Расправив плечи, Люциус изогнул бровь и слегка усмехнулся.
— Доброго вам дня, мисс Грейнджер.
Глядя, как он поворачивается, чтобы уйти, она не смогла сдержать собственную усмешку.
— И вам всего доброго. До свидания, мистер Малфой… — тихо отозвалась Гермиона, и Люциус, обернувшись через плечо, вдруг внимательно взглянул на нее.
Слова Гермионы Грейнджер почему-то странно кольнули его… И продолжали чем-то тревожить и дальше… даже тогда, когда он уже вышел из кабинета и направился к Атриуму.
______________________________________________________________________________
Когда Люциус забрался в карету, за окном уже бушевала самая настоящая буря, несущая с собой снег вместе с дождем, которая, по правде говоря, вполне соответствовала его теперешнему настроению. После визита в министерство Малфой отправился в концертный зал, поскольку в глубине души надеялся, что таинственная «Леди в маске» появится там, но… ее там так и не оказалось. В итоге Люциус потратил вечер впустую, потратил его на плохую музыку и неприятную компанию, вызывающую у него откровенное раздражение. Теперь же ему предстояло еще и довольно долгое возращение домой в собственной карете. Понятно, что он мог бы добраться до дому по каминной сети или просто аппарировать в Малфой-мэнор, но иногда Люциусу хотелось проехаться в экипаже, который лишний раз подчеркивал не столько его волшебное происхождение, сколько статус его семьи: статус Малфоев, как древнего рода английских землевладельцев.
«Тем более что у меня лучшая карета в Великобритании. У самой королевы нет ничего такого же прекрасного. Хотя… о чем это я… у нее в королевских парках и единорогов-то нет. Даже обычных. А не то что безумно редких черных единорогов с серебряными рогами, которые имеются у меня…»
Люциус самодовольно усмехнулся собственным мыслям, но неожиданно дернулся и резко наклонился вперед, ударившись о скамью напротив, поскольку кучер неожиданно въехал в какую-то особенно глубокую колею. Карета остановилась. Он снова уселся на прежнем месте и рукоятью трости постучал в переднюю стенку экипажа.
— Черт возьми, Клайв, что ты делаешь? — выпрямившись, закричал Люциус. — Почему мы остановились?
Не дождавшись ответа, Малфой поднял шторку и выглянул в окно, но увидеть там что-нибудь, кроме гонимых ветром листьев и дождя со снегом, ему так и не удалось. Карета снова дернулась, откидывая Люциуса на скамью, а уже в следующий миг дверь распахнулась, и внутрь скользнула женская фигура, одетая в черный кожаный костюм. Порыв ветра тут же захлопнул за нею дверь.
— Добрый вечер, мистер Малфой, — знакомо промурлыкала грабительница, откидывая с головы капюшон, и ухмыльнулась. — Скучали по мне?
— Значит, сегодня вы выступаете не только в роли карманницы, но и кучера? — хрипло поинтересовался Люциус, ощутив невольную дрожь при виде этой женщины.
«Черт возьми! Да что ж это происходит? Почему, спрашивается, я чувствую себя таким… живым, когда эта мошенница оказывается рядом?..»
— Хотите сказать, мистер Малфой, что не желали видеть меня? — вопросом на вопрос ответила она и, сняв с плеч свой кожаный плащ, позволила тому упасть на пол кареты.
— Мало того, что не желал, боялся! Еще немного — и я затрясусь от страха, — насмешливо ухмыльнулся Люциус, взгляд которого скользнул с ее лица на приятные очертания бюста, приподнятого корсетом. — Где мой кучер?
— Увы, сражен Тоталусом. Я освобожу его, когда закончу с вами… — проворковала она, доставая из ложбинки на груди свою волшебную палочку.
— Когда закончите со мной? И что же вы собираетесь со мной делать? — уточнил он, и внутри что-то приятно дернулось от этой мысли.
— О… Вам уже нравится, да? — чертовка явно следила за его реакцией. — Вы даже не попытались воспользоваться своей палочкой.
— А нужно было? — Люциус тоже внимательно наблюдал за ней.
— Думаю, нет. Я не хочу вредить вам, — она лукаво улыбнулась.
— Тогда чего же вы хотите от меня? — негромко спросил он, и в голосе его послышался нескрываемый флирт. Услышав который, мошенница улыбнулась и бросила заклинание. Один лишь миг, и поднявшиеся наверх руки Малфоя оказались закреплены невидимыми веревками, будто идущими из углов по обеим сторонам кареты. — Что?! Какого черта! В какие игры вы играете?
Но она только бросила палочку на пол поверх плаща, а потом медленно оседлала Малфоя, усевшись к нему на колени.
— Итак, вы преследуете меня, мистер Малфой, затеяв какое-то негласное дознание. Зачем? — теперь в ее тоне не было и капли игривости.
— Затем, что оказался ограбленным вами (и даже не раз). И затем, что к тому же вы еще и напали на моего сына. Чему вы удивляетесь?
Малфой не пытался освободиться, особенно теперь, когда она уселась к нему на колени и соблазнительно ёрзала там, открывая весьма соблазнительный вид на собственное декольте. По-хорошему, он должен был испугаться или же разозлиться, но, как ни странно, не мог думать ни о чем другом, кроме стремительно набухающего паха.
— Так значит, вы хотите отомстить мне за похищение нескольких галлеонов и каких-то драгоценных безделушек? — грабительница чуть подвинулась вперед, пока не прижалась к Люциусу почти всем телом. — Да и ваш высокомерный щенок заслужил гораздо большего, чем обычная пощечина. Кстати, он сделал мне предложение, за которое весьма легко получить по физиономии.
— Почему вы думаете, будто я ищу вас, чтобы отомстить? — Люциус сузил глаза и невольно облизнул губы. Ему ужасно хотелось попробовать эту женщину. Хотя бы вкус ее губ — ягодно-красных сочных и блестящих губ, манящих его так, что кружилась голова. — Может, я просто хочу вас?
— Неужели? — промурлыкала та и прижалась еще сильней. — Неужели вы и впрямь хотите меня? И действительно счастливы видеть снова?
— Отпусти меня, и я покажу тебе, насколько счастлив, — низко и соблазнительно выдохнул Люциус.
— Ну зачем же? Можно позабавиться и так… — промурлыкала грабительница и кончиком носа коснулась его щеки. Ее губы были сейчас так близко, что Малфой почувствовал запах фруктового блеска на ее губах.
«Окажутся ли эти губы такими же вкусными, как и их запах?» — подумалось ему, но от этой мысли его отвлек шепот.
— Думаю, что кто-то должен обязательно заняться вашим воспитанием, мистер Малфой… — она отстранилась и, распахнув его мантию, улыбнулась: сегодня на Люциусе была надета рубашка с крошечными алмазными пуговичками. — Посмотрите, какая прелесть… Неужели вы действительно хотели встретить меня и даже произвести впечатление?
Она шептала, и ее дыхание обжигало ухо Малфоя жаром, когда пальцы начали неспешно расстегивать рубашку и поочередно отрывать каждую пуговицу.
— Черт! Освободи меня. И убедишься, что я готов производить на тебя впечатление всю ночь, ведьма, —
