— Твои раны тоже нужно осмотреть.
— Все в порядке, — отмахнулся он. Боль притупилась, обычный ушиб. Кажется, он отделался легче всех, что еще больше злило.
— Но…
— Все в порядке, — повторил он и Лекс не стала настаивать.
— Что означает знак Исаз? — сразу спросила она.
— Исаз — знак Безликого.
— Дайрос, я ничего не знаю об этом мире. С самого начала.
"Об этом мире" — повторил он про себя. Где же ее прятали?
— Создателей нашего мира называют Безликими, — начал он, разливая похлебку по мискам. — Безликий по имени Исааз создал народ сильванов. Он считал, что его народ идеален, а остальным нет места в этом мире. Потому он подчинил магические источники. Произошли глобальные катаклизмы, материки столкнулись, многие народы погибли. Говорят, что уцелел только наш материк. Народы потеряли доступ к магии, лишились всех своих способностей. Тогда началась война богов. Безликого убили.
— Но ведь теперь все хорошо. Источники восстановили.
— Не совсем так. Восстановили источники только на нашем материке и не в полную силу. Безликие объединились и вложили все свои силы в артефакты. Эти артефакты поддерживают баланс. Один из них на твоем пальце. Пока ты не займешь трон и не объединишь силу кольца с другими артефактами — баланс не восстановится. Уже происходят стихийные бедствия.
Лекс прижала сжатую в кулак ладонь к груди.
— Мы… Я боялась тебе рассказать.
— Аркарион знал?
Дайрос резко отвернулся от Лекс, когда она кивнула в подтверждение. Почему друг молчал? Хотя… итак, понятно. Боялся, что Дайрос поступит, как диктуют ему обязанности перед родом и страной.
— Прости, Дайрос. Аркариону было тяжело от тебя скрывать. Мы бы рассказали.
— Я, итак, догадывался, — Дайрос поставил перед Лекс миску с похлебкой. Он был голоден, но сейчас, казалось, не сможет проглотить ни одной ложки.
Если Аркарион знал, зачем надел на нее браслет либо не снял потом? Дайрос хорошо знал друга, тот никогда не стремился к власти. И только обрадовался, когда кольцо Серебряной луны избрало его младшего брата. Хотел защитить Лекс перед Советом? Хотя о чем это он? Аркарион любил Лекс. Ее сложно не полюбить…
— Дайрос, не молчи. Ты так и не рассказал, почему знак Безликого на мне.
— Души бессмертны, Лекс. Исааза победили, но душа его осталась, готовая возродиться. Этот знак появляется на телах Хранителей души Безликого. Они сдерживают его, охраняют мир от его возвращения. Именно потому личность Хранителя хранится в тайне, как и личности его преемника.
— Ты серьезно? — Лекс сжала в ладони орамер, взглянув на него задумчиво. — Я до конца не верю в историю этого кольца, а ты мне про Хранителей и души богов.
— Лекс…
— Нет, подожди, нет, — она активно замотала головой, зажмурившись. — Уверена, это какая-то ошибка. Были бы у меня дома, я бы тебе показала детские фото. Это родимое пятно у меня с рождения. Бывают такие совпадения. Это ошибка, — вновь повторила она, а в синих глазах зажглось упрямство.
— Ошибка в том, что от тебя скрывали столь важную информацию.
— Нет, — возразила она, взмахнув рукой. — В Храме все выяснится. Наверняка окажется, что я и не наследница, и не Хранительница. Просто курьер. Да, курьер, — нашлась она и отказалась дальше обсуждать эту тему.
Но как бы уверенно она не говорила, Дайрос видел, насколько напугала ее правда. Настолько, что она решила закрыть глаза на факты и окунуться в самообман. Он даст ей время. До Храма всего несколько дней пути. Она успеет смириться. А там уже откроются белые пятна ее истории. Наверняка, Магистр приложил руку к исчезновению наследника Белой Иглы. А Дайрос будет защищать Хранительницу, это его долг.
На этом темы для разговоров закончились. Лекс угрюмо молчала, без аппетита поглощая похлебку. Он видел, что ей снова становится плохо. А ему еда, наоборот, придала сил. Попросив Лекс ложиться спать, он, наконец, занялся лошадьми, устройством лагеря. Лекс лежала, закутавшись в одеяла, и дрожала. Ее снова начинало лихорадить. В чем смысл такой силы, если она вредит носителю? Или дело в том, что Лекс не умеет ею управлять?
Дела слишком быстро закончились. А без них становилось тяжело на душе. Он покинул пещеру, замер у обрыва напротив ее входа, глядя вдаль. Туманная дымка облаков скрывала Путеводную и простирающуюся внизу долину. Зато хорошо было видно луну и звезды. Красиво, но взгляд его ничего не видел. Снова Дайрос вспоминал тот короткий бой, воспроизводил хватку друга на руке. И даже мысленно пытался вытянуть Арка из пропасти. Сжимал до побеления кулаки, а в мыслях все еще слышал последние слова Аркариона. Сердце, саму душу разрывало от боли и тоски.
— Дэй, — услышал он слабый голос Лекс.
Уже совсем стемнело, а он и не заметил, поглощенный тяжелыми думами. Лекс только вышла из пещеры, даже выбежала, испуганно оглядываясь. Но увидев его, она облегченно выдохнула.
— Что случилось? — его охватило беспокойство за девушку. Света луны было достаточно, чтобы оценить, насколько она измучена, как горят в лихорадке ее щеки и затуманен взгляд.
— Тебя не было. Я… мне страшно остаться одной, — она опустила взгляд, смутившись своего признания. И без пояснения он понимал, что она говорит не о пещере, а вообще о жизни, об одиночестве. Ее слова и чувства резонировали с его собственными страхами.
Он подошел к Лекс, и впервые позволил себе крепко обнять ее. Прижать к груди, проведя ладонью по шелковым волосам.
— Пока мы вместе, мы не одиноки, — прошептал он, коснувшись губами ее макушки.
/Хранительница/
Глаза открылись с трудом. Тело горело, а во рту было так сухо, будто из меня высосали всю влагу. Бесик, спящий у моего живота, открыл глазки, заметив, что я проснулась. Приподнявшись, я не сразу поняла, где нахожусь. А воспоминания ударили кинжалом в сердце. Аркарион… Глупо, но я развернулась в спальнике, оглядываясь, надеясь, что все это страшный сон, просто кошмар. Но глупая надежда умерла также быстро, как родилась. Рядом находился единственный спальник, принадлежащий Дайросу. Снова пустой. Как и вчера меня охватило чувство страха.
Голова болела, кружилась. Стоило подняться, как к горлу подступила тошнота. Но я выбежала из пещеры. Дайрос нашелся там же, где и вчера. На улице, у самого обрыва. Напряженный, задумчивый, с поникшими плечами и опущенной головой.
Я знала Аркариона всего несколько недель, но уже прониклась к нему всей душой. Полюбила, не знаю, как мужчину или нет, но его потеря причиняла почти физическую боль и вгоняла в отчаяние. Не могу представить, что сейчас испытывает Дайрос, он потерял лучшего друга. И что бы он не говорил, в смерти Аркариона виновата я
