– Я понимаю. Я прошу повременить с решением пару месяцев, – сказала Эн с такой твердостью в голосе, что Арманиус ощутил гордость за нее. – Дайте архимагистру время на лечение, проявите уважение к его прошлым заслугам.
Глава Совета сердито раздувал ноздри, и Берт решил вмешаться в диалог:
– Абрахам, не горячись. На самом деле вы оба правы. Эн надеется меня вылечить, и она, как специалист, разбирается в том, реально это или нет. Но и ты знаешь правила – даже если резерв восстановится, мне придется заново проходить аттестацию на звание архимагистра.
– Вот именно, – хмыкнул Адэриус, чуть расслабляясь. – И смысл тянуть?
– Смысл в том, о чем только что говорила Эн. В уважении. Если Совет уважительно относится ко мне благодаря прошлым заслугам, он даст мне время, если же нет – лишит звания сейчас. Поставь вопрос на голосование. Пусть общественность решит, чего я достоин, а чего нет.
Абрахам, поколебавшись, кивнул, и Берт наконец почувствовал, как расслабилась рука Эн в его ладони. Он осторожно погладил пальцы девушки и, повернувшись, улыбнулся ее растерянным глазам. Конечно, в отсрочке нет никакого смысла. Но пусть будет. Если это принесет радость Эн – пусть.
Глядя на архимагистров, присутствующих на Совете, я начинала искренне сомневаться в том, что они могут проголосовать за отсрочку для Арманиуса. Они, скорее, отправили бы его на казнь, а вот отсрочка…
Но вдруг я ошибаюсь? В конце концов, это ведь такая ерунда, которая ничего не стоит. Но в то же время – великолепная возможность унизить коллегу.
Порассуждать на эту тему вдоволь я не успела – на сцену наконец вышел принц Арчибальд. Он сразу обратил внимание на меня, чуть улыбнулся и начал говорить.
Его высочество говорил около получаса практически в полной, сосредоточенной тишине зала. И тишина эта не была одобрительной – она была враждебной. Казалось, если принц замолчит – зал взорвется. А он все говорил и говорил…
Закон он доработал, и доработал хорошо. Титул предлагалось передавать супругам, за заслуги перед империей или за выслугу лет. На мой взгляд, не совсем справедливо, но, если будет «совсем», архимагистры точно заартачатся.
– Кроме того, я предлагаю ввести для аристократии ту же систему налогообложения, что сейчас применяется к неаристократии.
Это была первая фраза Арчибальда, после которой в зале послышался недовольный шум. Господа маги изволили роптать и гневаться.
– Налог на зарегистрированных магически одаренных детей – раз. По достижении совершеннолетия – налог на обучение в высшем учебном заведении или училище при отсутствии у аристократа дара. Среднее образование остается бесплатным, как и магическая медицина.
А вот это уже попахивало «совсем» справедливостью, и архимагистры завозмущались. Им не хотелось платить налоги на собственных детей. Прямо скажем, большинство из них совсем не привыкли к налогам.
– Прошу прощения, ваше высочество, – заговорил Адэриус, вставая, – но позвольте узнать – какое отношение подобные поправки имеют к вашему закону о титулах? Это уже совершенно другие законы.
– Самое прямое. В случае принятия моего закона казна остро ощутит нехватку средств. Это способ ее заполнить.
Опять же слишком прямолинейно и очень справедливо. Не одобрят они это никогда в жизни!
– Получается, нехватку средств планируется восполнять за счет аристократии? – спросил глава Совета под гул зала. Но продолжить не успел – Арманиус вскочил на ноги и почти закричал, чтобы в зале услышали:
– Ваше высочество!
Присутствующие чуть поутихли.
– Позвольте мне сказать пару слов по поводу вашего проекта.
Арчибальд явно был недоволен и почему-то на секунду задержал взгляд на мне.
– Извольте.
