А тут ещё и Шеллер, замученный до полупризрачности, пристал: посмотри, да посмотри. Мол, одна голова хорошо, а две… Диру так и тянуло сообщить доктору, что две головы – это уже патология. Но промолчала. Остатки цеховой солидарности и человеческая жалость дуэтом уговаривали Ирошку поддержать. Ну или хотя бы не добивать.
– Сил моих больше нет! – плакался красавец, широко шагая к люксу. – Всяких я навидался, но этот! Его главврачом сделать – цены бы не было! Везде нос суёт, всё проверяет по двадцать раз, через плечо смотрит. Веришь-нет, а я уже в сортир хожу с оглядкой: тут уже или ещё не дошёл посмотреть, что делаю? Стоит дверь открыть – нате вам, нарисовался. Назначения проверяет!
– А это он как умудрился? – до глубины души поразилась Дира. – По-моему, и читает-то с трудом.
Понятно, Шеллера допёк не слишком деятельный пациент, а его вездесущий братишка. Кассел ещё слишком хорошо помнила, как не могла шагу ступить, чтобы на «гордость империи» не наткнуться.
– Не знаю, как он там читает, – огрызнулся Иро. – Только вот назначения штудирует тщательно. Сначала ко мне приставал, а потом… – хирург в театральном отчаянье махнул рукой. – Представляешь, захожу я к ним, а этот сидит. Ночничок заботливо к себе повернул, обложился справочниками – изучать! Мать честная, чего он в них понимает?
– Так, – Дира остановилась посередь коридора, окинула Ирошку, моментально скроившего невинную физиономию грозным взором. Да и вцепилась клещом в рукав халата, поволокла в закуток, где санитарки швабры с тряпками держали. – А теперь выкладывай начистоту, что у вас там стряслось! – приказала строго. – Иначе я близко к твоей палате не подойду!
– Да пожалуйста! – обиделся оскорблённый Шеллер, – и без тебя обойдусь!
– Ну и прекрасно! – заключила доктор, открывая дверь, которую едва закрыть успела.
– Ладно, ладно, – раздражённо фыркнул рыжий, словно огромное одолжение делая. – И ничего там особенного нет. Сама, что ли, не понимаешь? Ну, предложил я ему препарат. Тоже мне, трагедия века!
Кассел понимала, прекрасно понимала. И трагедии века действительно не случилось. Всего лишь повсеместная практика повышения заработной платы. Находились врачи, в нагрузку к своим прямым обязанностям, становившиеся ещё и представителями фармкомпаний. Причём чаще всего солидных, своей репутацией дорожащих. Да и кто по доброй воле станет на неприятности нарываться, связываясь с сомнительными лавочками? Помрёт ещё пациент, не отмажешься.
Так вот, представительство это носило абсолютно ненавязчивый характер. Многие родственники сами спрашивали: не надо ли больному чего-нибудь особого? Ну а как не надо? Надо! Препаратик один, жутко действенный. По сути же, аналог уже назначенного средства, только раз в пять дороже и в красивой упаковке.
В результате все довольны. Пациент получает эффективное лечение, правда, чаще всего не «препаратиком», а лекарствами «от больницы». Потому как существуют стандарты, назначения, зафиксированные в карте, есть списываемые из больничной аптеки препараты. И, понятно, присутствие чудо-средства нигде не предусмотрено. Родственники тоже не ропщут – помогли больному, чем могли и даже чуточку больше. Фармкомпании так же не внакладе, ведь, как известно: курочка по зёрнышку клюёт. Ну и врач, получивший вполне легальную, пусть и небольшую, прибавку к честно заработанному, доволен.
Правда, некоторые люди, узнав о таком альтернативном лечении, почему-то возмущались. Денег им, что ли, жалко?
– В данный момент меня интересует только две вещи, – объявила Дира, вдоволь налюбовавшись кислой Ирошкиной физиономией. – Первое: почему гордость империи тебя на месте не грохнул? И второе: почему не потребовал лечащего врача заменить?
– А откуда он узнал, тебя не интересует? – обиженно надул губу красавец.
– Не-а, я и так знаю. Меньше надо призракам хамить.
– Да им вообще в больнице делать нечего! – взвился Шеллер, имеющий на духов собственный, и немалый, зуб.
Правда, до истоков ировой фобии пока никому докопаться не удалось, хотя о причинах такой нелюбви ходили легенды, вплоть до совершенно неправдоподобных. Например, самой популярной среди сестёр была версия о покончившей с собой брошенной возлюбленной, с рыданиями являющейся к изменнику по ночам. Но скорее всего, эту байкой можно считать интерпретацией истории с дочкой главврача. Которая на самом деле один раз приходила-таки к красавцу ночью – дежурил он. И не с рыданиями, а со здоровенной палкой, подобранной в больничном парке.
– Вот и я говорю, – кивнула Кассел. – Проще надо быть – люди, глядишь, и потянутся. Но стучать не будут точно. Давай-давай, понимаю, исповедь дело нелёгкое, но рассказывай, как на духу. Как ты сам-то в призрака не превратился.
– Да почти превратился, – буркнул Шеллер, стыдливо отворачиваясь. Кого другого он, может, и сам бы пристукнул. Но перед Дирой героя можно и не изображать. Помощь её опять же лишней не станет. – Пообещал в следующий раз… Много пообещал, в общем. И, представь себе, заявил, что драконов посередь тайма не меняют! Мол, другой врач ему не нужен, а я теперь пакостить поостерегусь!
Кажется, последнее Иро возмущало даже больше, чем угроза сотворить с ним разное. Нет, всё-таки умилительнее застенчивого вора только вор, в своей честности не сомневающийся. Гибка ты, совесть человеческая, куда там языку!
– Ладно, пойдём, глянем на твоих звёздищ, – Кассел, посмеиваясь, подхватила рыжего под руку, выводя его из кладовки. – Торжественно клянусь принять самое деятельное участие в посрамлении противника. С дальнейшим позорным его изгнанием из стен родной больницы. У нас есть только одна законная звезда – и это ты. Самозванцем здесь не место. А…
Ну, естественно! Кто бы мог подумать, что под дверью их та самая, потенциально позорно выгнанная звездища и будет поджидать? Да никому такое и в голову не придёт! Даже младенец скажет: никакого закона подлости в природе не существует.
Правда, случаются иной раз странные закономерности.
***
Ни в какой люкс Дира, конечно, не пошла. А воспользовавшись тем, что бугай, прихватив побелевшего Шеллера за пуговицу, что-то ему тихонько втолковывать стал, бесстыдно смылась. Настроение у доктора уж больно хорошее было, успеет испортить. Да и пациент, в силу вполне объективных причин, никуда не убежит.
Правда, и в ординаторской отсидеться хирургу не дали. Перехватил-таки её подлый интерн по дороге к вожделенному чайнику и – ну чем Хаос не шутит? ¬– может даже и праздному журнальчику. Вместо: «Здравствуйте!», «Как я рада вас видеть!» и «Расскажите скорее о ваших подвигах!» – кудрявое чудо за руку поволокла куда-то слабо сопротивляющуюся Кассел. Судя по невнятному лепету и выпученным глазам дивы в отделении как
