— Хорошо, спокойной ночи, Драко, обязательно скажу про привет Джинни. Гермиона, я приду в субботу, обсудим все более конкретно. Драко, не думаю, что нужно говорить тебе, но будет лучше, если ты ни о чем не скажешь своей жене, — серьезно закончил он.
— С чего бы мне рассказывать ей? — фыркнул Драко, укладываясь на кровати поудобней и повернувшись на бок. — Все. Давайте. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи всем, — Гарри попрощался и вышел из палаты.
— Мы пойдем, Драко. Я вернусь утром. Если не хочешь возвращаться к себе, можешь приехать в поместье, твои комнаты всегда ждут тебя, — негромко произнес Люциус, сжимая руку сына. Казалось, порой он жалеет, что в молодости мало дотрагивался до собственного ребенка.
— Знаю, отец. Приятного вам вечера с Гермионой, — Драко кивнул отцу и сонно улыбнулся. — Знаешь, а она мне нравится, она хорошая, да и всегда была такой, хотя я и относился к ней как к дерьму. Боюсь, она даже слишком хороша для тебя.
— Признаюсь, я с тобой совершенно согласен, — Люциус на мгновение коснулся его плеча, а потом натянул на него одеяло, как делал это, когда Драко был совсем маленьким и постоянно раскрывался во сне. Он любил своего сына больше всего на свете, даже будучи весьма скупым на ласку родителем. — Спокойной ночи, сынок.
========== Глава 18. Нежность ==========
За окном высоко в безоблачном небе уже поднялась луна, обливая мягким светом землю. В поместье Малфоев эльфы усердно занимались уборкой дома, пытаясь угодить своему привередливому хозяину и его новой госпоже, казавшейся им самым добрым существом на свете. В дальнем конце восточного крыла дома Гермиона с Люциусом лежали на кровати в приглушенном свете телевизора. Гермиона не обращала особого внимания на происходящее на экране, будучи слишком занятой: она уставилась в профиль Малфоя, пытаясь расшифровать собственные чувства.
Ей нравилось смотреть на него такого, расслабленного и довольного. Время от времени губы его дергались в легкой усмешке. Люциус действительно любил свой телевизор, хотя Гермиона и знала, что он никогда не признается в этом вслух. Это был их общий секрет, и оба они ценили тот факт, что разделяли его друг с другом. Но любовь ли это? Гермионе нравилось заниматься с ним сексом, она трепетно любила его ласки, любила то, как он на нее смотрит, и ей всегда нравилось, как она могла чувствовать его улыбку поцелуем и чувствовать, когда Люциус счастлив, но было ли это и в самом деле любовью?
На минуту Гермиона представила себе жизнь без него, и сразу же почувствовала, как глаза наполняются слезами. Ощутив в центре груди щемящую боль, она крепче прижалась к нему, уткнув лицо в шею Малфоя.
— Эй, что-то не так? — Люциус почувствовал, что последние полчаса она смотрела на него, а потом внезапно прижалась и уткнулась ему в шею, скрывая свое лицо. Ее поведение было странным, и это немного беспокоило его.
— Ничего, просто обними меня, — тихо сказала она, и рука ее, лежащая на груди Малфоя, сжалась. Гермиона провела ногой по его бедру, и на мгновение он решил, что она хочет перелезть через него. Он крепко обнял ее, проводя ладонями вверх и вниз по спине.
— Гермиона, котенок, что не так? — он почувствовал ее легкую дрожь. — Я сделал что-то, что расстроило тебя? — Люциус не мог больше ни о чем думать, оказываясь рядом с этой женщиной.
— Ты был абсолютно идеален, — она прижалась губами к шее, мягко целуя его.
— Нет, что-то не так, обычно ты ведешь себя по-другому. Скажи мне, что тебя так расстроило, — он потянулся к палочке, что лежала на тумбочке у кровати, и выключил телевизор, чтобы сосредоточиться только на ней.
— Я не хочу, чтобы ты бросил меня, — голос Гермионы глухо звучал где-то у его шеи. А она чувствовала себя идиоткой, слабой и эмоциональной идиоткой, жалуясь ему на подобную глупость. Но он решил выяснить.
— Что? Почему это я оставлю тебя? — Люциус даже немного растерялся и перевернул ее на спину, наклонившись над ее лицом.
“Да что за разговоры?”
— Я не знаю, кажется, я в замешательстве. Просто Драко как-то спросил меня, люблю ли я тебя, а я даже не знаю ответа на этот вопрос, Люциус, и это окончательно запутало меня. Мне так нравится быть с тобой, что одна только мысль о разлуке… о том… — с ее губ сорвалось приглушенное рыдание, а в уголках глаз собрались слезы. — Я… я не могу жить без тебя.
Люциус не знал, что сказать. С одной стороны, раньше Гермиона говорила, что навряд ли сможет полюбить его, но с другой стороны, теперь она рыдала, понимая, что не сможет без него жить. И Люциус оказался ужасно тронут всем этим. Он поймал ее слезы кончиками пальцев и вытер их, отводя волосы Гермионы назад, чтобы было видно ее лицо, в которое он тут же уставился.
— Ты не окажешься без меня, Гермиона. Случившееся между нами произошло очень быстро, и даже несколько сюрреалистично для тебя, полагаю. Нам и всем остальным понадобится время, чтобы привыкнуть к этому. Тебе не нужно осознавать свою любовь ко мне прямо сейчас, милая. Ничего страшного, что тебя мучат сомнения и неуверенность, нет никакой спешки, никто из нас никуда не денется, — он поцеловал конец ее носа и улыбнулся. — Просто пообещай мне одну вещь.
— Что еще? — то ли фыркнула, то ли всхлипнула она.
— Когда ты наконец осознаешь свою любовь, не держи это при себе, скажи мне, — тихо сказал Люциус.
— Когда осознаю? Это довольно высокомерное предположение, — уже успокоившись, нежно поддразнила она, кончиками пальцев поглаживая Малфою переносицу.
— Не совершай ошибок в этом, котенок, я хочу, чтобы ты полюбила меня, я очень хочу этого, и когда ты поймешь это, я хочу слышать это часто, — он слегка куснул ее пальцы, а затем прижался щекой к ладони. Ему нравилось, когда она дотрагивается до него, заставляя чувствовать себя мурлыкающим котом, всегда наслаждающимся ее прикосновениями и желающим большего.
— А ты? — поинтересовалась Гермиона.
— Мое сердце с самого начала принадлежало тебе. У меня нет никаких сомнений, не пытайся заставить меня проверить свои чувства. Я всегда здесь, и всегда готов ждать, когда ты будешь готова, — Люциус чуть