Гул почти совсем стих, и ректор, кивнув принцу, вновь заговорил:
– Мы все понимаем, что его высочество во многом прав. Конфликт в обществе назревает давно, и чем дольше мы будем откладывать принятие закона, тем хуже впоследствии придется нашим детям.
– У тебя нет детей, Бертран.
Адэриус… Стукнуть бы его чем-нибудь тяжелым по лбу за такие комментарии.
– Я надеюсь когда-нибудь исправить этот недостаток, Абрахам, – ответил ректор, даже не дрогнув. – Итак, все мы понимаем необходимость реформ. Но в том виде, в котором закон представил его высочество, принимать ничего нельзя. Это будет катастрофой, и в первую очередь – для казны. Изменения налогообложения для аристократии сейчас нет смысла обсуждать – это отдельная тема. А сам закон… Эффективнее внедрять изменения постепенно. Первый шаг, например, – возможность заключить официальный брак. Часть магов получит титулы в течение следующего же месяца. А дабы компенсировать казне потерю денег, я бы предложил ввести пошлину на регистрацию такого брака.
Пошлину? Интересная идея…
– Это несравнимые средства, – покачал головой Арчибальд. – Пошлина восполнит только одну десятую часть.
– Да, ваше высочество. Но и потери невелики с учетом малого шага. Сделаем его – и тогда определимся, что дальше.
Принц хмурился и энтузиазмом не блистал – он, будучи военным, желал победить как можно быстрее. Но в политике подобные методы работают плохо.
И тут откуда-то сверху вдруг раздался голос:
– Вы правы, Бертран. Арчибальд, я поддерживаю инициативу архимагистра Арманиуса. Доработай закон. Обсудим на следующем чтении. Оно состоится в первый понедельник нового года.
Раньше я не слышала голоса императора, но сразу поняла, что говорит именно он. Оглянулась и посмотрела наверх – там, над креслами архимагистров, находилась ложа его величества. Видимо, до этого момента она была скрыта иллюзией, которую только что развеяли.
– Хорошо, ваше величество, – ответил Арчибальд, почтительно склонив голову. – Господа и дамы, на сегодня я закончил. До следующей встречи.
Он ушел со сцены, и практически сразу на нее поднялся Адэриус.
Я напряглась, понимая, что на этот раз темой для обсуждения будет уже не закон о передаче титулов, а архимагистерство Арманиуса.
– Коллеги, – заговорил глава Совета, – предлагаю для голосования следующее. Все вы только что наблюдали на этой сцене Бертрана Арманиуса и видели состояние его контура и резерва. – Архимагистры молчали, и я не могла понять, о чем они думают. – Будут ли восстановлены контур и резерв – вопросы спорные, особенно второй. Даже если будут, после потери дара необходимо пройти переаттестацию. Однако Бертран просит нас отложить решение о ликвидации его звания архимагистра на два месяца. Прошу вас проголосовать – снимаем ли мы с Арманиуса звание прямо сейчас или дадим отсрочку?
Над головами архимагистров начали загораться огоньки, красные и зеленые. И я никак не могла понять, каких больше, пока Адэриус не возвестил:
– Мне жаль, Бертран, но с перевесом в два голоса ты больше не архимагистр.
У меня на секунду перехватило дыхание. А затем я попыталась встать, чтобы сделать хоть что-то… Но Арманиус схватил меня за руку, удерживая на месте, и встал сам.
– Что ж, дорогие коллеги, я сожалею о вашем решении, – сказал он невозмутимо, и в лице его я не увидела ни капли эмоций. Никаких эмоций! – Но вердикт есть вердикт, поэтому я прошу вас, Абрахам…
Я вытаращила глаза: ректор снял плащ!
– …принять знаки отличия – плащ и медаль. Медаль там, в кармане. Я ее, – Арманиус чуть усмехнулся, – с собой взял на всякий случай.
Глава Совета кивнул, принимая «дар».
– Удачи тебе, Берт.
– Спасибо. – В голосе ректора появилась ирония. – Она мне пригодится.
Наверное, это неправильно, но, когда его лишили
