– Меня всегда восхищала твоя прозорливость, – призналась Дира.
– Так, где мы можем поговорить?
Кассел кивнула на липовую аллею перед посадочной площадкой и сама же вперёд пошла. Отделаться от супруга она и не мечтала даже. Приходилось следовать проверенному совету: «Раньше сядешь – раньше выйдешь», переделанному развесёлыми студентами медакадемии в: «Раньше ляжешь – раньше встанешь!». Чтобы под этим не подразумевалось.
Меркер доктора быстро догнал, рядом пошёл, легко подстроился под её шаг. Он, вообще, очень легко подстраивался. И всегда Ван’Рисселю было удобно. Завидный талант, если подумать.
Дира не удержалась-таки, глянула искоса на бывшего супруга. Ну ведь хорош, чтоб ему в Хаосе застрять. Высок, широкоплеч, но в меру. Приталенный пиджак сидит как влитой, демонстрируя, что проблем с избыточным весом у лорда нет. Консервативная причёска без изысков волосок к волоску. Над левым виском седая прядь появилась, но и это ему идёт, солидности придаёт. Весь из себя государственный муж. Даже не знай Кассел, на каком поприще Меркер карьеру куёт, сразу бы сказала: чиновник!
– Мне нужно, чтобы сказанное ты выслушала предельно внимательно, – начал Ван’Риссель, видимо, с мыслями собравшийся. – Вопрос крайне серьёзный. Дело в том, что осенью нам предстоят выборы в нижнюю палату парламента…
– Нам – это кому? – уточника Дира.
– Всему государству в целом и мне в частности, – едва заметно поморщился Меркер. – И давай обойдёмся без неуместного сарказма.
– Я просто выполняю твою просьбу, – пожала плечами Кассел. – Слушаю предельно внимательно, боюсь упустить важную информацию. Вот, например, какое отношение ты к парламенту имеешь? Если память не изменяет, вроде, в помощниках министра числишься?
– В заместителях, – щека Ван’Риссель дёрнулась раздражённо, но тоже чуть заметно. Дал понять, что дировская неосведомлённость ему не нравится, но и достаточно. Незачем серьёзным мужчинам свои эмоции публично демонстрировать. – Но я ещё и лидер партии…
– Достаточно, – подняла руку доктор. – Слишком много информации вредно для здоровья. Про партию я ничего слышать не желаю. Давай сразу к делу. Что от меня требуется?
– Скоро пройдёт церемония награждения тех, кто в Ире был. Медали вручит сама Регент, потом банкет. Я хочу, чтобы ты там присутствовала в качестве моей жены.
– То есть, медаль мне не достанется? – расстроилась Кассел.
– Ради Близнецов! – чуть повысил голос Меркер. – Прекрати эту клоунаду! Я с тобой говорю о серьёзных, важных для меня вещах! Крайне необходимо, чтобы наградили не просто какую-то там доктор Кассел, а леди Ван’Риссель.
– Для карьеры необходимо? – предположила Дира, останавливаясь. – А нет, прости. Я же внимательно слушала. Выборы же! Поправь, если ошибаюсь. Эта… – доктор покрутила пальцем, пытаясь подобрать слово поприличней, – это мероприятие только начало. И мне до самых выборов предстоит играть роль верной жены, во всём поддерживающей своего умницу-мужа?
– В целом, ты права, – не слишком охотно отозвался Меркер, глядя куда-то в сторону. – Но детали…
– Давай пока обойдёмся без деталей, – перебила его Кассел, вцепившись в ручки сумки с такой силой, что ладони зачесались. – И мне казалось, что хороший политик должен уметь врать, глядя в глаза. Но это тоже частности. Один вопрос: помнится, в этот самый Ир-на-Льене ты запрещал ехать. Боялся, что я тебе репутацию испорчу. И что изменилось?
– Дира, те самые детали, которые неважны! – вот теперь Ван’Риссель по-настоящему разозлился. Даже кулаки в карманы брюк сунул, чего никогда себе не позволял.
– Да ладно тебе, свои же люди, зачем кокетничать? – усмехнулась доктор. – Мол, леди, которая вместо того, чтобы по балам скакать людей спасает, народу понравится. Что там дальше у меня в программе намечается? Опека над детским домом? Трогательная забота о всеми брошенной сиротке? Раздача бесплатного супа нищим? И всё это, конечно, под воркование о том, как я восхищаюсь политической программой дорогого супруга.
– Ещё раз прошу: прекрати балаган! – прошипел Меркер. – Это крайне важно для меня.
Честное слово, лучше бы уж он пощёчину дал. С чего именно эта фраза Диру допекла, она и сама не понимала. Сиятельный Ван’Риссель только про то, что для него важно, ему нужно, и для его драгоценной карьеры требуется и токовал. Но вот сейчас проняло до печёнок, аж в глазах от бешенства потемнело.
– Уйди, ради милосердной девы, – процедила Кассел сквозь зубы. – А то я ведь опять не сдержусь. Только рука у меня тяжелее стала.
И сама пошла, плохо понимая, куда и зачем. Деревья перед глазами туманились, будто акварелью нарисованные. И руки тряслись.
***
Скажи кто Дире, тогда ещё леди Ван’Риссель, уверенной в себе, сильной женщине двадцати лет от роду, что она ударит мужчину – не поверила бы. Нет, никаким особым пиететом перед штанами она никогда не страдала. Наоборот даже. Совсем ещё недавно числилась в лидерах кружка «Дев эмансипе[1]» – довольно решительной, можно сказать, радикально настроенной организации с весьма прогрессивными взглядами.
И «Девы», между прочим, не только рассуждали о судьбах современных дам. Однажды они в акции протеста поучаствовали, их – практически в полном составе – забрали в полицию, где завели личные дела, а сам кружок занесли в список, нуждающихся в особом присмотре. Вот так-то! Никакого тебе рабского подчинения супругу, даже если он лорд, а само замужество ещё и полугода не продлилось.
Нет, дело вовсе не в пиетете. Просто рукоприкладство – это удел существ низкоорганизованных, интеллектуально неразвитых, примитивных. Любой, кто наделён разумом, способен отстоять свою точку зрения без применения силы. И уж, конечно, не дело будущему врачу, адепту самой гуманной профессии в мире, целителю тел, а, главное, душ страждущих, кулаками махать.
Так что нет, не поверил а бы Дира, скажи ей кто. Но говорят же: не зарекайся!
Все вокруг требовали от неё дома остаться и на казни не появляться. Положа руку на сердце, приходилось признать: скажи кто-нибудь хоть что-то похожее на: «Это слишком страшное зрелище, а у тебя и так нервы издёрганы! Незачем такое смотреть, пусть родные останутся светлым воспоминанием!» – ни за что бы не пошла. Потому как сама думала подобное. Да и страшно до ужаса.
Но все твердили одно: «Не выставляйся, не подставляйся, держись тише воды, ниже травы! Нам и так…». Список этого «итак» уже сейчас в бесконечность уходил, а в скором времени угрожал разрастись ещё больше. Казнями дело не закончится. Собственно, оно ещё только началось.
Вот мать не постеснялась, отвесила полноценную оплеуху, стоило дочери заикнуться о том, чтобы экзекуцию посетить. Муж просто пригрозил её под замок посадить. Кузина Бэра… От неё толку совсем никакого. Только таращила
