, приятное усиление жара.
И огонь стал мной.
Теперь я понимал Прохора и своего деда, князя Пожарского, которым после правила очень хотелось использовать свою силу. А если учитывать, что подобную власть над стихией я почувствовал впервые в жизни, хотелось наслаждаться и упиваться этой властью как можно дольше. Было даже понимание того, что моя сила выходит далеко за границы сада Петровых, но как бы мне не хотелось попробовать ещё что-нибудь этакое, продолжить наслаждение, давая возможность огню наиграться досыта, трезвая часть рассудка приказала огненной стихии прекратить свои игры.
И этот мой приказ огонь выполнил беспрекословно, втянувшись в меня и затаившись в груди тёплым, ласковым зверем, и я точно знал, что стоит мне захотеть, этот зверь с огромным удовольствием вырвется наружу и выполнит любой мой приказ.
— Господи, за что нам всё это? — услышал я голос Петрова-старшего и обернулся.
Отец и мать Сашки с ужасом смотрели на то, что осталось от их вишневого сада.
— Круто! — с восторгом заявил Дима, стоявший уже рядом со старшим братом. — Лёха, ну ты и дал!
— В чём дело? — с разных сторон дома появились настороженные Дворцовые, за ними шли Прохор и Михеев. — Кто тут забавляется?
— Моих рук дело. — признался я и посмотрел на хозяев усадьбы. — Не специально! Владимир Александрович, Антонина Ивановна, извините! Так получилось! Я не хотел спалить ваш сад!
— Пап, мам, Алексей весь мой рассказ сам не свой был! — Сашка направился к родителям. — А потом вот… — он им указал на догорающую землю.
Сашкины родители переглянулись, и стали коситься на мою «бригаду поддержки».
— Водяной есть? — Прохор повернулся к Михееву.
— Я за него. — кивнул тот, и сосредоточился.
Да, насколько я мог судить, начальник моей охраны был всего лишь воеводой. До того, что мне демонстрировал тогда отец, Михеев точно никогда не доберется. А пока на отдельно взятом участке земли шёл довольно-таки сильный ливень с градом, меня в сторону отвёл Прохор.
— Я так понимаю, очередное эмоциональное потрясение? — поинтересовался он.
— Да.
— Судя по тому, что я успел заметить, уровень сильного воеводы. Не больше. — пожал плечами воспитатель.
— Прохор, я вообще там в процесс не вмешивался, оно само получилось! — попытался я оправдаться. — А силы ещё много оставалось, я точно тебе говорю!
— Поздравляю. — кивнул он. — Сподобился наш Лёшка хоть на одну стихию. Но какого хрена, — зашипел он, — у Петровых в усадьбе? Чуть дом к хренам не спалил вместе с хозяевами! Да ещё и во время попытки примирения? Ты вообще себя в руках держать не можешь?
Я молча краснел — ответить было нечего…
— Иди, и извиняйся! — это Прохор сказал нарочито громко, чтобы Петровы его хорошо слышали.
И я послушно поплёлся к ним извиняться. Но сделать этого у меня не получилось — только я открыл рот, как Владимир Александрович грустно мне улыбнулся, устало махнул рукой и сказал:
— Да понял я, Лёшка, что ты не хотел… Ладно, чего уж там, вишни не вернёшь. Новые посадим. Заходите уже в дом, надо и охрану твою покормить.
Они с женой повернулись и пошли к двери.
От обеда никто из Дворцовых не отказался, и они, возглавляемые Михеевым, отправились в столовую, а Петровы и мы с Прохором расположились с чаем в гостиной.
— Шурка, ты Лёшке всё рассказал? — поинтересовался у сына Владимир Александрович.
— Да, пап. — кивнул тот.
Петров-старший посмотрел на меня:
— Что скажешь, твоё Императорское Высочество?
— Я вообще всё последним узнал, буквально в четверг вечером.
— В том, что всё это безобразие творилось без твоего ведома, мы больше недели назад удостоверились, — кивнул он, — когда государевы люди пришли просить то сообщение тебе отправить. Да и до этого нисколько в тебе не сомневались. Прости, что прервал. — он вздохнул.
— Ничего страшного, дядя Володя. Но случилось это всё по моей вине. Дело в том, что я решил защитить Александра от моих старших родичей и сам сообщил Императрице, что моя сестра Варвара в него влюблена. Императрица пожаловалась мужу, а тот особо разбираться не стал и приказал тем двум Валькириям закрыть вопрос… Но того, что они делали с Александром и с вами, им не приказывали. — Петровы переглянулись. — А тут мой другой дед, князь Пожарский, обнаружил пропажу Александра, по своим каналам узнал подробности, и напросился к Императору на приём, где и убедил того изменить своё решение. А дальше они, если говорить уж совсем откровенно, задумались над тем, как бы мне это всё рассказать: до или после моего объявления. Рассказали сразу после него… — я посмотрел на Сашку. — Император готов извиниться перед тобой, Александр. Вира будет достойной, я прослежу. Так же уверен, что и князь Пожарский принесёт тебе свои извинения. А я хочу перед
