Камень. Книга 3 (СИ)

в центр Москвы по магазинам, в кино и ресторанчики. Две боевые операции и несколько торжественных мероприятий в расчёт можно было не брать. Конечно, с девчонками они успели сдружиться, но никаких новых знакомств завести так и не удалось — в огромной Москве они были для всех чужие и никому не нужные. У дальних родственников не находилось для девушек много времени — свои дела, заботы и круг общения. Молодые люди из подразделения их, конечно, куда-то постоянно приглашали по выходным, девчонки соглашались, но сама Решетова отказывалась — опять всё внимания мужчин будет сосредоточено только на ней, а новые подружки будут обижаться. В-третьих, очень не хотелось Екатерине заводить какие-либо отношения на службе, ей этих сложностей и в училище хватило. И если для Камня она бы, пожалуй, сделала исключение, то вот для остальных точно нет. А инструктор Белобородов формально сотрудником подразделения не являлся, это было заметно ещё с тех испытаний, когда их только подбирали в «Волкодавы», а уж когда он появился в Кремле в форме Тайной канцелярии, ведомственная принадлежность воспитателя Камня перестала быть загадкой. Испугалась ли Решетова того, что Белобородов являлся сотрудником Канцелярии? Безусловно. Про Канцелярию вообще ходила масса противоречивых слухов. Эта спецслужба Рода Романовых многие века была окутана ореолом таинственности и загадочности, не изменилось это и по сей день. Пугал её немного и сам Белобородов, впрочем, с опаской к нему относились и остальные девчонки. Никогда ещё Екатерина не чувствовала себя такой беззащитной, как в присутствии этого человека. Даже грозный генерал Орлов так не внушал. Особенно все эти чувства обострялись, когда Белобородов находился в обществе Великого князя — казалось бы, рассеянный взгляд, улыбка и плавные движения, а складывалось полное впечатление, что только дай инструктору повод, и он тебя тут же порвет, в буквальном смысле этого слова.

Этот страх Белобородов некоторым образом компенсировал выражением глаз, которым он смотрел на девушку. Не было у Прохора в глазах не какой-то откровенной похоти и вожделения, к которым она уже успела привыкнуть, не было и щенячьего преклонения перед её красотой. А был нормальный взгляд уверенного в себе мужчины, которому ты просто очень нравишься. И это подкупало. Как и все ухаживания Белобородова — постоянные цветы, фрукты, настойчивые, но не навязчивые предложения вместе провести вечер. Да ещё и Вяземская ей на днях посоветовала дурью не маяться, а присмотреться всё-таки к инструктору, мол, мужчина серьёзный, с серьёзными намереньями, а не какой-то там светский вертопрах! Да и на возраст Белобородова Ведьма посоветовала не обращать внимание, вернее, смотреть как на плюс — перебесился, отгулялся и уже давно всё повидал. Решетова, с одной стороны, прекрасно понимала мотивы такого поведения своего командира — убрать её как можно дальше от Камня, но, с другой стороны, у Вяземской явно были очень хорошие отношения с Белобородовым, и она могла элементарно заниматься любимой бабской забавой — сводничеством. Да и как Ведьма могла убрать её подальше от Камня, если Белобородов являлся его воспитателем? Решетова хорошенько подумала, учла тот факт, что саму её эти все свидания ни к чему не обязывали, и на очередное предложение инструктора о встрече девушка ответила согласием. Так что всё последнее воскресенье октября Екатерина провела в обществе Прохора — они посетили Московский зоопарк, сходили в кино, а вечер завершили в небольшом ресторанчике на Арбате. В понедельник встретились снова, как и в среду, и с каждый раз Белобородов открывался девушке с разных неожиданных сторон. А Екатерина всё больше осваивалась в его присутствии, забывая про свои страхи. И когда она в четверг получила от Прохора сообщение с извинениями, что сегодняшняя запланированная встреча отменяется, девушка, неожиданно даже для себя, расстроилась…

* * *

— С-спите, г-голубки? — услышал я сквозь сон голос Вики. — С-сейчас, с-сейчас… — дальше шло неразборчивое бормотание.

Открыв глаза, в потемках увидел шатающуюся фигуру Вяземской, которая пыталась снять курточку. Вдруг, раздался звук рвущейся материи и вполне внятное:

— Бл@дь!

Протянув руку, нащупал выключатель торшера и включил свет. Рядом заворочалась Леся.

Картина, представшая перед нами, была очень странной — очень пьяная и кое-как держащаяся на ногах Вика сосредоточенно вертела в руках вырванный «с мясом» левый рукав своей красной кожаной курточки. Сумка девушки валялась на полу. Ага, вот и запах ядрёного перегара достиг моего обоняния. Поднявшись с кровати, я подошел к Вике, чтобы хоть чем-то ей помочь.

— Лёшка, на кровать её посади, — — подсказала Леся, — видишь же, она на ногах еле держится.

Так и сделал, и только потом стянул с неё курточку.

— И где это мы так напились? — поинтересовался я у девушки.

— В м-машине. — глупо заулыбалась она.

— Понял. А повод у нас какой был?

— Р-расставание с т-тобой от-мечала… — продолжая улыбаться, Вика полезла мне на шею. — Лёшка! — вдруг всхлипнула она. — Ты меня только не бросай, пож-алу-йста!

— Не понял?.. А с чего я должен тебя бросать?

«Что за ерунда происходит?» — только успел подумать я, как Вика отпустила меня и резко повернулась к Алексии, чуть не упав при этом с кровати, а я еле успел её поймать.

— Л-леська, Г-государыня и тебя з-заставит Лёшку бросить! — ударила она кулачком по одеялу. — Так и знай! А вообще… Да пшла она! Лёшка меня з-защитит! Он сильный и сме…лый! — Вика икнула и повернулась ко мне. — Да ведь, Р-романов? Ты же мне обещал!

— Да, Вяземская. — кивнул я на автомате, и только потом до меня начал доходить весь смысл последних Викиных слов.

— Дай я т-тебя обниму! — она опять полезла ко мне на шею, обняла и затихла, сопя мне прямо в ухо.

Алексия смотрела на меня круглыми глазами, всё сильнее прижимая одеяло к груди, отчего костяшки на её кистях побелели. А я только вздохнул. Что самое интересное, на бабулю я уже не злился. А чего на неё злиться, в самом-то деле? Мне просто очень сильно хотелось её убить… Нет, мне хотелось её УБИВАТЬ! Медленно и печально! С разными там хитрыми выкрутасами и использованием нужных приспособ… Хотя… Это будет слишком просто! Ведь подобное удовольствие можно растянуть на месяца, и даже года, а не ограничивать себя всего парой-тройкой дней. Для этого надо просто плотнее заняться менталистикой и сделать так, чтоб наша любимая Императрица потихоньку сошла с ума. Судя по отношению Императора и остальных родичей к последним эскападам бабули, они точно ничего не заподозрят.

— Лёшка, ты чего улыбаешься? — громко зашептала Леся. — Мне вот очень страшно, если тебе это вообще интересно! Это же Императрица! А я точно следующая! — голос девушки начал срываться.

— Лесенька, не бойся. — попытался я ее успокоить. — Всё будет нормально, моя хорошая!

— Нормально? — всхлипнула она.

А у меня взвизгнула чуйка,