— «Побивание камнями», — медленно произнесла Нинния, — вид смертной казни распространённый в странах Магриба пантеона Алеш-кахни, для блудниц и гулящих дев.
— Так! — перебил я, готовую взорваться Тиасель, да танцовщицу я, похоже запугал чверх меры. — Отставить всякие там «Побивания»! У нас такого не принято. Сестра, что говорит наш закон, касательно насилия над невинной девой?
Таро, болезненно дернулся в своём углу и сжался ещё сильнее.
— Э… — сестра посмотрела на меня как на идиота. — Имперскими законами, коли дева благородных кровей, насильнику не взирая на происхождение, полагается отсечение мужского достоинства и ссылка на каторгу в Коричневые Горы сроком на пять лет. Коли девушка из простонародья…
— Ну — это нас не волнует… — прервал я Ниннию. — И так, Леди Изиллиийя, свою вины вы не отрицаете…
— Нет… — глухо ответила танцовщица.
— Значит, властью данной мне Богинями и народом Империи, приговариваю…
— Пождите… — коротко произнёс Таро, поднимаясь на ноги и поворачиваясь к нам быстро вытирая тыльной стороной руки глаза. — Пусть я и лишился сердца воина и рыцарской чести, но я не могу допустить, что бы девушка пострадала из-за моей минутной слабости. В соответствии с древним правилом религии Двух Богинь, я возьму эту женщину в законные жёны… Если конечно ей не претит находиться вместе с таким ничтожеством как я. –
— Да! Да! С согласна! — радостно закричала танцовщица.
— Леди приговаривается с десяти годам отсечения мужского достоинства… — на автомате пробормотал я, понимая, что шутка, призванная немножко разворошить нашего Героя и совмещённая с воспитательным процессом, вырулила немного не туда, куда я планировал. — А… это вообще законно? А Аква?
— Я не могу противиться слову древнего правила… Тем более, что осуждённая женщина, а значит и спасённая моим уже бывшим женихом — моя подруга. Как я могу встать на их пути, — быстренько прочирикала моя рабыня. — Я отпускаю тебя Герберт и благословляю вас!
Я посмотрел на Ниннию и принцесса не выдержав прыснула.
— Ну, коль ты у нас первый из принцев, приговоривший девушку к усекновению мужского достоинства… — смеясь, выдавила она. — То почему бы Серу Герберту не спасти свою насильницу, пользуясь старинным правом для потерпевших женщин…
— Так… надеюсь, в летописи это не войдёт… — пробормотал я, а затем бросил быстрый взгляд на Герберта, лицо которого выражало вселенскую печаль. — Слышь… Сер Рыцарь, ты бы прикрыл своего «рядового», а то здесь дамы, знаешь ли!
— Дурак, — фыркнула Тиасель, ткнув меня кулачком под рёбра.
Герберт-Таро, глянул вниз, густо покраснел, и схватив, рванул первую попавшуюся под руку тряпку, которая оказалась скатертью накрывавшей один из сервировочных столиков, на которых для него вечером привозили ужин. Блюдо, вместе с лежавшей на нём остывшей курицей и клубнями похожего на картофель растения, покатились по полу, лицо же и обнажённую грудь Изиллии щедро обдало белым сметано-грибным соусом, вплеснувшимся из пролетевшего у неё над головой кувшинчика.
Не в силах больше сдерживаться, Аква истерически расхохоталась и что бы не упасть, схватилась за стоящую, рядом Элис-Эйдру, ойкнувшую от неожиданности. Ставший совсем уж пунцовым Таро, бросился вытирать свою новобретённую жену той же самой скатертью, чем сделал только хуже.
Я же только слегка усмехнулся. Как минимум, устроенный мною балаган, не мытьём так катанием, достиг хотя бы одной из моих целей. Хоть немного расшевелил японца, и мне, больше не было необходимости беспокоиться о том, что приятель наложит на себя руки. Теперь, нужно было сделать так, что бы всё случившееся не зародило в душе бывшего хикикомори обиду над нами, потешавшимися над его «глубоким и праведным горем».
