Легкие волны пришли со стороны озера, вырывая меня из ступора.
— Моховик идет, — проскулила Агнэ, плотнее прижимаясь ко мне.
Трусить и дальше просто не было возможности.
— Будь здесь, — хрипло велела я, с трудом оторвав от себя руки царевны. — Просто будь здесь.
— Ты куда?
— Надо.
Надо было найти меч, который упрямо не могли нащупать мои дрожащие руки, хотя я точно видела, куда он упал, надо было его поднять, несмотря на то, что сведенные судорогой пальцы не хотели гнуться, и надо было рубить молча… но я не смогла. Лезвие меча вошло точно в приоткрытый клюв и легко срезало верхнюю часть круглой головы. Не почувствовав ни капли сопротивления, словно вместо костей в нечисти был кисель.
Метила в шею, но птицеголовый услышал мой всхлип.
Оставалось только смириться с осознанием, что эти страшные мгновения останутся со мной навсегда, и помочь Ислэ.
Косо воткнув в ближайшую кочку меч, я попыталась вытащить вновь ушедшего под воду эва.
Вытащить и поднять его удалось лишь с помощью Агнэ.
Ислэ стоять мог, лишь когда его поддерживали, и едва передвигал ноги, повиснув на наших плечах.
— Меч, — простонал он, пытаясь повернуть отяжелевшую голову.
— В пекло меч, — грубо ответила я, задыхаясь под тяжестью эва. Мы едва шли, а что-то большое, сильное и древнее нагоняло нас. Волны стали выше, с легкими порывами ветра до нас долетал запах застоявшейся воды и чего-то еще… Так, наверное, могло пахнуть что-то пролежавшее на дне долгие годы, если не десятилетия.
Я стремилась в поселение, чтобы отдать Ислэ на попечение Ллэт и ее особенных умений и рассказать царю о Моховике, идущем по нашим следам. Чтобы это уже не было моей проблемой. Чтобы всё разрешили те, кто мог. Кто должен был это сделать.
Но когда мы вышли к поселению, все мои надежды рухнули. Ворота были открыты. Я отчетливо видела тела стражников, что стояли на посту. Жизни в них не осталось и на вдох.
На одном из эва сидело странное создание, будто сплетенное из веток и жил; оно увлеченно копошилось в развороченной грудной клетке.
— Мы не пройдем. — Я потянула Ислэ в сторону, желая отойти с тропы и хотя бы спрятаться в зарослях, чтобы переждать… что именно переждать, я не знала и не хотела даже гадать. Просто переждать. Чтобы все наладилось и мы смогли войти в поселение.
Главное, чтобы Ислэ смог дотянуть до этой минуты.
Неправильно поняв мое желание, эва трудно мотнул головой:
— До следующих ворот слишком далеко. Я не дойду.
— Я и не прошу. Нам всего-то нужно уйти с дороги Моховика.
Мы шли так долго, как Ислэ только мог, и остановились, лишь когда он окончательно обессилел.
Только тогда, привалив его к стволу дерева, мы помогли ему сесть. Я не знала, сколько крови в нем еще осталось, и не представляла, как можно ему помочь. Единственное, что я могла сделать, — хотя бы попробовать остановить кровь.
Несколько мгновений я бездумно разглядывала свою мокрую рубаху, отупело не понимая, что делать дальше.
Потом вспомнила о царевне.
— Агнэ, иди-ка сюда.
Ее рубаха была сухой, и она, не раздумывая, оторвала от нее щедрый кусок.
— Ты потерпи, ладно? — жалобно попросила я у Ислэ, прижимая ткань к его ране.
Он слабо улыбнулся и вроде бы кивнул — голова его дернулась и безвольно упала на грудь. Агнэ судорожно вздохнула, но сдержалась. Не заплакала.
— Что мы теперь будем делать? — спросила она.
— Ждать.
***
Нашли нас уже в сумерках. Прошло ли несколько часов и наступил вечер, или же тучи украли остатки солнечного света, я не знала.
Я совсем замерзла в мокрой одежде и не ощущала собственного тела, Ислэ почти не дышал, а Агнэ, пришедшая на смену обессиленной мне, с отчаянной старательностью прижимала к страшной ране насквозь пропитавшуюся кровью ткань.
К тому времени мы все были измазаны в крови и нельзя было понять, ранен ли из нас кто-то, кроме Ислэ.
Отсветы факелов среди деревьев и голоса растревожили нас. Узнав в одном из голосов отцовский, Агнэ позвала его ломко и надрывно. И наконец заплакала.
Лицо Ксэнара, увидевшего в отсветах факелов свою дочь, всю залитую красным, было страшным.
— Теперь ваша очередь, — сообщила я и обессиленно привалилась к дереву, почти касаясь плечом поникшего плеча Ислэ. Я отказывалась и дальше нести ответственность за чужие жизни… да и за свою тоже.
Как нас доставляли в дом царя, я помнила смутно. Только чьи-то руки, не очень аккуратно вздернувшие меня в воздух, носилки с Ислэ и страшные слова:
— Повезло, что эва. Был бы человеком, несли бы труп, — говорил мужчина. Приземистый, с курчавой смоляной бородой и темными усталыми глазами. Человек.
Еще помнила, как на улицах поселения лежали тела… не эва и не людей. Неправильные и будто ненастоящие. Были раненые, которых перевязывали прямо там, рядом с телами менее удачливых врагов. Где-то в отдалении кто-то плакал. Так плакал, что отдавалось в сердце.
Были убитые. Но их уже убрали с улиц, разнесли по домам для прощания.
Запоздало вспомнив про Моховика, я все порывалась окликнуть Ксэнара и все ему рассказать.
Окликнула. Начала объяснять, быстро и путано, была почти сразу прервана спокойным:
— Знаем.
И все.
Дальше уже ничего не помнила.
Замерзла.
ГЛАВА VIII. Забытая тайна
Очнулась я в своей кровати, в своей комнате. В темноте.
Отмытая, переодетая в чистое, спасенная от возможных осложнений после переохлаждения. От волос, еще влажных, пахло травами, а от рук, жирных после лекарственных мазей Ллэт, пахло чем-то приятным и успокаивающим.
Я полежала еще немного, наслаждаясь чувством покоя и защищенности, но уснуть уже не смогла. Хотелось пить.
Еще хотелось выйти во двор, пройтись по улице и увидеть то, что случилось. Но я сомневалась, что мне хватит на это смелости.
На ходу отирая руки о сорочку, я неуверенно вышла в коридор. Темнота была густой и тихой, сторонящейся зажженных у лестницы светильников.
Я спустилась на второй этаж, глядя исключительно себе под ноги — яркий свет резал глаза. Почти сразу, как сошла с лестницы, как только почувствовала на себе внимательные взгляды и подняла голову, поняла, что это все было ошибкой. Нужно было оставаться в комнате. Потому что на втором этаже, в круглой зале, в креслах у камина сидели две живые души.
Ксэнар встретил меня равнодушным взглядом и почти сразу отвернулся к огню. Он устал и был опустошен. Я не могла представить, что он почувствовал, когда узнал, что на них движется Моховик. Движется с той самой стороны, в которую ушли мы. И
