Рыбы ковырялись в кораллах, поедая стены собственного узилища.
– Нет ли у вас каких-то других вопросов? – наконец спросил я Дженни. – Все хотят знать, как я отличаю реальность от галлюцинаций. Или каково это – усваивать знание, а затем проявлять его как аспект.
– Что случилось с Игнасио? – спросила Дженни.
Я резко повернулся к ней. Тобиас поднес руку к губам и тихо ахнул.
– Вы упоминали Игнасио в прошлых интервью, – сказала Дженни, наблюдая за мной с карандашом наготове. – Один из ваших любимых аспектов. Химик? И все же в недавнем случае с бактериями, поедающими моторное масло, вы его вообще не привлекали. Любопытно.
Игнасио. Он, как и Джастин, был… больше не был одним из моих аспектов.
Тобиас откашлялся.
– Ты видел у нее на полке книгу Элджернона Блэквуда? Оригинальное издание «Аркхэм хаус», мое любимое. Ощущение бумаги, запах… это запах мудрости как таковой.
– Вы оцепенели, – подметила Дженни. – Вы можете терять аспекты, мистер Лидс?
– Оригинальные издания «Аркхэм хаус»… они такие редкие… хотя зависит от того, что хочется прочитать. У меня был их экземпляр «Темного карнавала» Брэдбери, правда его обложка…
– Что случилось? – настаивала Дженни. – Они что, просто покинули вас?
– Обложка… время ее… не пощадило…
– Айви, – прошептал я.
– Ладно, ладно, – сказала мой воображаемый психоаналитик, вставая. – Эта женщина ведет себя так, словно задала невинный вопрос, но меня не проведешь. Она знала, что заденет за живое. Посмотри, как ее пальцы сжимают карандаш, как она жадно ловит каждое твое слово.
– Прости, – проговорил Тобиас, промокая лоб платком. – Кажется, от меня сейчас мало толку.
– Она нас дразнит, – сказал Джей Си, вставая. Он положил руку на плечо Айви. – Что же нам делать?
– Она хочет вывести нас из равновесия, – решила Айви. – Стив, ты должен взять верх в разговоре.
– Но что ей известно? – вслух удивился Тобиас. – Она действительно догадалась, что случилось с Игнасио? Ты нечасто говоришь об этом. – Он склонил голову набок, прислушиваясь. – Стэн говорит… Стэн говорит, что она, должно быть, работает на них.
– От тебя никакого толку, Тобиас! – прорычала Айви.
– Тихо! – сказал я им. – Заткнулись все!
Они замолчали. Я встретился взглядом с Дженни, которая спокойно вертела карандаш между пальцами. Изображала безразличие.
Нельзя мне разваливаться на части при каждом воспоминании об Игнасио или Джастине. Надо с этим совладать.
Я же не псих какой-нибудь.
– Мне неприятно говорить на эту тему, – сказал я и наконец-то подошел к одному из приготовленных ею стульев.
– Почему?
– Задайте другой вопрос, пожалуйста.
– Вы теряли другие аспекты, кроме Игнасио?
– Я могу сидеть здесь весь день, Дженни. Повторять одни и те же слова снова и снова. Вы на это хотите потратить свое интервью?
Карандаш перестал вертеться.
– Ладно. Тогда другой вопрос. – Она порылась в бумагах. – На протяжении всех интервью вы утверждали, что вы не сумасшедший, что по вашему определению безумие – это та грань, за которой психология человека влияет на его способность жить нормальной жизнью. Черта, которую вы никогда не пересекали.
– Вот именно, – сказал я. – СМИ изображают безумие неким магическим состоянием, которое можно включить или выключить. Болезнью, которой можно заразиться. Они упускают нюансы. Структура и химия человеческого мозга невероятно сложны, и отдельные черты, которые – в экстремальных случаях – считаются обществом признаками безумия, могут присутствовать у многих так называемых нормальных людей и в значительной степени способствовать их успеху.
– Значит, вы отрицаете, что психическое заболевание – это действительно болезнь?
