Когда они вошли, хранитель коснулся ее руки. Она напряглась, но он лишь пробормотал, бросив враждебный взгляд на Натаниэля:
– Наставник плохо слышит. Будет лучше, если он сможет читать по губам.
Этот совет предназначался лишь для ее ушей. Элизабет потребовалось некоторое время, чтобы понять, почему. Натаниэль был магом, чужаком, не заслуживающим доверия. Она не могла объяснить тот прилив гнева, который испытала в ответ на слова хранителя. Не так давно девушка верила в то же, что и он, однако не желала быть союзником и другом этого человека даже в мыслях, оставив при этом Натаниэля в стороне.
В комнате горел огонь, золотивший головы оленей, волков и кабанов, развешанные по стенам. Памятные таблички под ними занимали почти каждый свободный дюйм пространства. Фигура, стоявшая лицом к огню, и сама напоминала зверя: высокая и широкая, с густым мехом, нашитым на плечи накидки. Ветер сотрясал распахнутое окно башни, впуская внутрь сквозняки, разметавшие кипы бумаг на столе.
Они с Натаниэлем стояли в дверях, словно дети, вызванные в кабинет школьного директора, ожидая, когда Наставник Хайд обернется. Юноша пошевелился, не в силах скрыть своего нетерпения.
Наконец Наставник заговорил, его низкий, рокочущий голос напомнил Элизабет рычание медведя.
– За триста лет, прошедших с тех пор как Великая библиотека Харроуса была впервые высечена в этой скале, ни человек, ни гримуар ни разу не нарушили ее границы. Она выдержала все бури и отразила каждую осаду. Вы утверждаете, что сегодня вечером будет совершено нападение. Как вы узнали об этом и почему я должен вам верить?
Прежде чем Элизабет успела остановить Натаниэля, он сделал широкий шаг к столу.
– Сэр, без сомнения, хранитель назвал вам наши имена. Учитывая покушение Канцлера на нашу жизнь и прошлое участие мисс Скривнер…
Наставник Хайд развернулся, и половица скрипнула под его ногами. Натаниэль замолчал, Элизабет застыла на месте. Лицо Хайда представляло собой один большой шрам. Его кожу вспороли чудовищные следы от когтей, после которых, подумала Элизабет, мало кто смог бы выжить. Из этого пейзажа изуродованной плоти выглядывали его глаза: яркие, жестокие и, прежде всего, подозрительные. Его взгляд скользнул по губам Натаниэля. Он повернулся достаточно быстро, чтобы услышать – или увидеть – конец его фразы.
– Что за история с Канцлером Магии? – прорычал он.
Поначалу вопрос не имел для них никакого смысла. Затем, прикинув в уме, Элизабет почувствовала, как сердце упало. Она повернулась к Натаниэлю.
– Неудивительно, что хранитель не узнал наших имен, – пробормотала она вполголоса. – Новости еще не дошли до них. Духовенство, должно быть, сразу же отправило гонцов во все Великие библиотеки, но сообщение не могло дойти до них скорее сегодняшнего вечера. – Элизабет с беспокойством оглянулась на Хайда. – Они ничего не знают об Эшкрофте.
– Черт побери, я не подумал об этом. Если бы только мы прихватили с собой газету…
Натаниэль откашлялся и продолжил более громким голосом:
– Наставник, позвольте мне объяснить. Канцлер Эшкрофт – предатель. Позапрошлой ночью он был разоблачен как диверсант, устраивавший нападения на Великие библиотеки.
Хайд смотрел поочередно на Элизабет и Натаниэля, внимательно наблюдая за непринужденностью их общения. «Мы слишком близки», – осознала она. Ни один уважающий себя библиотекарь никогда не заговорит с чародеем так, как она, не говоря уже о магистре магии: так, словно он был ее близким другом. Но, безусловно, это не настолько важно, как те новости, которые они принесли. Без сомнений, Хайд отнесется к ним со всей серьезностью.
Наконец он произнес:
– Скривнер. Я знаю твое имя. Ты из Великой библиотеки Саммерсхолла.
Она кивнула, стиснув зубы от дурного предчувствия.
– Канцлер взял меня в плен в своем поместье, – объяснила она. – Пока я была там, мне удалось разведать его планы. Остальная часть истории очень запутанна. Однако Нат… Магистр Торн говорит правду. Из Духовенства к вам прибудет гонец, чтобы все это подтвердить.
– Все, включая неминуемое нападение на эту библиотеку?
Прежде чем ответить, Натаниэль мельком взглянул на Элизабет. Выражение его лица становилось все более настороженным.
– Нет, мы сами обнаружили это и тотчас пришли сюда. У нас не было времени предупредить Духовенство. Для своего ритуала Канцлеру необходимо принести в жертву гримуары. Уверяю вас, я не преувеличиваю, когда говорю, что на карту поставлена судьба всего королевства.
– Прошу вас, Наставник, – вмешалась девушка. – Харроус – заключительный этап в планах Эшкрофта. Вы должны были догадаться, что эта библиотека станет следующим местом, на которое нацелится диверсант, учитывая характер его нападений. Возможно, он уже сейчас проникает в здание.
Очевидно, ей не стоило этого говорить. Хайд обошел стол, и пол заскрипел под ним. Его тень, такая же холодная, как сквозняк, свистевший из окна, упала на Элизабет. Когда он снова заговорил, голос его был угрожающе тихим.
– И как же тебе удалось добраться до Харроуса, опередив самого быстрого всадника Духовенства? Вопрос адресован не вам, Магистр Торн. Я хочу, чтобы Скривнер ответила мне.
Она судорожно сглотнула.
– Магия, – ответила она дрожащим голосом. – Мы использовали магию.
Его лицо потемнело.
– Ты хочешь сказать, что связалась с колдовством, Скривнер?
Она не могла взять свои слова обратно.
Подняв голову, Элизабет встретилась с ним взглядом.
– Да. И я сделала бы это снова, если бы в этом была необходимость.
Наставник схватил ее за накидку, сжимая ткань в своих огромных, покрытых шрамами пальцах, и оторвал девушку от пола.
– Отпусти ее! – рявкнул Натаниэль.
Послышались возня и звон цепей; он бросился на Хайда. Хранитель, приглядывавший за ними из-за двери, схватил его.
Наставник не обратил на Натаниэля никакого внимания. Его глаза блуждали в нескольких дюймах от лица Элизабет, полные отвращения. Стыд горел в ней – стыд столь же реальный, столь же физически болезненный, как удар хлыста, однако она не отвела взгляд. Наставления Духовенства все еще имели над ней власть, и, возможно, так будет всегда. Элизабет росла в них, словно молодое деревце вокруг гвоздя, вбирая в себя все инородное, каким бы ядовитым оно ни было. Однако она прошла через все испытания, боролась и страдала не для того, чтобы просто подчиниться воле этого человека подобно провинившейся воспитаннице.
– Тебя развратили, – прорычал он.
– Если это правда, – ответила Элизабет, – то всех нас развратили. Все мы были испорчены с самого начала. Вы знаете, что библиотеки, которым мы служим, были построены чародеем. Вы когда-нибудь задавались вопросом, зачем?
Хмурый взгляд послужил ей ответом. Конечно. Это был не тот человек, который задумывался. Он следовал приказам всю свою жизнь, пока, в конце концов, не стал человеком, отдающим их. Один винтик поменялся на другой, поддерживая работу всей библиотечной машины точно так же, как это происходило на протяжении веков. Тем не менее она не могла оставить надежду достучаться до него.
– Вы когда-нибудь видели круг призыва,
