Ничего не ответив, Люциус лишь краем глаза наблюдал, как, расположив его трость в углу, она приспускает бархатные шторы, закрывая тем самым обоих от случайно брошенных сбоку взглядов. А потом снова почувствовал ее позади себя. «Леди в маске» коснулась его плеч и принялась осторожно разминать затекшие мышцы. И это было настолько приятно, что Люциусу хотелось мурлыкать от этого прикосновения. Ощущения казались почти божественными.
— Смотрю, вы до сих пор преследуете меня, — она опять наклонилась к его уху и чуть отодвинула в сторону светлую прядь.
— А я смотрю, вам по-прежнему удается от меня ускользнуть, — в тон ей ответил Малфой и тут же невольно охнул: эта хулиганка осторожно сжала зубами его мочку, задев скулу свисающей сережкой. Прикосновение обожгло Люциуса дважды, он почти сходил с ума.
— Что ж… сейчас я здесь. И могу ответить на все ваши вопросы, — теперь эта женщина легонько коснулась его шеи языком.
— Кто вы? — смело бросил Малфой, ощущая, как тоненькие пальчики скользнули по его плечу и опустились на грудь.
— О-о-о… если я признаюсь, то, пожалуй, должна буду убить вас… А мне так не хочется этого, мистер Малфой, — она медленно обошла Люциуса и опустилась на колени, положив ладони на его собственные бедра.
Немного помедлив, она провела по ногам Люциуса вверх и наконец дотронулась до живота. Малфою же не терпелось задать следующий вопрос.
— Почему ты готова так далеко зайти со мной, а не с другими? — он пристально уставился на храброе маленькое существо, почти лежащее у его ног.
Грабительница снова потянулась к его уху, и Люциус ощутил, как женская грудь прижимается к его телу. И понял, что плутовка тоже чувствует, как оно напрягается от ее прикосновений, потому что женщина выдохнула. Тихонько, еле слышно. Только дыхание чуть защекотало кожу Малфоя.
— Разве это не очевидно? — яркие, накрашенные рубиновым цветом губы слегка сжались, и член его дернулся. — Ты… возбуждаешь меня… — с вызовом проговорила она.
— Ты всегда преследуешь незнакомцев таким образом? — так же вызывающе спросил Люциус, и сам удивился, сколь хрипло прозвучал его голос.
Грабительница отстранилась и распахнула на нем мантию. Глаза у Люциуса сузились: затаив дыхание, ждал он, что же будет дальше. Отблески света со сцены периодически озаряли ложу неяркими пятнами, и он увидел, как блеснула серебряная змейка с рубиновым глазком, что служила ему пряжкой ремня. Попутно замечая: это привлекло и ее внимание.
— Кто сказал, что мы не знакомы? — тихо уточнила «Леди в маске», дотрагиваясь до пряжки и медленно расстегивая ее.
— Так мы знаем друг друга?
От удивления он даже приоткрыл рот, не забывая, впрочем, наслаждаться тем, что теперь она уже коснулась члена. Его практически не беспокоил тот факт, что грабительница, по-видимому, собиралась присвоить пряжку себе. Фамильной драгоценностью, навевающей какие-то сентиментальные воспоминания, она точно не была. Просто Люциус специально носил в последнее время вещи (старинные и достаточно ценные), которые могли бы соблазнить «Леди в маске». Более того, он хотел быть ограбленным. Он жаждал быть ограбленным этой женщиной снова. Ну а конкретно сейчас ему безумно хотелось, чтобы она не останавливалась на расстегнутом поясе брюк. И продолжила бы дальше, несмотря на то, что Люциус по-прежнему не имел понятия, кто же она такая.
— Может быть, да. Может быть, нет… — плутовка почти закончила с его ремнем и, отстегнув пряжку, убрала ее в карман своего плаща. А распахнув брюки, расширила глаза: — Ого… Как любопытно.
— Что? Что, черт возьми, тебе любопытно? — почти простонал Люциус.
— То, что ты не носишь никакого нижнего белья… — «Леди в маске» расстегнула две последние пуговицы и подняла его рубашку. — Ай-яй-яй… экий хулиган, — промурлыкала она. — Я должна была догадаться…
— Не хочу огорчать тебя, но еще немного, и всё, что ты делаешь, можно будет считать сексуальным насилием, — прошипел Люциус, зубами стаскивая с кисти кожаную перчатку. Он еще не успел продемонстрировать свои ухоженные пальцы, когда почувствовал, как член обвивает маленькая женская ручка.
— Собираешься позвать авроров, да? — хулиганка не могла не облизнуться, увидев, что за экземпляр оказался сейчас в ее руках. И не могла перестать любоваться им. Кончик члена (крупного и возбужденного) выглядывал из крайней плоти и будто приветствовал ее крошечной капелькой, свидетельствующей о желаниях своего хозяина. — О-о-о… Кажется, он не считает мое насилие таким уж преступлением.
— Все зависит от того, планируешь ли ты смотреть на него весь вечер или и впрямь собираешься что-то делать с этим. Если хочешь опять возбудить меня и благополучно смыться, то предлагаю уйти прямо сейчас, — слегка опустившись вниз, Люциус расставил ноги.
Но маленькая нахалка только дразняще улыбнулась своими красными блестящими губами, что парили в дюйме от его плоти.
— Не буду скрывать: я могла бы смотреть на него всю ночь… Да и вообще на тебя. Но, видишь ли, я редкая эгоистка и хочу посмотреть еще кое на что. Как ты выглядишь, когда… — она не договорила, а, приоткрыв рот, наклонилась и с силой вобрала член в рот, как всасывают обычно спагетти.
Малфой задохнулся и удивленно вытаращил глаза.
— Боги! Ты просто… знаешь кто? Черт бы тебя взял, ведьма! — прошипел он, прижав руки к ее затылку и запутавшись пальцами в длинных кудрявых волосах.
Мыслей вдруг не стало. Люциус не мог думать ни о чем, кроме как о глубоком, обжигающем, ласковом и бесконечно приятном минете, что делала ему сейчас та, по которой он почти сходил с ума. Эта женщина не переставала изумлять. А осознание, что делают они всё это почти публично, в общественном месте, возбуждало еще сильней. Без сомнения это было самый вкусный, самый красивый минет, который ему когда-либо дарили. И красота его заключалась в том, что женщина, ласкающая Люциуса сейчас, казалось, действительно наслаждается этим не меньше него. «Леди в маске» была поистине великолепна!
Особенно ярко он ощутил это теперь — когда руки его таинственной грабительницы скользнули к мошонке, принявшись ласкать и ее.
— Смело! Ты хочешь окончательно свести меня с ума, чертовка? — выдохнул Малфой и чуть сильнее сжал пальцы на ее затылке.
В следующее же мгновение он почувствовал, как вибрирует от смеха ее горло, и не выдержал — застонал от чистейшего удовольствия. Рука Люциуса скользнула к маске, но как только он дотронулся ее, то сразу же ощутил на члене упреждающее касание
