Агнесса кивнула.
— Да, так и есть. Желание обладать кинжалом было слишком сильным, настолько сильным, что я сама испугалась своих чувств и мыслей, почвствовав, что со мной что-то неладно. Одновременно была и жажда обладания, и страх… Это было странно. Но видимо, все это можно обьяснить проблемами с моим здоровьем — я была слишком слаба и измучена, магически и физически, поэтому влияние на меня артефакта было столь неординарным, — попыталась уклониться от прямого ответа арэнаи.
Ну или, цинично подумал Анхельм, решающим фактором оказалось то, что Агнесса была магом разума — как это ни странно для несведущего в магии человека, маги, активно развивающие у себя ментальные способности, не только способны влиять на сознания других людей, но и сами более подвержены внушению. А ментальный дар Агнессы, к тому же, был более чем неустойчивым и о нестандартным. А значит, она просто оказалась более уязвима для воздействия артефакта, чем мог бы это предполагать автор "шутки". Ему показалось, что и гармец не поверил лукавству арэнаи, но, почему-то, смолчал.
Джаред Хаккен отлично владел языком своего тела, но разве он мог обмануть такого прожженого игрока как Анхельм? То, как старательно гармский некромаг отводил глаза от Агнессы, как избегал прикосновнения к ней, говорил подчеркнуто строго и сухо, ясно давало понять, что его интерес к девушке не ограничивался только его миссией как дипломата и шпиона. Его начальство не одобряет интрижек? Навряд ли, уж слишком очевидна была выгода от этой связи для гармской стороны. Или сам боится увлечься? Более похоже на правду.
Сейчас арэнаи и гармский некромаг располагались совсем близко друг от друга, так, что их дыхания должны были смешиваться, но казалось, что маги просто не замечали этого. Джаред почти сидел в ногах арэнаи, подняв сосредоточенное лицо и напряженно вглядываясь в окружающую ее ауру, истончившуюся и изорванную от внешнего грубого вмешательства, стирая последние остатки магической привязки. Она же, закрыв глаза, судорожно вцепилась ему в плечи, пытаясь побороть боль, все еще мучащую ее, и светлые волнистые волосы, расыпавшиеся по плечам и падающие на напряженнное лицо, создавали поразительный контраст с темными, похожими на проволку волосами некромага. Столь непохожи друг на друга… и все же проскальзывала между ними некая схожесть, совсем неудивительная, если предположения Анхельма о происхождении Агнессы были верны.
Может, в этой близости двух магов не было ничего плохого, но все же Анхелму она не нравилась. Девочка явно не умеет выбирать мужчин.
Наконец вытолкав назойливого гармца из комнаты, под предлогом того, что "девочки хотят отдохнуть", Анхельм смог позволить себе выразить свое негодование:
— Безмозглая курица!
Глаза Агнессы удивленно расширились — до этого Анхельм никогда не позволял себе резких выражений, тем более в сторону своей напарницы.
— Хм-м-м… — наконец, справившись с возмущением, она смогла внятно говорить: — Извини, Анхельм, я действительно не хотела вводить тебя в заблужление. Но ты должен понимать, что я была под воздействием артефакта уже сразу после встречи с Орани, и просто не способна была здраво оценивать ситуацию. Ты не должен винить меня…
— Я не о тебе, — отмахнулся от Агнессы некромаг и растроенно плюхнулся на кровать. — Безмозглая курица это я. Надо же, отпустил тебя в логово этого безумца, одну, без защиты, а потом даже не удостоверился нормально, что с тобой все в порядке… Следовало бы знать поганный нрав этого ублюдка. Ну что ж, тем большее удовольствие мне доставит натянуть ему нос завтра…. или уже сегодня. Мне кажется, или уже светает?
— Да нет, зимой не бывает таких ранних рассветов, — расудительно сказала Агнесса, но поглядев на часы, мрачно добавила: — если конечно, уже не седьмой час утра. Отвратительно. Уже через пару часов я должна быть на ногах, присматривать за Элоизой, а я даже еще не ложилась спать….
— Об этом не может быть и речи, — категорично высказался некромаг. — Никакой работы — сегодня ты будешь отсыпаться и отдыхать, хватит с тебя уже приключений. За Элоизой я послежу, не беспокойся.
— Но тебе ведь ночью на задание, ты не можешь не спать двое суток, — пыталась протестовать Агнесса, но Анхельм даже не стал ее слушать. Подойдя к ней, он быстрым движением провел ладонью напротив глаз арэнаи, и не успев даже возмутиться, она просто заснула в такой же позе, что и была — сидя в кресле, со скрещенными на груди руками. Перенеся ее в кровать, и укутав в одеяла, Анхельм тихо вышел в гостиную, и, найдя спрятанную заначку Агнессы, приложился к бутылке прямо из горла.
— Как же мне надоели эти дамские ликеры, — с наслажением произнес Анхельм, забивая пробку обратно в бутылку рома. Еще несколько мгновений он смаковал терпкий вкус алкоголя на языке, а потом, тяжело вздохнув, наконец покинул покои арэнаи. Им нужно было о многом поговорить, но Агнесса, очевидно, была сейчас не в том состоянии, чтобы слушать его нотации и наставления. А для него начинался новый день, в который ему нужно было сделать столь многое.
Глава 19.Взлом с проникновением
Чем старше ты становишься, тем быстрее течет время, так говорят. Если следовать этой логике, то для него часы должны сливаться даже не минуты, а в секунды. Но сегодня, как казалось Анхельму, время решило взять бойкот, и вместо того, чтобы бежать, как неугомонный мальчишка, вальяжно передвигалось подобно престарелому господину, совершающему вечерний променад. Даже столь привычное щебетание принцессы и вульгарные и фривольные сплетни придворных дам вызывали только скуку, а не забавляло, как обычно.
Остаток вечера прошел абсолютно спокойно. Ближе к ужину из своих покоев выползла Агнесса, встрепанная и раздраженная, и, бросив укоряющий взгляд на Анхельма, предпочла проигнорировать его. Почти сразу же около нее нарисовался Салман, и, кажется, собрался серьезно выяснять отношения. Наконец Агнесса, хмуро кивавшая на взбудораженный шепот воина, не выдержала этой пытки общением, пожалуй, слишком громко сказала "Нет!", и тем самым привлекла к себе внимание присутствующих за бщим столом придворных. Ну что же, как бы не хотелось бы Агнессе оказаться сейчас подальше от двора и от людей, ее задачей было как можно больше привлекать к себе внимание, отводя огонь от Анхельма.
В обычное для себя время Анхельм удалился "на боковую", и там уже начал подготавливаться к операции, ожидая наступление полуночи. Здание МИЦА было открыто для посещения до восьми часов. Последние работники, по наблюдениям Анхельма,
