На званый обед Такина не пригласили. Потому как рожей не вышел. Ну, ладно-ладно, потому что уже выбыл из Игры. И это Ферьона вовсе не расстроило. Наоборот. Это ж просто здорово, что он наконец свободен. На ближайшие несколько часов.
А не сходить ли ему на свидание?
Бездна Рувала. Сходил, называется, на свидание.
Да нет, оно, можно сказать, практически состоялось. Если бы не три зеленые наглые рожи, рассевшиеся вместе с его девушкой на какой-то рваной тряпке и самозабвенно режущиеся в карты на раздевание.
Что? Это он играть не умеет?
Ну, может, и не умеет. Но быстро учится.
А главное, Такин тоже принарядился. И лент в волосы вплел. Штук двадцать, как минимум. Так что играть можно смело.
Орки как-то странно переглянулись, и грейм с ужасом подумал, что лент у него явно маловато. Парни же, как и Сарана, не отличались особым избытком одежды, разве что яркие цветные платки, повязанные на шею, и множество украшений в волосах в виде разномастных деревянных бусин. Правда, за предположение, что они будут мухлевать и снимать оные бусинки, Такин без каких-либо предисловий получил в глаз. Если опустить неприличные слова, то объяснение этого поступка было весьма коротким и сводилось к простой фразе: "Настоящий воин к уловкам не прибегает, к тому же мухлеж — это вовсе не уловки, это важная военная стратегия". И ниссы — это святое. За такое и не только в глаз получить можно.
Правила игры оказались простыми, и Такин быстро втянулся. А после шестой ленты даже выигрывать иногда начал. Правда, до безобразия мало. Такое чувство, что зеленые всерьез вознамерились полюбоваться на голых греймов. И если желание Сараны было вполне понятно, объяснимо и даже приятно, то намерения парней, мягко говоря, пугали. Неужели, все дело в расовой солидарности? Или цеховой? Должны ведь понимать, что голая Сарана смотрится куда лучше голого же Такина.
Похоже, Ферьону удалось донести до парней эту простую мысль. А небольшое магическое воздействие — это вовсе не мухлеж, а важная военная стратегия. И вообще, они ему еще спасибо скажут. О том, что скажет сама Сарана, думать не хотелось. В конце концов, почему он один должен в кружевах ходить?
Ферьон не знал, заметила ли Сарана смену стратегии, но одежда на ней стремительно таяла. Сначала шейный платок, потом жилетка, оба ботинка, носки, верхняя рубашка и резинка, стягивающая волосы. Последний раунд поставил девушку перед выбором — штаны или нижняя, нательная, рубашка, весьма соблазнительно обтягивающая роскошные формы. Пэри О-Тха колебалась недолго — с усмешкой глянула на хихикающих дружков, на Ферьона и сняла… кольцо.
Ильсар ал'Руот
В кои-то веки происходящее в голове Ильсара пришло в полное соответствие с тем, что творилось этим вечером в Городе. Кавардак здесь был едва ли не большим, чем в его перепутанных взбесившимся котом нитях-воспоминаниях. Кстати, коты и здесь постарались. А виной всему его племяшка. И какой араж ее за язык тянул? Взяла и сказала перед ужином, что сегодня тринадцатый день, как они с Лиссом познакомились, к тому же пятница. Пятница тринадцатое. Их национальный праздник. Когда все ходят, крестятся и уступают дорогу черным котам.
Последнее последним очень даже понравилось, и Пятница тринадцатое тут же была объявлена всенародным Имперским праздником. Проводимым с особым размахом. Прямо сразу же. Даже пожрать гады не дали толком. За полдня к шныряющей по городу нечисти привыкли (а может, кое-кто в чужом заклинании поковырялся, чтобы его любили и помнили), и к вечеру вокруг башни собралось довольно много народу. В основном, конечно, детишек, но и взрослые встречались. В отличие от молодежи уступать дорогу они считали ниже своего достоинства, поэтому, стоило показаться кому-то из политиков, аркаты небрежно воспаряли в воздух и перелетали преграду, тиары же раскрывали сверкающие минипорталы. Нечисть притворно (или нет?) этим возмущалась, и порталы сбоили, выкидывая магов кому-нибудь на голову, тиарам, к примеру. Те в свою очередь возмущались еще больше, и веселье только набирало обороты.
Если честно, Ильс не понял, в чем прикол. И зачем нужно туда-сюда ходить и рисовать повсюду кресты. Но уже через полчаса втянулся, пытаясь пометить крестом нос Кссейны, попутно отбиваясь от занимающейся тем же самым Суиссы. Барбариска поначалу с удивлением взирала на это безобразие… то бишь, праздник — видимо, праздновать надо было как-то не иначе, но потом с радостным визгом удирала от племянничка, сверкавшего огромным белым крестом чуть пониже спины. Политики же не были бы политиками, если бы не успевали во всеобщей суматохе подсовывать жителям Долины свои подписные листы. А то и устраивать драки за электорат, который встречал все это счастливым хохотом и сыплющимися с неба лепестками четырехлистного клевера. Черного, естественно.
Пока Ильсар отвлекался на влюбленную чету — и как они только сошлись? — его лоб украсился зеленым крестом, а шея парой укусов. Нежных таких, ласковых. Когда же какой-то бестолковый тиар в шутку предложил покусать и его в обмен на полет, в ответ раздалось весьма грозное шипение. Интересно, из-за чего злятся? Неужто из-за того, что белобрысый их крылья обругал?
Или дело в другом?..
В Ильсаре?
Тигара бы так никогда не сделала. Не стала бы из-за него отказываться от чего-либо. Вроде полета в приятной компании. Да и в неприятной тоже (если бы она сулила выгоду этой стерве). И как Ильс раньше этого не замечал? Она ведь всегда такой была. И пусть его воспоминания обрывочны и невнятны, но есть и свои плюсы — можно увидеть любое событие из прошлого словно со стороны и заново его оценить.
Да и целуется она не так, как крошассы. Нагло, требовательно. И глаза холодные. Пустые. Когда смотрит на него и думает, что Ильсар этого не видит. А ведь он видел. И тогда видел. Но не замечал.
Как и в тот день. Видела, как Ильсар пьет, и не остановила. Даже тогда, когда он непонятно зачем отправился искать Нарвиса. А нет, знает. На дуэль хотел вызвать, чтобы не смел пялиться на его девушку. И не смел ей докучать. Ти так плакала, так плакала… И он как полный… хм, герой поперся бить Нарвису морду. Причем, кулаками. Про магию Ильс на тот момент почему-то забыл. Вазу с розанами со злости разбил, швырнув ее об стену и обрызгав ал Кима с ног до головы. А он, странное дело, даже не обругал его толком. Спешил куда-то, чуть в столб не врезался. Куда это он?
