Но был во всем этом и немаловажный плюс: Сатор вспомнила имя их водителя — Эшелом его звали, вот как.
* * *Место, где ждали одиннадцатую бригаду, мягко говоря, Анет удивило. Вернее, место-то как раз было обычным, ничем не примечательным, в столице таких полно, просто с поводом к вызову оно не стыковалось категорически. Ну ведь действительно, подъезжая к полицейскому участку никак не ожидаешь увидеть там младенца. Конечно, правонарушители разными бывают и молодые среди них встречаются, но ведь не настолько же молодые!
С другой стороны, стражей порядка Кангара в любви к дурацким розыгрышам еще никто не обвинял. Собственно, большинство столичных жителей пребывали в глубоком убеждении, что у полицейских чувство юмора вообще напрочь отсутствует. Да и городовой, лишь завидев карету, едва под ноги плюхе не бросился. Постовой ломанулся к СЭПовцам со всех ног, зачем-то размахивая сорванной с головы фуражкой, и даже не замечая, как собственная шашка его по филею лупит.
— Ну наконец-то! — выдохнул городовой, предупредительно придерживая перед Кайреном дверцу экипажа. — Уж мы ждали-ждали, а вы все не едите и не едите. Измаялись вконец, жуть-то какая, не приведи Лорд еще такое увидеть!
— А вы б ни маялись, — огрызнулся Нелдер, видимо, особой любви к полицейским не испытывающий, — лучше б делом занялись.
— Так мы занялись! — дико таращась, отрапортовал патрульный и зачем-то фуражкой возле собственных коленей помахал, будто дурной воздух разгоняя. — В дежурку его доставили, только не оформили. А как оформлять-то? Сколько улицы топчу, всякое, скажу я вам, случалось, но вот такого кошмара видеть не доводилось!
Ани, выволакивающая из кареты чемодан, не выдержала и все-таки фыркнула презрительно: этот мистичный страх мужчин перед детьми на самом деле выглядел просто смешным. Хотя, помнится, бабушка говорила рассказывала: папа Сатор неделю храбрости набирался, чтобы собственную дочь на руки взять. А ведь, как ни крути, тоже медик, хоть и академик.
— Так что у вас случилось? — брюзгливо спросил Кайрен, недовольно покосившись на Анет.
Да и отобрал у ничего не подозревающей Сатор укладку — девушка от неожиданности даже покачнулась, завалившись боком на карету. Привыкла уже, что чемодан камнем ее в сторону тянет, а тут вдруг раз — и нету ничего.
— Так слушайте! — городовой, видимо от переизбытка чувств, хлопнул несчастной фуражкой себе по бедру. — Сижу я, значит, в будке.
— Какой будке? — бухнула Ани, от удивления даже позабыв, что язык за зубами держать следует.
— Ну девушка, — снисходительно протянул постовой, — не видели что ли будки? Да они на каждом перекрестке понатыканы, а мы в них сидим.
— Простите, я думала они пустые, окошки закрыты всегда…
— Так потому и закрыты, чтоб не лез никто, — охотно пояснил городовой, — а то ведь замучают! Тому скажи, этому подмогни — дергают, сил никаких нет.
— Мы поняли. — Нелдер зачем-то закинул укладку за плечо, держа неудобную ручку на двух пальцах, и пошагал к участку, нисколько не интересуясь, следует за ним кто-нибудь или нет. Сатор с постовым, понятное дело, следовали. Городовой даже пробежался, чтобы врача нагнать. — Вы сидели в будке. Дальше что?
— Так вот сижу и слышу, будто пищит кто, — зачастил служака. — Дверь открываю, а там… мать честная! Я как его разглядел, так чуть с копыт не откинулся! Вот ей-ей, док, не вру. Перепугался аж до мокрых… — городовой быстро глянул через плечо на Ани и тут же отвернулся. — В общем, я его в китель — сменщик мой китель-то оставил, вот в него, значит, пихул — и сюда. А тут уж дежурный вас вызвал.