– Я этого не говорил.
Я взглянул на свои аспекты. Айви села, чопорно скрестив ноги. Тобиас встал и подошел к окну, глядя туда, где, как ему казалось, он мог видеть астронавта Стэна на своем спутнике. Джей Си занял позицию у двери, положив руку на пистолет.
– Я просто хочу сказать, – продолжил я, – что определение слова «безумие» – не постоянная, а переменная величина и оно в значительной степени зависит от того, о ком идет речь. Если чье-то мышление отличается от вашего, но эти мыслительные паттерны не разрушают его жизнь, зачем пытаться «исправить» его? Меня не нужно чинить. Иначе моя жизнь выйдет из-под контроля.
– Это ложная дихотомия, – возразила Дженни. – Возможно, вы нуждаетесь в помощи и одновременно контролируете ситуацию.
– Я в порядке.
– И аспекты не разрушают вашу жизнь?
– Зависит от того, насколько раздражает Джей Си в конкретный момент.
– Эй! – вскричал он. – Я такого не заслужил!
Мы все трое посмотрели на него.
– Ну, сегодня, – прибавил он. – Сегодня-то я вел себя хорошо.
Айви подняла бровь.
– По дороге сюда ты сказал, что, – я цитирую, – «полиция не должна вести себя так расистски с этими полотенцеголовыми, они ведь не виноваты, что родились в Китае или где-то еще».
– Ну я же сказал, что вел себя хорошо. – Джей Си помедлил. – Мне следовало назвать их «американцами с полотенцем на голове» или как?..
– Ваше ид рассердилось? – Дженни перевела взгляд с меня на Джей Си. Она отлично отслеживала мое внимание.
– Он не мое «ид», – отрезал я. – Не притворяйтесь, будто он каким-то образом выражает мои тайные желания.
– Я вообще не уверена, что он может что-то выразить, – прибавила Айви. – Бесчувственное бревно на такое по определению не способно.
Джей Си закатил глаза.
Я встал и снова подошел к аквариуму. Мне всегда было интересно, знают ли рыбы, что сидят в тюрьме? Понимают ли они, что с ними произошло? Что весь их мир на самом деле искусственный?
– Итак, – сказала Дженни. – Возможно, мы могли бы отследить ваше состояние, мистер Лидс. Три года назад, во время последнего интервью, вы сказали, что чувствуете себя лучше, чем когда-либо. Это все еще так? За эти годы вам стало лучше или хуже?
– Все не так устроено, – сказал я, наблюдая, как маленькая черно-красная рыбка спряталась за фальшивым желтым кораллом. – Мне не становится «лучше» или «хуже», потому что я не болен. Я просто тот, кто я есть.
– И вы никогда раньше не считали свое… состояние… недугом? – спросила Дженни. – Потому что очень ранние отчеты рисуют другую картину. Они описывают испуганного человека, который утверждал, что окружен демонами, каждый из которых нашептывает ему какие-то указания.
– Я…
Это было очень давно. «Найди цель, – учила меня Сандра. – Сделай что-нибудь с голосами. Заставь их служить тебе».
– Эй, – перебил его Джей Си, – я пойду на заправку, возьму вяленого мясца. Никому ничего не нужно?
– Подожди! – сказал я, отворачиваясь от аквариума. – Ты можешь мне понадобиться.
– Чего? – Он взялся за ручку двери. – Хочешь опять надо мной издеваться? Нетушки, выкручивайся сам.
Он вышел и закрыл за собой дверь. Я стоял, не в силах вымолвить ни слова. Он действительно ушел. Обычно, когда Джей Си не слушался, это было потому, что я пытался оставить его дома или запрещал упражняться с оружием. Он проявлял неповиновение, чтобы защитить меня. А тут взял и… просто ушел.
Айви подбежала к двери и посмотрела ему вслед.
– Хочешь, я пойду за ним?
– Нет, – прошептал я.
– Итак, – напомнила о себе Дженни. – Мы говорили о том, что вам становится