— Герберт… — начал было я, но мой слова, потонули в оглушающем хлопке и звоне.
Полыхнул яркий белый свет. Взвизгнула Тиасель, вцепившись в мой рукав затопивший казалось всю комнату, а висящий на поясе «Сульмир» казалось, завибрировал, переполняемый внезапно проснувшейся в нём силой.
— Снизошла… благодать Лориды… — услышал я восторженный шёпот Аквы.
Когда же, я наконец перемогался, то первое что я увидел был стоящий на одном колене обнажённый Герберт-Таро, а в воздухе перед ним, в белёсом сиянии, медленно вращаясь, парил абсолютно целый и невредимый Священный Меч Лориды.
Хоть я множество раз до этого, видел этот божественный артефакт, сейчас я с уверенностью мог сказать, что что-то в нём изменилось. Он… как будто стал другим. Куда как мощнее и… полноценнее что ли. Складывалось такое впечатление, что до этого, момента Таро носил какую-то грубую заготовку, которая сейчас обрела завершённую форму.
И была надо сказать, не уступала теперь, а то и превосходила по силе мой молот, если конечно не говорить о нём в паре со щитом. Почему-то я чувствовал это особенно остро.
В повисшей в комнате тишине, клинок, медленно опустился в подставленные руки Герберта, лицо которого сейчас буквально светилось от счастья. Наконец меч задрожал, словно бы резонируя с «Сульмиром» и успокоившись, потух.
— Будем считать, — произнёс я, когда молчание как-то у слишком уж затянулось, а в дверь которую я на всякий случай закрыл после того как мы вошли внутрь, нарушая всю мизансцену начали ломиться гвардейцы и кавалергарды. — Что ваш брак был одобрен в наивысшей инстанции… Тиасель, дорогая, пойди пожалуйста, успокой охранку. Скажи им, что с нами всё в порядке, просто было очередное явление воли Богини Лориды её Герою!
— Но почему? — вновь чуть не плача произнёс бывший японец глядя при этом именно на меня. — За что? Я же…
— Ты же, ты же… — отмахнулся я от него. — Потому что не мальчик теперь, а муж! Так что утри сопельки и соответствуй! Так что поздравляю.
— Спасибо… Эсток.
— Сабер.
— Да Ваше Величество… — как-то робко откликнулся мой оруженосец.
— А вот к тебе, у меня будет разговор особый. Жду тебя через час у себя в кабинете. Готовь вазелин и прихвати с собой моих боевых секретарш, — произнёс я, разворачиваясь и направляясь приоткрытой двери, возле которой стояла Тиасель.
— Слушаюсь… — произнёс парень слегка спав с лица.
— Ты куда? — догнала меня сестра.
— Да вот, хочу с нашей зелёной чешуйчатой возмутительницей спокойствия поговорить…
Интерлюдия 21— Доченька… — в массивные двери, отделяющие личное пространство Богини Удачи Катюши, или «Екатерины Ивановны», как уважительно в последнее время стали называть её низкоранговые боги, демоны и духи, аккуратно постучали.
— Входи мам, — ответил девушка, продолжая с бешеной скоростью набирать какой-то текст на клавиатуре стоящего перед ней макбука.
Шикарная отделка кабинета, в который юная богиня превратила ту всё ещё маленькую пока что микровселенную, которая стала ей доступна после того, как она начала принимать участие в «Игре Богов», вполне соответствовала новому облику юной Богини.
Екатерина Ивановна была одета в строгий брючный костюм, принятый в пространстве планеты Земля, двадцать первого века, для женщин занимающихся бизнесом. Серьёзных леди, функционеров и акул капитализма, способных сожрать ближнего своего, если это принесёт им хоть мизерную потенциальную выгоду.
Всё в этом структурированном и организованном