— Понятно, — кивнул Кайрен, плечом толкая дверь участка.
А вот Ани ничего понятно не было, но спрашивать она не стала, протиснулась следом за Нелдером в темное, словно склеп, пахнущее сыростью и еще чем-то неопределимым, но жутко неприятным нутро здания.
— Слава Лорду! — выдохнул, судя по всему, полицейский, больше смахивающий на мальчишку, ради шутки форму нацепившего. Да и отпрыгнул он от колченого стола, одиноко торчащего посередь пустого холла, слишком резво, не по чину. — Благослови Леди! — почти простонал парень, по-простецки, рукавом, утирая мокрое лицо. — Все разбежались, никого нет, а я тут обделался почти!
— Разберемся, — грозно пообещал «корсар» и, чеканя шаг, направился к столу, согнулся над свертком, на нем лежавшим, да и замер, сильно колодезный журавль напоминая. — Эт’та что? — выдал врач после немалой паузы.
Осуждать за такую неуверенность Ани Нелдера даже и не собиралась. Она сама рот ладонью зажала, чтоб не завизжать. Правда быстро руку опустила, но ведь было же! Впрочем, вряд ли бы нашелся человек, у которого хватило выдержки спокойно смотреть на такое: на столе, поверх смятого кителя и не слишком чистой пеленки лежал… Ну, младенец, наверное. Только странно длинный, будто нарошно вытянутый, с черепом, заметно сходящим к затылку на конус и ушами, которым любая летучая мышь позавидует. А еще это было синюшное, но заляпанное чем-то белым, вроде свернувшегося молока, с опухшей подушкой лицом, глазками-щелочками и морщинистой, как у глубокого старца кожей. Существо по-паучьи, но вяло двигало конечностями.
— Что это? — вслед за Нелдером повторила Анет, зачем-то к городовому повернувшись — тот лишь руками развел и плечами пожал.
— Ну, скорее, кто, — хмыкнул отмерший Кайрен, выпрямляясь. — Если не ошибаюсь, это эльфенок. Или эльфеныш? Хотя, скорее, все-таки метис. Когда служил, у нас… М-да! Давай, Бараш, действуй, — кивнул «корсар» значительно, отходя от стола и руки за спиной складывая.
— Как? — только и сумела выдавить Ани.
— Так обмыть надо, — выдал рацпредложение мальчишка-полицейский, — чего он весь… грязный?
— Я те обмою! — прикрикнул Нелдер. — Это не какая-нибудь грязь, а смазка. Первородная, прошу заметить, детенышу и двух суток не стукнуло, а, может, и того меньше. Не тормози, Бараш! Пуповину бинтиком замотай, растворчиком обработай — и погнали.
— Почему я? — пискнула Сатор.
— А кто еще? — искренне удивился «корсар», на шаг отходя, видимо, очищая поле для деятельности.
Анет, сухо сглотнув, подошла к столу, неуверенно на Кайрена оглянулась — тот кивнул подбадривающе. Падагрично трясущимися руками открыла любезно пододвинутую укладку, выудила упаковку бинта, склянку с дезенфицирующим раствором.
Младенец, будто что-то почувствовав, поджал сморщенные ручки к груди, наморщил над пуговицей носа складку, лишенную бровей, сложил неожиданно яркие губы бантиком, но кричать не стал — он вообще до сих пор ни звука не издал, — а только посмотрел из-под припухших век сосредоточенно.
Ани наклонилась, рассматривая эльфеныша. Не таким уж он и страшным оказался, если присмотреться. На самом деле и бровки у него имелись, и реснички, только беленькие, тоненькие, а на пальчиках ноготки. Почему-то они, перламутрово-розовые, как раковинки, особенно Сатор умилили. А глаза у него были голубые — чистые васильки, а не глаза. И пахло от него теплым, мягким.
— Куда его? — спросила Анет, не
