— Всяк сверчок знай свой шесток, — с горечью сказала девушка.
Она свой знала: ни там, ни сям, подвешенная посередине между господами и слугами, не того происхождения, но все же с даром. Ни для кого не своя. Но разве она хотела плохого? Она не имела права мечтать о том, чтобы заявить права на его сиятельство графа делла Гауденцио, но разве было бы так ужасно, если бы он обратил на нее внимание без всяких обязательств? Как это бывает в маскарад, когда случайные любовники даже не снимают друг с друга масок? Дамиана хотела его объятий и его поцелуев, а потом — ну что же, пусть он пойдет к другим, она же понимает, что он не для нее… Но если ненадолго — разве с графа убудет? Она совсем не понимала, зачем так строго блюсти эту разницу. Она же не собирается заводить от него детей — возможных каброй. Такой судьбы она бы никому не пожелала. Хотя, на самом деле, у нее с "половинным" даром и у него с полноценным, скорее всего, дети вышли бы магами. Но этого никто не знает, кроме самой Дамианы.
Впрочем, глупости. О каких детях она думает, когда ему, скорее всего, просто не до того. После смерти друга синьор Фабио вряд ли настроен на новую интрижку. Так что свинство с ее стороны даже мечтать о таком.
Пока телохранитель доктора уважаемого Лоренцо сидел на кухне, так как ему велели не маячить на глазах, в то время как синьоры находятся вдвоем, Дамиане не стоило и думать соваться под крылышко Марции. Мало ли, выдаст себя перед ним какой-нибудь повадкой. Ей хватало и того, что она постоянно запиналась в речи и лихорадочно соображала, как выразиться попроще, чтобы теперь еще думать о том, как двигаться, не проявив выучки. Так что пусть себе этот щеголь в маске ест стряпню Марции, не рассчитывая на общество Дамианы. Потому, подав синьорам чай и вино, возвращаться вниз она не поспешила, вместо того принявшись делать вид, что страшно занята пылью в спальне, пока господа сидели в соседнем кабинете. И если, например, протирать ручку двери между комнатами, то было отлично слышно, что там происходит. Так и что ж? Не оставаться же ручке из-за этого грязной? Потому Дамиана усердно ее начищала, пока Фабио и Лоренцо общались.
— …что это хорошая идея? — увы, она не успела услышать, о чем так взволнованно спрашивает лекарь. — Мало того, что по городу убийца разгуливает, ты еще и заговор разоблачать собрался.
— Заговорщики пока никого не убили, а от снятия с должности не умирают. Да и я пока ничего не разоблачал, — ворчливо ответил Фабио. — Все, что я успел — написать письмо синьору Марчело с туманными намеками на то, что я курсе его проблемы и готов посодействовать… Теперь сижу и жду ответа. Эфирограммами даже намеки передавать опасно, а Даларн — не соседняя деревня, демоны его знают, сколько курьер будет туда и обратно мотаться. И заниматься чем-то еще, кроме этого ожидания, у меня времени нет. У меня вообще ни на что времени нет. Всего несколько дней на службе не был, а такое чувство, что месяц — столько дел накопилось. И хочу, в конце концов, отдохнуть. Если я еще и на маскарад не пойду, а буду сидеть дома и бояться, то умру не от рук убийцы, а от всепоглощающего уныния.
Дамиана прижала руки к груди. Отчего она даже не подумала, что и синьору Фабио может грозить опасность? Доктор уважаемый Лоренцо вот с телохранителем ходит, еще пара заходивших синьоров тоже, но его сиятельство — это же другое дело. Он граф делла Гауденцио, разве не понятно, что на него не будут покушаться, зачем? Как-то так было в голове, и сейчас она замерла в изумлении от этой свежей мысли, что и синьору Фабио стоит бояться. Впрочем, Дамиана наверняка бы почувствовала, грози ему опасность… когда он рядом. А когда нет? Хотя он, правда, все время проводил на работе и наверное там, среди людей, безопасно. Но на маскараде. Куда его еще понесет? Нет уж, Дамиана обязана проследить за ним, а там… Может, к утру открыться? Если он ее не заметит в толпе, подойти и рассказать… предложить охранять? В маске телохранителя ее не узнают, она сможет быть свободной, ходить по Вентимильи следом за своим сиятельным синьором. Да, сделать так: открыться наутро, показав, что она чего-то стоит.
Пока она строила планы, синьор Лоренцо спросил очень даже интересующую Дамиану вещь:
— И куда ты собираешься податься на маскараде?
— Во имя неба, не переживай ты так, — тут же воскликнул Фабио. — Не собираюсь я по темным закоулкам таскаться и ввязываться ни во что подозрительное не собираюсь.
— Я не могу не переживать. Ни бал, ни дом Чезаре закоулками не были, а еще одного друга потерять мне совсем не хочется, — нервно ответил Лоренцо.
На некоторое время за дверью воцарилась напряженная тишина, а потом раздался голос Фабио, тихий и очень серьезный:
— Знаешь, я тут думал… чтобы сделал Чезаре на моем месте. Если бы меня убили. И понял, что он бы пошел на маскарад. Назло этой сволочи пошел бы, и еще — в память обо мне, мы же всегда вместе ходили, с тех самых пор, как познакомились. Вот и я твердо намерен пойти, по тем же причинам. Чезаре бы не возражал, еще и от души велел бы за двоих повеселиться… Ты же знаешь… какой он был… — голос у него заметно дрогнул, но он тут же спокойно и уверенно закончил: — Я в многолюдных местах буду, в толпе, ничего со мной не случится. На Пьяцца Феличе схожу, как всегда — у них там во время маскарада самые лучшие представления, никак не могу пропустить.
— Пожалуй, я готов согласиться, что посреди площади, в толпе народа, убийца и впрямь нападать не будет, — печально согласился Лоренцо, но добавил: — И все же, хотя ничего страшного на маскараде, скорее всего, не случится, зря ты телохранителя не наймешь.
"Меня" — с жаром подумала Дамиана.
— На то, чтобы заниматься наймом телохранителя, у меня тоже времени не было, — буркнул Фабио. — И я, честно говоря, с трудом себе представляю, как его за собой на маскарад тащить. Только веселье портить — причем ему даже больше, чем мне. Вокруг все пьют и пляшут, а ему работай. Ну и, в конце концов, вдруг я там с дамой познакомлюсь — и что тогда бедняге
