Очень скоро они вышли в главном вестибюле госпиталя, где Гермиона чуть задержалась, дожидаясь друга, чтобы тот показал ей палату Драко. И ничуть не удивилась, когда ее привели к частному лифту, ведущему в отдельное VIP-крыло госпиталя. Вместо холодной, стерильной плитки здесь были самоочищающиеся паркетные полы и ценные картины на стенах. Только самые богатые пациенты, те, кто не рассчитывал на министерство для оплаты своих расходов, имели право на выздоравливание здесь. Но Гермиона очень сильно волновалась о Люциусе и Драко, чтобы обратить внимание на местную роскошь.
Она последовала за Гарри до конца коридора и через большую деревянную дверь вошла в палату Драко. С искаженным лицом и нахмуренными от беспокойства бровями Люциус сидел возле кровати своего сына. Но когда он поднял глаза и увидел ее, плечи его расслабились, и Гермиона заметила, что он с облегчением выдохнул. Она бросилась к нему и крепко обняла за плечи, наклоняясь, чтобы поцеловать его.
— Как он? — тихо спросила она, успокаивающе целуя его в макушку.
— Все еще без сознания, но все анализы показали, что никаких повреждений мозга нет. Мне уверенно говорят, что это чудесно, хотя обследование и показало не менее шести прямых попаданий. Кто бы ни была нападавшая, она очень безжалостна. К концу второго проклятия он уже не чувствовал холода, а она все била и била Драко Круциатусом еще три-четыре раза, удерживая его почти минуту при каждом использовании. Что он мог сделать такого ужасного, чтобы заслужить это? Помнится, ты только вмазала ему по физиономии… — тихо произнес Люциус, все еще глядя на сына, в крови и синяках лежащего на кровати.
— Ошибаешься… я ударила его только потому, что он начал пошло шутить со мной. К тому же у нас с твоим сыном уже была подобная стычка в школе, когда он нарвался на оплеуху. А когда я напала на него, будучи «Леди в маске», он даже не сопротивлялся мне. Все-таки Драко достаточно умен, чтобы понимать, что несколько галеонов и какие-то безделушки не стоят его жизни или здоровья. Я не понимаю, как она вообще могла быть настолько безжалостной… — смущенная Гермиона подошла ближе к краю кровати. — Кошмар… Он выглядит просто ужасно.
— Это еще ничего, уже гораздо лучше, лечебные зелья и заклинания все-таки работают, хотя и не так быстро, как хотелось бы. Знаешь, не могу поверить, что почти потерял своего ребенка, снова… — Люциус устало потер переносицу.
Увидев его таким расстроенным, сердце Гермионы сжалось. Она чувствовала себя жутко виноватой, поскольку сама была косвенной причиной того, что Драко оказался ранен.
«Если бы я не создала образ «Леди в маске», ах, если бы не придумала эту ведьму, этого Робина Гуда в юбке, то тогда б не появилось этой садистки-подражательницы, мучающей людей».
— Прости, Люциус, — тихо повинилась Гермиона. Тот поднял голову и сразу понял, о чем она думает. Он потянулся к ее руке и усадил к себе на колени.
— Не переживай. Это не твоя вина, детка. Тебе не стоит извиняться, — прошептал Мафой, положив подбородок ей на плечо и вздыхая от понимания, сколь сильно утешает его тепло и присутствие Гермионы.
— Это моя вина, Люциус, эта психопатка просто копирует меня.
— Нет, она не может копировать тебя, потому что она — это не ты. Ты же никогда никому не причиняла боль… Не говоря уже о Непростительных, — он поцеловал Гермиону в щеку и повернул лицо к тихо стоящему возле окна и не желающему вмешиваться в столь интимную беседу Гарри. — Вы уже нашли ее?
— Нет, еще не нашли. Ее палочка, как мы и думали, принадлежит умершему волшебнику, — устало покачал головой тот. — Хотя она не такая аккуратная, как Гермиона, так что… мы обязательно поймаем ее.
— И лучше надейся на это, Поттер. Она причинила вред моему сыну, у меня нет никаких сомнений в том, что на ее поимку я отправлю всех своих соглядатаев. Для нее же будет лучше, если ты найдешь ее раньше меня, — мрачно произнес Люциус. Тона его голоса и ледяного выражения лица было достаточно, чтобы Гермиона вздрогнула, а Гарри занервничал. — Никто не смеет вредить тем, кого я называю своими, Поттер. Я использую любую возможность, чтобы защитить Драко и Гермиону, даже если это и означает снова связаться с теми отнюдь не самыми законопослушными членами нашего сообщества, с которыми я давно уже распрощался.
— Я найду ее, обещаю, и увижу наказанной за все преступления, — Гарри увидел, как тот коротко кивнул, и взмолился, чтобы выполнить обещание.
— Люциус, а где Астория? — спросила Гермиона, оглядывая палату в поисках жены Драко.
— Меня вконец утомила ее истерика, и поэтому я, чтобы не сойти с ума, отправил ее домой и попросил вернуться сюда завтра, — закатил глаза Люциус. — Тем более что она мало заботилась о Драко, ей, скорее, просто нравилось то внимание, которое Астория, как жена Малфоя, получала от медсестер и врачей.
— Тупая овца… — пробормотала Гермиона. — Ты поел? — спросила она.
— Нет, я разговаривал с врачами. Всю ночь они продержат его на успокоительных, пока зелья делают свою работу. Он должен проснуться завтра. И, может быть, расскажет, что произошло, и это даст нам возможность что-нибудь сделать, — Люциус оглянулся на Гарри. — Для этого ты должен быть в состоянии допросить его.
— Я вернусь завтра днем, дадим ему шанс проснуться и прийти в себя, — он положил руку на плечо Люциуса и чуть пожал его, а затем обнял Гермиону и, поцеловав ее в щеку, направился к двери.
— Ты должен отправиться домой и что-нибудь поесть, — заявила она, проводя пальцами по волосам Люциуса.
— Нет, останусь здесь, пока он не проснется. Я уже слишком много раз подводил его и не был для него таким отцом, каким должен был быть, поэтому не оставлю его сейчас, — убежденно сказал Малфой, чье внимание снова вернулось к Драко.
— Хорошо, тогда я устрою, чтобы тебе что-нибудь принесли сюда, — она поцеловала его в макушку, решив остаться здесь и заботиться о нем так долго, как будет нужно. Она не могла по-другому, тем более что сердце ни за что не позволило бы это.
___________________________________________________________________________
Именно боль медленно вытягивала Драко из темноты. Все тело болело, будто
