— Как прошла поездка? — спросил он нейтральным тоном.
— Хорошо прошла, — призналась, разуваясь Кира. — Плодотворно.
— А Гена где?
— Не знаю. Домой, наверное, поехал. Или на работу. А что, он потерялся? — удивилась Кира.
Шеф хмыкнул:
— Такие не теряются. Вы какая-то потерянная. Что-то случилось? — в голосе его слышалась тень сочувствия.
— Кажется, я не оправдала ожиданий генерального директора, — мрачно призналась Кира, опускаясь на сидение обувной полки.
— В каком смысле? — напрягся КиберКот.
Перед Новиковой встала этическая дилемма. Но посоветоваться всё равно больше не с кем.
— Мне кажется, что Геннадий Николаевич ждал от меня в поездке чего-то… другого. Ну, понимаете?..
Не могла же она прямым текстом сказать своему начальнику, что генеральный директор хотел ее поиметь?
— Кира, а ты чего ожидала, когда соглашалась ехать с ним в Сеул?
Эта фраза просто выморозила Новикову.
— Класс! В смысле, у меня вообще был выбор?!
— Выбор есть всегда.
— Ага! Особенно, когда у тебя испытательный срок подходит к концу, и тебя ненавязчиво тыкают носом в то, что ты вообще-то давала согласие на командировки.
— Поэтому ты с ним отели выбирала, наряды, туфельки… — с нотками предъявы в голосе произнес Шеф.
Если бы Кира сейчас не сидела, она бы села. Ну, челюсть-то точно звучно стукнула по линолеуму.
— Что?.. — переспросила она.
КиберКот молчал.
— Колчевский рассказывал вам, что помогал мне выбирать одежду? — Кира не могла в это поверить.
— Что покупал тебе одежду и обувь, — поправил Шеф.
— Начнем с того, что покупала я это всё на свою премию. — Кира вскочила на ноги и оказалась почти нос к носу с Зориным.
Шеф на миг расцвел, как папоротник на Ивана Купалу, и тут же спрятал лицо под фейспалмом.
— У Гены?! — всхлипнул он. — Кира, какая премия у Гены?
— Ну, знаете… — начала Новикова, но заткнулась, вспомнив слова девчонок из бухгалтерии про «большое спасибо» как наивысшую награду на фирме.
События субботы перед поездкой и вообще всей поездки обрели совершенно другие контуры.
— У вас так принято, да? — спросила Кира. — Ну, новеньких через постель пропускать?
— Нет, — твердо ответил КиберКот.
— Как же «нет»? А с чего тогда весь этот хоровод бешенных коб… — тут Новикова поймала себя на мысли, что это для нее директоры — бешенные кобели, а вот для Зорина — друзья и товарищи. Пусть он сам на Киру не мостился, но про субординацию, иерархию власти и своё в ней место в самом конце на соседней улице забывать не стоит.
— Они, конечно, кобели, ты совершенно права, — продолжил за нее Шеф. — Но, не знаю, насколько тебя это утешит, они за это заплатят.
— Ха! Ха-ха! А меня за это уволят.
— Не уволят, — уверенно возразил КиберКот. — Кира, мне очень, очень жаль, что тебе пришлось это пережить. Гена сильно приставал?
Новикова мотала головой.
— Ну, вот и славно. Ты не пострадала? Кроме как морально?
Она вновь помотала головой. Если ее не уволят, то и морально она в Сеуле не слишком пострадала. Только что она гораздо сильнее пострадала. И страдает. И намерена страдать дальше. Боже, какой позор!
— Спасибо, Константин Сергеевич, за помощь с кошкой. Простите, что так неловко вышло, — тонко намекнула Кира на то, что всем спасибо уже сказали, пора по домам.
— А что, меня за это даже чаем не напоят? — спросил начальник, нагло вмешиваясь в планы Новиковой по погружению в «страдательные» глубины.
Пришлось поить. Костя стал расспрашивать про поездку, а Кира начала рассказывать, показывать фотографии и снятые видео и увлеклась. И, в общем, через час, когда Шеф сам засобирался домой, страдать уже не хотелось. Настроение было хорошим, рядом мурлыкала кошка, Кира вернулась домой. А пострадать… Пострадать она еще успеет.
* * *Утро пятницы Кира встретила в двояком настроении. С одной стороны, на работу идти не хотелось, потому что там можно было встретить «бешенных кобелей». А видеть их в ближайшую жизнь Новикова не желала. Конечно, избегать директоров будет сложно, но больше никаких «усипусичек». Отныне только «Здравствуйте, спасибо, до свидания», строго в рабочее время и в присутствии свидетелей обоего пола. Как реализовать свою угрозу, Кира пока не придумала. В смысле, как притащить с собой хоровод свидетелей, если ее будут вызывать к начальству. Но решила, что она будет над этим работать. С другой стороны, на работе есть ее любимые парни-айтишники, которые, конечно, тоже в душе, наверное, те еще кобели, но свои. Новикова по ним соскучилась. И Константин Сергеевич, который обещал, что отомстит за нее прочему директорскому коллективу. Кира не знала, как, но техдиректору верила. По нему она тоже очень соскучилась, хотя видела только вчера вечером, и даже сильнее, чем коллегам. А еще, раз с утра пятница, то вечером будет какой-нибудь корпоративный выход. Куда — она не знала, но уже хотела, куда бы то ни было, кроме мужской бани.
Она занесла корейский магнитик начальнику отдела кадров (с ехиднами нужно быть накоротке), пожаловалась на ненормированный рабочий день, долгий перелет и пересказала пару баек, услышанных от Ген-директора. Начальница поинтересовалась, чем там таким приболел Колчевский, что его сегодня не будет. А это просто («праздник какой-то», звучало между строк) очень редко бывает. Новикова, возликовав в душе о вселенской справедливости, сказала, что в обратной дороге Геннадий Николаевич действительно чувствовал себя неважно. Но он ни на что не жаловался («Ты отказала мне два раза, «Не хочу» сказала ты…), поэтому про подробности заболевания Кира рассказать не может. Ехидна не поверила, решив, что Новикова просто блюдёт врачебную тайну, и задала несколько наводящих вопросов. Диагноз по ним не угадывался: был бледен, не разговаривал, почти ничего не ел и не курил. Последнее убедило начальницу, что ситуация крайне серьезная. В общем, похоже, сегодня Колчевскому будет весь день икаться, потому что женской части фирмы есть, что обсудить. Главное, что это будет не Кира.
Когда Новикова вырвалась из цепких ехидновых лап и добралась до своего рабочего места, все остальные уже сидели за столами в ожидании подарков. Кира с жабой договорились купить корпоративный подарок — настоящее корейское кимчи, чтобы коллегам жизнь медом не казалась. И пару пластиковых бутылок макколи. Ребята повеселели и за время обеда сгоняли до магазина. За час до окончания работы они «разоружили» стол Киры, и закатили за ним «пиргорой». Заставили Киру рассказать про Сеул. Потом прикалывались над Лехой, который наконец побрился. Не иначе, жидкая бороденка эникейщика оказалась не по вкусу его новой подружайке — усатой
