Дайрос спустил Лекс с лошади и внес ее в пещеру. Келси не стала дожидаться команд и сама вошла в пещеру вслед за хозяйкой. Ее примеру последовали и остальные, что, несомненно обрадовало. Он мог заняться лагерем.
Первая галерея была самой темной, но из прохода во вторую лился свет. Здесь сквозь широкую расщелину в пещеру проходили солнечные лучи. Вторая галерея была меньше первой, здесь росли травы, даже пробилось несколько кустов, вокруг места стоянки для путников. Старое кострище, вокруг которого расположилось несколько бревен.
— Сиди, я разожгу костер, — Дайрос опустил Лекс на одно из бревен.
Приют паломника служил местом стоянки для сотен тысяч путешественников. Здесь всегда были дрова, огниво, кое-какая утварь. Кто-то даже оставил целебные мази. Огонь быстро принялся за сухие поленья. Лекс так и сидела, кутаясь в одеяло, дрожа всем телом. Бледная, с дорожками слез на щеках. Нужно было уже серьезно заняться ее ранами. Дав ей порцию лечебного настоя он отправился за водой.
Соседняя галерея была самой маленькой. Сотни капель срывались вниз со сводов потолка, с мелодичным звуком опускаясь в небольшие чаши в горной породе. Входящий из соседней пещеры свет подсвечивал воду необычные вкрапления в камне, придавая пещере бежевое сияние. Основной источник бил прямо из стены, образовывая неглубокую заводь и устремлялся дальше, исчезая в провале в земле, где вливался в подводную реку. Здесь Дайрос набрал воду в котелок и ведро.
Лекс не было в пещере, и он даже испугался на мгновение не обнаружив ее. Но она появилась сразу же с двумя спальниками в руках и их сумками.
— Ты можешь просто посидеть на месте? Я все сделаю, — он выхватил из ее рук вещи.
— Прости, я хотела помочь, — она поморщилась, прижав ладонь ко лбу. Но хоть уже не дрожала.
— Сядь возле костра. Не нужно перенапрягаться, — уже мягче попросил он, внутренне обругав себя. Он уже успел отвыкнуть от общения с девушками. Точнее, он не привык к тому, чтобы в пути с ним следовала девушка.
— Это все из-за меня, — Лекс заглянула в его глаза потухшим взглядом.
— Лекс… — он приоткрыл рот, пытаясь подобрать слова.
— Нет, тот маг искал меня. Аркарион погиб из-за меня, понимаешь?!
Она зажмурилась, сжав ладони в кулаки, как будто ожидая удара. Он уже почти по привычке взглянул на ее ладонь. Перчатки тоже осыпались льдом еще у обрыва, больше не скрывая надетое на палец кольцо Белой Иглы. Открылось то, что он итак подозревал.
— Вернись к костру, — попросил он, и Лекс резко распахнула глаза.
— Накричи на меня, ударь.
— Что?
— Сделай хоть что-нибудь!
Он вздрогнул от ее крика или отчаяния поселившегося в глубине ее глаз.
— Только не так. Только не это ледяное равнодушие.
— В чем мне тебя винить?! — Дайрос и сам не заметил как подступил к ней, нависнув с высоты своего роста. — В том, что не послушал тебя? В том, что не удержал его? Я должен был спасти его, а вместо этого он спас нас!
Теперь Лекс вздрогнула, обняла плечи руками, сжавшись.
— Я думала, тебе будет легче обвинить меня.
— Нет, не будет, — жестче, чем хотел, возразил Дайрос. — И тебе не станет легче, если возьмешь на себя то, в чем не виновата. А теперь иди к костру и раздевайся.
Лекс вновь взглянула на него широкораспахнутыми глазами.
— Раны, — пояснил он, сжав пальцами переносицу, поняв, что сказал. — Нужно обработать раны, — развернул Лекс за плечо и повел к костру.
Лекс села на приготовленный им спальник, принялась разбирать свои сумки, выпив еще пару глотков настоя. Дел предстояло много. Он и сам устал, ушиб спины болел все сильнее. Но и лошади были голодны, а Лекс требовалась забота. Пока закипала вода, он избавился от доспеха, сменил рубашку, ведь эта пропиталась кровью Лекс. А мысли все еще были там, у обрыва. Он раз за разом прокручивал события сегодняшнего дня, перебирая, анализирую, пусть и понимал, что уже ничего не исправить. Аркариона не вернуть.
— Я сама промою раны и переоденусь, — раздался за спиной слабый голос Лекс, вырвав его из тяжких дум.
Дайрос замер, выпустив рубашку из рук. Само собой ее слова предполагали, что не стоит оборачиваться.
"Всегда можно взглянуть и сделать вид, что ничего не было" — пошутил бы сейчас Аркарион.
Дайрос сам не заметил, как обернулся через плечо. Лекс сидела к нему спиной. Она спешно отбросила изорванное платье, оставшись в белой нижней сорочке. Горящий костер придавал золотистый оттенок светлой коже девушки, тенями играл на обнаженных плечах и распущенных волосах. Будоражащее зрелище. Он тяжело сглотнул, когда она отбросила и сорочку, сразу подтянув наверх одеяло, то ли из-за того, что мерзла, то ли стесняясь его.
Он сам не заметил, как подошел, присел на колени за ее спиной. В голове царил полнейший сумбур из мыслей.
— Что ты… — Лекс лучше запахнула на себе одеяло, взглянув на него удивленно.
Он провел кончиком пальца от основания тонкой шеи вдоль ее позвоночника, опуская одеяло. И теперь был уверен, что ему не показалась. На ее спине был знак Исаз. Знак Безликого, что чуть не уничтожил мир. Знак Хранителей его души.
— Откуда это у тебя? — глупый вопрос. Ведь теперь все становилось на свои места. Ее навыки, скрытность, желание добраться до Храма. Только как же Хранительницей стала наследница трона?
— Родимое пятно, — Лекс подвинулась вперед, стараясь избежать прикосновения.
Дайрос отдернул руку, поняв, что продолжает медленно опускать на ней одеяло. На него нахлынули стыд и чувство вины. Он ведь находил ее красивой, желанной. Девушку, что принадлежала его умершему другу.
— Я знаю, оно странное.
— Лекс, можешь не врать, я знаю, что это за знак.
— Знак? — она посмотрела на него с таким искренним недоумением, что он впал в ступор. Неужели ей неизвестно, кто она? Как это возможно?
— Исаз.
В синих глазах мелькнуло озарение.
— Маг на дороге и тот наемник искали этот знак. То есть хочешь сказать, что родимое пятно и есть знак Исаз? Что он означает? — она попыталась развернуться к нему, но чуть не выпустила из рук одеяло. Оказалось, что он присел на его край.
— Сначала раны, потом я тебе все расскажу, — решил он, поднимаясь и отворачиваясь от девушки, хотя, уверен, образ полуобнаженной Лекс не скоро покинет его мысли.
Глава 18
/Дракон/
Лекс спешила. Он слышал, как она торопливо выжимает тряпицу в миске, чтобы скорее смыть кровь с тела и промыть раны. Он сидел у костра, спиной к ней, и медленно помешивал похлебку в котелке. Но мысли были далеко не о еде. Они балансировали между желанием и чувством вины.
— Я все, — объявила она.
Он услышал,
