А потом, на ходу сбрасывая из себя рубашку, Андрей приспустил штаны, и я увидела его возбужденный член.
— Так что, раздвинешь для меня ножки?
И как же я могла ему в этом отказать? Тем более, только услышав эту фразу, мое тело быстро среагировало помимо моей воли. Я ощутила легкое возбуждение, клитор напрягся и стал чувствительным, дыхание сделалось прерывистым и частым, я приоткрыла вдруг сделавшиеся сухими губы, облизнула их.
— Нет, минет делать не нужно, — и Андрей закрыл мне ладонью губы, хоть я и не думала ни о чем подобном. — Я хочу обычный секс. Но… прежде попроси меня об этом, — он убрал с моего лица руку.
— Как? Как просить?.. — чувствуя нарастающее желание близости, прошептала я.
— Ты же знаешь.
— Мой господин, мой повелитель, возьми меня, прошу, — лишь только я вымолвила эту заученную фразу, как Андрей набросился на меня с пылкостью изголодавшегося зверя.
Разорвав на мне ворот рубашки и полностью оголив грудь (мне даже подумать страшно, сколько стоили все эти уничтоженные им шелка), он схватил мои руки и прижал к кровати, фактически меня на ней распял. А потом, направив возбужденный член между нежных складочек, медленно вошел. Закусив губы, я задохнулась от волны вожделения, поднявшейся от клитора и разорвавшейся в сознании. Делая глубокие фрикции, Андрей в то же время целовал мои губы, покусывая то верхнюю, то нижнюю.
— Тебе хорошо? — когда я, закрыв глаза, искала губами мочку его уха, чтобы немного прикусить (мне так нравилось), прошептал Андрей.
— Да, да, да… — стонала я, вгрызаясь зубами в его шею, но также помня и о том, что кусать запрещено.
Один раз такое было, когда я, не сдержавшись, прокусила кожу до крови. Андрей тогда дал мне хлесткую пощечину и напрочь запретил повторять что-то подобное. Но теперь — я ведь беременна его ребенком.
Рывок руки — и Андрей сжал меня за щеки, а потом, ухватив за волосы, потянул назад, впившись зубами в нижнюю губу, прикусил. Взвыв от неожиданной боли, я задергала бедрами, застонала.
— Не смей, — и еще один резкий рывок; наддав темп, он зарычал. Я же ощутила, как горячая сперма влилась во влагалище, и оно затрепетало в ответ, запульсировал клитор, словно паучок, дергающий за все нервы моего тела сразу, перед глазами замельтешили вспышки оргазма, осыпаясь каплями росы на паутине.
Лежа в постели после разрядки, рядом с притихшим (подарившим мне ее) мужчиной, мокрая от выступившего на разогретой коже пота, а также ощущая, как из меня истекает сперма, я почувствовала ни с чем несравнимое блаженство, умиротворение, сладостную негу и успокоенность.
"И что еще нужно для счастья? — думала я, поглаживая свой живот. — Вот бы так было всегда".
* * *И когда Андрей ушел, посетив ванную, я легла обратно в кровать. Взяв в руки пульт от телевизора, начала переключать каналы, чтобы найти хоть что-нибудь для себя интересное. Как вдруг раздался звонок.
Одев на себя легкий халатик, я поспешила вниз. Отчего-то я подумала, что это пришла Катарина, и мне хотелось встретить ее так, чтобы у этой женщины даже мысли не возникло, будто бы я на нее сержусь или, не дай бог, о чем-нибудь подозреваю.
Натянув на лицо самую милую улыбку, я распахнула дверь — и столкнулась лицом к лицу с Алексом.
— Я скучал, — первая же его фраза просто-таки сразила меня наповал. А эти карие глаза, этот нежный и преданный взгляд, эти пушистые ресницы…
— Алекс, ты что? — прошептала я, ощущая предательство своего тела. Так как колибри вдруг зашевелились в моем животе и начали требовательно бить клювиками в самое чувствительное место. — Тебе сюда нельзя, после того, что…
Но он не дал мне договорить. Сделав резкий шаг по направлению ко мне, резко закрыл за собой дверь. А потом, прижав меня к стене, накрыл рот страстным и долгим поцелуем, так что я чуть не задохнулась.
От возбуждения и страха мое сердце бешено стучало, и я также ощущала его трепет в своих ладонях.
— Уходи, — еле-еле вырвавшись из объятий парня, прошипела я, затравлено оглядываясь по сторонам. — Тут же есть прислуга, они увидят, донесут…
— Я все понял, — и Алекс резко отстранился. — Я буду тебя ждать. Когда и куда мне прийти?
— Нет, не надо, — утопая в его глазах, а также из последних сил борясь против стаи разбушевавшихся колибри, простонала я.
— Ну почему? Госпожа… Лариса, я люблю тебя. Я же видел, как этот деспот с тобой поступает. Он же не стоит тебя.
— Уходи, Алекс, ты меня слышишь?
— Я позвоню тебе, у меня есть твой номер телефона. Я знаю, ты раньше любила обедать в "Ванили", я буду ждать тебя там, слышишь?
Когда за Алексом закрылась дверь, упав спиной на стену позади себя, я съехала по ней почти до пола. А потом, сжав руками виски, поднялась на ноги и пошлепала по направлению к ванной. Напустив в джакузи воды, я нырнула туда и включила сразу все сифоны — на полную мощность. Капнув немного душистой пены, я утонула в ней, словно в облаках. Закрыв глаза, почти час боролась сама с собой, а это, как известно, самая трудная из битв.
Решив наконец-то ни в коем случае не звонить Алексу и не ходить больше в "Ваниль" (зачем мне, беременной, трепать себе нервы), я просто-таки выползла из ванной и, подойдя к кровати, плюхнулась на нее, словно лягушка в свое болото.
* * *Дом Катарины в Рублевке действительно поражал. Огромная территория, засаженная деревьями и цветами, сказочной красоты дворец, в котором одна из стен была сделана полностью из стекла, так как солнечный свет должен был свободно проникать в оранжерею (действительно занимающую все три этажа.)
— Вот, можешь искупаться, — подведя меня к бирюзовой поверхности бассейна, слащаво улыбнулась мне хозяйка. — Вода тут постоянно теплая, так как я плаваю, когда захочу. И иногда это случается ночью. Мне, знаешь ли, в последнее время плохо спиться, нервы и все такое. Ведь я уже не в том возрасте, когда лишь только прислонила голову к подушке — и улетела в мир иной. А как ты себя чувствуешь?
— Да вроде бы нормально.
— Ну да, ты ведь молодая, — наклонившись ко мне, Катарина просто-таки завизжала мне прямо в ухо, так что в животе моем кольнуло от страха.
— Просто я выросла в деревне, — сама не знаю, что на меня нашло, но мне отчего-то нестерпимо захотелось чем-то ее уколоть. — У нас там все спят, словно убитые, бессонницей никто не страдает.
— Ага, я что-то об этом слышала, — ухмыльнулась Катарина. — Но у меня, знаешь ли, тут тоже вроде бы как своя деревня — природа, чистый воздух, много зелени. Только вот сплю я все равно плохо.
— Тогда, может быть, попробуйте
