Не в последнюю очередь и об этом должен был вестись сегодняшний разговор в клубе «Эльдорадо». Хороший, кстати, оказался клуб, особенно если чуток переделать репертуар и не пускать пушеров с их «марками», кислотой и прочей радостью обдолбышей. Выпивка, музыка и готовые составить приятную компанию девочки – как по мне, вполне достаточный ассортимент для хорошего времяпрепровождения молодежи. Потому охране и были даны четкие указания – пушеров, пойманных на горячем, вежливо отводили в одну из пустых комнат, наркоту спускали в раковину или в толчок, а самих распространителей немного отоваривали по почкам. И следов нет, и больно до лысых ежиков. Этакий двойной удар, по организму и по финансам. А народ они понятливый… если система аргументов подобрана верно и должным образом изложена. Полиция же… Нет, нам тут полиция не требовалась, равно как и в любом другом заведении под патронажем прекрасной и опасной представительницы клана Катандзаро. Как ни крути, но именно Джулия Гримани была лицом новой теневой власти на острове. За ней маячила фигура дона Стефано Гримани и клан в целом, ну а что такое клан Коза Ностры и в какую именно систему он входит – это понимали даже только что с пальмы свалившиеся нигерийцы, сунувшиеся было со своим товаром в теперь уже однозначно наши клубы.
Само собой как-то вспомнилось, стоило только подойти к лестнице на второй этаж. Именно тут пара охранников несколько дней назад тащила гнусно воющую африканскую тушку. А нечего было пытаться кусать, тогда и зубы б в целости остались. Пусть скажет спасибо, что запаянные в пластик дозы наркоты просто смыли в сортир, а не затолкали образине с заднего хода для того, чтоб словил ну ваще полный кайф с непременным последующим передозом. Или передоз через жопу – это из разряда баек? Кто знает, я ж не экспериментатор-любитель. Вот Джулия, та могла поставить опыт и наблюдать за результатом. С нее станется!
– Гость уже ждет вас, босс, – уведомил меня стоящий у входа в особую, закрытую для клиентов часть второго этажа солдат клана. Из новоприсланных, к слову сказать.
Кивнув Дино Криотти в знак того, что понял, я сделал шаг вперед, берясь за ручку двери и открывая ее. Зайдя же внутрь и отгородившись дверным полотном с качественной звукоизоляцией от несколько раздражающей громкой музыки, я малость расслабился. Малость, потому как расслабляться полностью уже давно не привык. Но и напрягаться здесь и сейчас не стоило – как ни крути, а прибытие важного, ожидаемого и давно затаскиваемого сюда, на остров, гостя… Знаковое событие.
– Ночи тебе доброй, старый ты затворник, – улыбнулся я, произнося эти слова, обращенные к посреднику и информационному брокеру, в прошлом являвшемуся и неплохим таким наемником. – Как я понимаю, самолеты ты все так же ненавидишь?
– И за дело! Кто один раз чуть было не навернулся с небес на землю, будет смотреть на крылатых уродцев с изрядным скептицизмом. Я не исключение.
– Иди сюда, старый ты тевтонский бес! Дай твоими костями похрустеть.
Оскалившийся Лямке, поднявшийся с кресла, неожиданно мягко для столь габаритного человека скользнул вперед, протягивая мне руку. Мля! Вот уж воистину костедробилка, а не нормальная человеческая конечность. На что я на физическое развитие не жаловался, но удерживать собственные кости от жалобного похрустывания было той еще задачкой. Ну да ничего, не в первый раз. Справился.
– Сразу о делах или?.. – полюбопытствовал Курт, после того, как закончили мериться крепостью хватки.
– Или. Я ж тебе говорил, что теперь являюсь частью организации, а не вольным стрелком. Да и твое сюда прибытие как бы недвусмысленно намекает на то, что предложение принято.
– Принято, – эхом отозвался немец, подойдя к выходящему на сцену и танцпол окну. – В старой доброй Западной Европе становится неуютно, в Восточной пока нормально, но мало связей для того, чтобы чувствовать себя в безопасности. Выбор был между переездом в Штаты и твоим предложением. Я выбрал то, в чем более уверен.
– Неужели совсем плохо?
Прежде чем ответить на прозвучавший вопрос, Курт всерьез призадумался. Сомневаюсь, что не знал, что ответить. Скорее уж подбирал слова, что наиболее четко выразили бы его ощущения от происходящего.
– Если в Штатах есть ЧВК и они пользуются большим влиянием, то в Европе… Тони, ты и сам все знаешь, эти полудурки уже почти полвека уничтожают и свои армии и желание людей быть людьми, а не… существами, которые даже выстрелить во врага не способны. Тащат к себе шваль из «третьего мира», а особенно из бывших колоний, позволяя им превращать города в мусорки и бесплатные уличные сортиры. А нас жмут до такой степени, что даже самые большие патриоты задумываются о том, чтобы убраться. Только вот куда нам бежать?
– Америка?
– Я твой сарказм сразу чувствую. Там тоже не эдемский сад, хотя пока вроде получше. Но этот полунегр со своей сворой подпевал такое безумие протаскивает как законы, что даже мне страшно! Там уже и на «вторую поправку» облизываются, желая ограничить оборот оружия.
– Пока у них не выйдет, – отрицательно покачал я головой. – И этот недоделанный вылетит с треском, равно как и тот, а может, та, кого этот полукениец попробует протащить на свое место. В этом я почти уверен, Но вот дальше… тут уже мой мозг пасует, не в силах просчитать ситуацию. Хотя…
– Что, Тони?
– Если продолжится массовый завоз аллах-бабахов, китайцев с индусами и живых подтверждений дарвинской теории с якобы прародины человечества… Тогда США придет полный и окончательный звездец. В условиях их демократии так точно. Нормальных, ментально здоровых людей банально переголосуют. Впрочем, мы отвлеклись.
– От таких отвлечений выпить хочется. Абсент есть?
Вместо ответа я лишь указал в сторону покамест закрытого бара, где дожидались ценителей самые разные напитки. В том числе и абсент, воспетый Бодлером и прочими ценителями экстремальных напитков. Та еще хреновина, доложу я вам, но не бьющая по мозгам, а скорее осуществляющая нематериальную трепанацию разума, погружающая сознание в измененное состояние. «Зеленая фея», мутноватая жидкость крепостью более шестидесяти градусов, словно разграничивающая мир обычный и иной, куда более странный и в то же время притягивающий. Пробовал я это пойло, аж два раза сподобился. Первый был совсем давно, а вот второй вскоре после гибели сестры и племяшки… И так меня тогда стукнуло, что зарекся вновь
