— Глаукс великий! — простонал сычик-эльф. — Опять лететь, опять бороться, и даже поужинать не дадут! Интересно, сколько завтраков, обедов и ужинов мы пропустили, пока сидели в этой мерзкой норе?
Вообще говоря, с той минуты, как коварный змей разгромил уступ, прошло не так уж много времени — два дня и одна ночь, — и худо-бедно, а кое-какая еда была, но Бильбо совершенно потерял счёт времени, и для него что одна ночь, что целая вечность было всё едино.
— Да что вы! — смеясь, закурлыкал Торин (он опять повеселел и тихо скрёб боевыми когтями край камня). — Это мой-то дворец вы называете мерзкой норой? Погодите, вот ужо его приберут, почистят и восстановят заново!..
— Что произойдет только после смерти Смауга, — хмуро проворчал Бильбо. — Кстати, где он? Я бы отдал вкусный мышатину за то, чтобы знать это. Надеюсь, он не на вершине Горы — сидит и любуется на нас сверху?
Идея эта вызвала большой переполох, и пещерные совы быстро согласились с Бильбо и Балином.
— Надо уходить отсюда, — ухнул Дори. — Я всё время спиной ощущаю его взгляд.
— Как здесь холодно и неуютно, — вставил Бомбур. — От жажды тут не умрёшь — вода рядом, а вот пищи я что-то не вижу. Змею тут, наверное, всегда голодно.
— Полетели! Полетели! — закричали остальные. — Скорее к посту Балина!
Поток действительно оказался своенравным. Он извивался туда, сюда, заставляя сов петлять между воздушными дорогами. Сильный ветер, шумевший в скалах, мешал сосредоточиться, сбивал с толку и сильно давил на крылья, да так, что сова сама не замечала, как сбивалась с курса. Да, что ни говори, а Балин был, несомненно, прав, когда утверждал, что дорога к постам будет нелёгкой.
Солнце стояло в зените, когда совы долетели до глубокой лощины, укрытой среди скал. Там они приземлились и немного передохнули, позавтракали сухой мышатиной и запили её водой. Затем они вновь "встали на крыло". Поток немного утихомирился, и когда закат озолотил склоны, они заметили приближающийся южный отрог Горы. Крылья гудели. Устало покурлыкивая, путники направились к вершине гребня, которая ослепительно сияла в лучах заходящего холодного осеннего солнца.
Они нашли площадку, обрывавшуюся с трёх сторон вниз, а с четвертой ограниченную скалой, в которой имелась дыра наподобие тех, которые вели в Гору. Здесь же они и приземлились, многие (в их числе и Бильбо) тотчас устало попадали на землю.
— Здесь, — ухнул Балин, — в былые времена отдыхали часовые, что сторожили подступы к Горе. Дыра эта ведёт в небольшую пещеру, заменявшую караульное помещение. Вокруг Горы было несколько таких постов, но во времена нашего благоденствия в них не было особой надобности, и наши часовые, вероятно, распустились и утратили бдительность, в противном случае мы задолго до катастрофы услыхали бы о появлении в нашем краю змея и всё могло обернуться по-другому. Мы можем укрыться здесь и видеть многое, оставаясь невидимыми.
— Какой смысл, коли нас уже заметили, когда мы летели сюда, — возразил Дори, который беспрерывно бросал взгляды вверх, словно ожидал увидеть там Смауга, взгромоздившегося на вершину, как жалкая пародия на орла.
— Ничего другого не остается, — ухнул Торин. — Больше мы сегодня ни на что не годны.
— Мудрые слова! — воскликнул Бильбо, давно уже лежавший на земле.
В караульном помещении поместилось бы сколько угодно пещерных сов; в задней стене пещеры был выход в ещё одну небольшую пещерку, лучше защищённую от наружного холода. Видно, сюда не заглядывали за время владычества Смауга даже дикие звери. Путники сложили там свои нехитрые пожитки, одни сразу же легли и заснули, засунув голову под крыло, другие уселись возле наружного входа и принялись обсуждать дальнейшие действия. О чём бы они ни заговаривали, каждый раз возвращались к одному и тому же вопросу: где Смауг? Вокруг была тишина, лишь ветер свистел в скалах — и никаких признаков движущегося змея ни на западе, ни на востоке, ни на юге, ни на севере. Змей словно растворился в неизвестности, и что бы это могло значить?
Уже появились первые мерцающие холодным блеском звёзды, а они так ни до чего и не додумались.
Глава тринадцатая. Озёрное побоище
А теперь, если вы, как и совы, хотите узнать новости о Смауге, вернёмся на пару дней назад, когда он разнёс склон с потайным ходом в Гору и в бешенстве уплыл, чтобы проучить живущих на реке зверьков.
Возможно, вы зададитесь вопросом: а кого, собственно, Смауг винил в помощи пещерным совам и неизвестному вору Летящему над рекой? Ведь мы с вами, в отличие от змея, видели все-все приключения, настигшие несчастных путешественников, и точно знаем, что никаких чудных жителей реки совы по пути не встретили. Так о ком же говорил старый зловредный змей?
На самом деле, жители эти были. Давным-давно они переселились на реку из леса. Не побоявшись Смауга, который уже тогда властвовал над Горой, они заняли северо-западную часть реки, где та, ширясь, впадала в озеро. Животными этими были бобры; неутомимые труженики, они быстро воздвигли на воде чудный деревянный городок. Смауг их не трогал. Его настолько поразила такая самоуверенная наглость, что он милостиво позволил бобрам занять отдалённую часть реки. Тем более, что бобры никогда не интересовались расположенными далеко на востоке скалами. Всё, что занимало их скромный быт — добыча пропитания в расположенном неподалёку лесу, плаванье в широком озере да взращивание молодняка. На всякие Горы, змей и иже с ними бобрам было наплевать.
Этот знаменательный день ничем не отличался от бессчётного количества остальных дней.
Был ранний вечер. Многие бобры сидели по домам, испугавшись сильнейшего ветра и промозглого воздуха, но несколько зверьков всё же прогуливалось по деревянной плотине и любовалось первыми звёздами, тускло отражавшимися на глади озера. Гору всегда заслоняли от глаз невысокие холмы на дальнем конце озера, между которыми сбегала река. Лишь остроконечную вершину видели бобры, и то в ясную погоду, но они редко глядели в ту сторону, потому что даже в утреннем свете Гора казалась зловещей и мрачной. Сейчас её скрывала надвигающаяся тьма.
— Смотрите, — вдруг сказал один из прогуливавшихся. — Там, на скале, какой-то отблеск! Как вы думаете, что это может быть?
— Может, это вернулись совы? Говорят, когда-то на Горе жили маленькие пещерные птицы, что делали необыкновенные вещи, — заметил другой.
— Какие ещё совы? — пробурчал угрюмый голос. — Помяните моё слово, этот отблеск — туша проснувшегося змея, единственного жителя Горы, которого мы знаем.
— Вечно
