Но когда в зале потух свет, оказалось, что сидеть рядом с Шефом — не такое простое занятие. Совсем непростое. Наверное, это всё корейское макколи, но у Киры почему-то кружилась голова, и было смущительно, но очень сладко. И когда их локти соприкасались, по телу растекался жар. И пальцы холодели и немного дрожали. Шеф, быстро расправившийся со своим маленьким ведерком, воровал попкорн из ее большого. Новикова шлепала его по рукам, когда успевала. А если он наклонялся, чтобы прокомментировать происходящее на экране — не успевала. Потому что его горячее дыхание опаляло кожу. Кира погружалась в какое-то коматозно-тормозное состояние, в котором не могла не то что бороться с подлым грабежом — просто руку поднять. Рот наполнялся слюной, а мозг, напротив, лишался последних мыслей. Кира кивала головой, и даже что-то говорила в ответ — может быть даже, в тему. Но если бы после окончания сеанса у нее спросили, о чем был фильм, она бы не ответила. А потом Шеф напросился ее провожать, и они шли пешком, держась за руки, целый час, наверное. Только почему-то этот час пролетел так незаметно, что Кира удивилась, осознав, что стоит рядом со своим подъездом. А рядом стоит Костя.
— Ой, — вдруг вспомнила Новикова. — Я же вам сувенир привезла.
В вечер приезда она не отдала подарок, потому что он лежал в чемодане. Не разбирать же шмотки при госте? А на работе постеснялась при всех. Она покопалась в сумочке и вынула оттуда плоскую коробочку.
— Это чтобы злых духов отпугивать? — спросил Костя, разглядывая деревянную маску в ней.
— Нет, это маска традиционного корейского театра — Хахве. Как в комедии дель арте. Там тоже много персонажей. Но я подумала, что маски Наложницы или Вдовы вам всё же дарить не стоит.
— Согласен, — с улыбкой согласился Шеф.
— И Дурака с Мясником тоже.
— Да уж. А это кто?
— Это Благородный Человек.
— Ух, ты! Спасибо.
Костя замолчал. А потом стал наклоняться к щеке Киры. Точно к щеке. Поэтому Кира так и не поняла, что произошло потом, потому что поцелуй пришелся в губы. Простое касание. Она беспомощно посмотрела на Костю. Он поднял взгляд к ее глазам. Потом опустил к губам. Потом опять к глазам. И вновь наклонился, теперь уже с мягким, нежным, влажным поцелуем, от которого Кира почувствовала себя гелевым шариком. А потом отстранился.
— Спасибо, — прошептал он.
Развернулся. И ушел.
С одной стороны — правильно, что ушел. После всего этого хоровода бродячих псов, о котором Кира сказала ему вчера, — очень правильно. А с другой стороны — обидно.
Новикова проводила его взглядом до угла и пошла домой. Мия, разумеется, сразу стала требовать корм. Кира минутку постояла, собираясь с силами, и спасал кису — и котят, — от голодной смерти. Скоро уже котята начнут есть сами. Они уже делали первые попытки выбраться из коробки, пока вокруг тихо. Пока только нос высовывали. Ну, еще ухо, кончик лапы… Новикова присела на диван, наблюдая за неловкими игрищами пушистиков. И в этот момент раздался звонок в дверь.
* * *Три дня Влад провел в тревожном ожидании. Гена тот еще Крокодил. Травоядным на его радаре лучше не отсвечивать. Но Мышка — почетный колобок высшего левела, так что итог раунда не предрешен. Когда в пятницу генеральный на работу не явился, а Костя летал по офису, сияя, как кремлевская звезда безлунной ночью, дурак бы понял: Крокодил пролетел. Вопреки всем законам природы и здравому смыслу. То, что Колчевский присоединился к Клубу лузеров, грело самолюбие. Но от выплаты штрафа не избавляло. А платить не хотелось. Влад вообще не любил расставаться с деньгами. Бабло, — как внезапно осознал для себя КотоФей, — потеряло для него статус смысла жизни. Но это же не повод от него отказываться?
Мысли о том, как избежать неизбежного, занимали голову Влада настолько, что он даже позволил себе отвлечься от клиента. Тем более что это был не клиент. КотоФей подобные вещи пятой точкой чувствовал, и, по-хорошему, даже время на него (точнее — на нее), тратить не стоило. И всё же он принял бабульку. Как понял Дягиль из сбивчивого рассказа и наспех просмотренных документов, она жила в своем доме довоенной постройки. До какой войны он возводился, было неясно. Возможно, первой мировой. В общем, здание было доисторическое. Как и сама бабулька. Домик, судя по техзаданию, был дряхлый. А вот его хозяйка — еще ого-го! Влад помнил из детства, как лихо свистела крапива в руках таких бабулек, когда он пытался поживиться малиной с их участков. От воспоминаний левое полупопие зазудело. Будто вчера было. Бабулька, прокопченная «дачным» солнцем до черноты, сурово хмурила брови, и шепеляво, но уверенно бубнила, что «слишком дорого». Влад глянул бумаги. Да нет, недорого. Просто ремонта там было начать и кончить. Дешевле новый дом построить, ей-богу. То есть стоимость проекта объективно не была высока. Она была просто не по карману бабульке.
— Бабушка, да поймите же вы, наконец, — по третьему разу, теперь добавив жестикуляцию и немного громче (вдруг у нее не только с деньгами, но и со слухом проблемы?), стал повторять Влад. — Не могу я сделать эту работу дешевле. Материалы купить нужно? Нужно. Людям, которые всю эту работу, заплатить нужно? Нужно. Кто же будет бесплатно работать? Здесь каждая копейка на месте. Теперь понятно?
— Теперь понятно, — встала бабулька. — Только я тебе не «бабушка». А Марфа Петровна, буржуй недобитый. Вон, сколько цацек наворовал-то на таких, как
