Дабни сомневался, что Олли в сознании и слышит его. Он заметил, что у Мэгз слегка идет кровь из ушей. Выглядело это скверно.
Он подумал, что нужно сопроводить ту женщину, под угрозой ножа, к копам. Возможно. От одной мысли об этом ему сделалось нехорошо. Даже не будь у Дабни условных сроков, его смелость и так подверглась чрезмерным испытаниям; он чувствовал себя крайне неуютно в этом темном доме, с двумя женщинами, которые выглядели слишком неживыми, и еще одной, которая применила какое-то насилие и теперь была забаррикадирована в отключенном холодильнике внизу.
Дабни подумал, что впредь будет храбрее. Он позвонит сестре и извинится за то, что вытащил деньги из пустой банки от кофе. Он еще выплывет. Может быть, он не создан для побед, но он не создан и для ЭТОГО. Он сумеет нарастить мышцы.
Он сел рядом с Олли и взял ее за руку. Рука была очень холодная. Дабни сказал:
– Держитесь.
58
Ронан был тучей, и из него шел дождь.
– Все считают, что их мир – единственный. Блоха считает, что мир – это собака. Собака считает, что мир – это конура. Охотник считает, что мир – это его страна. Король считает, что мир – это земной шар. Чем дальше, чем шире, чем выше, тем ясней понимаешь, что до сих пор неверно оценивал границы возможного. Правильного и неправильного. Того, чему можно верить. Перспектива, Ронан Линч, – сказал Брайд. – Вот чему ты должен научиться.
Картинка путалась, ей недоставало ясности сна в особняке. Ронан не помнил, о чем он тогда грезил – только что в прошлый раз было яснее, чем теперь. В основном он помнил лишь одно: что он – облако. Было так спокойно. Никто не ожидал от облака многого – оно делало то, для чего было создано. Снизу доносился легкий шепот осадков.
– Ты всю ночь собираешься так провести? – спросил Брайд.
Ронан не ответил, потому что был облаком. В общем, он радовался, что не надо поддерживать разговор. Слова утомляли, и он с облегчением обнаружил, что у него нет органов речи. Он распространился по бесцветному небу и выпустил еще немного дождя. И погремел громом.
В голосе Брайда послышалась легкая досада.
– Ты никуда не уйдешь, поэтому я буду говорить. Ты затихнешь?
Гром смолк, но не до конца – Ронан превратил его в тихий гул.
– Возможно, ты уже слышал об этом, поскольку твой отец уроженец Белфаста, а мать – сон уроженца Белфаста. Я расскажу тебе историю о Соколе с Акилла. Сокол с Акилла был самым старым человеком в Ирландии, так гласит легенда. Его звали Финтан сын Бокры, и он родился совсем в других краях, а когда миру стал грозить потоп, бежал в Ирландию вместе с двумя мужчинами и пятьюдесятью женщинами. Потоп унес его спутников и все глупое человечество, но Финтан превратился в лосося и выжил.
Ронан смутно видел с высоты, как дождь выбивал забавные углубления на обширной поверхности моря. В глубине он заметил лосося, рассекавшего воду. Во сне Ронан мог быть одновременно над водой и под ней; он наблюдал, как лосось пробирается сквозь причудливые леса водорослей и ускользает от жутких тварей, живущих в открытом море.
– Финтан плавал в океане и узнал об этом странном мире всё, что было ему недоступно в человеческом виде. Когда потоп схлынул, он снова мог стать человеком, однако его интересовали миры помимо того, в котором он родился. Изучив мир людей и мир рыб, он превратился в сокола и следующие пять тысяч лет летал в небесах, став величайшим мудрецом в Ирландии.
Теперь и Ронан увидел это – сокола с хрустящим оперением, который пронесся сквозь него, так ловко и проворно, что не успел намокнуть.
– Можно узнать многое, если смотреть чужими глазами, – произнес Брайд с легкой грустью. – Можно узнать многое, если смотреть снизу или с высоты. Можно узнать многое, глядя, как поколения живут и умирают, пока ты паришь медленными кругами в вечно меняющемся небе.
Облако, которое было Ронаном, полилось дождем на светлый берег возле бирюзового моря. И ему снова сделалось паршиво. Он загромыхал; слова возвращались, а Ронан этого не хотел.
Брайд сказал:
– Одни истории гласят, что Финтан в конце концов снова стал человеком и умер. Но в других говорится, что он по-прежнему там, наверху, парит высоко над миром, держа в своем древнем уме всю мудрость мира и все секреты. Пять тысяч лет знания, пять тысяч лет, проведенных внизу и наверху. Представь, чтó можно узнать, если ты вытянешь руку – и на нее сядет Сокол с Акилла.
Сон внезапно изменился.
Ронан стоял на знакомом холодном берегу. Туча пропала, и к нему вернулся человеческий облик. Ветер трепал одежду и бросал песок о кожу, пока Ронан смотрел на бирюзовое море. Он, не оборачиваясь, мог сказать, что за спиной у него громоздятся черные скалы.
Мир «Темной леди».
Ронан остро ощущал свое присутствие здесь, на этом берегу. Картина, подумал он. Очевидно, картина вернулась к Диклану.
– Вот и ты опять, – сухо сказал Брайд.
Он был здесь, да – и теперь, когда Ронан перестал быть тучей, в его сознании появилось место для человеческих тревог.
– Мэтью меня ненавидит.
– А ты хотел, чтобы он вечно оставался дураком? – спросил Брайд. – Мудрость тяжела. Думаешь, соколу всегда нравилось то, что он узнал?
– Мэтью думает, я обманщик.
– Возможно, – сказал Брайд, – тебе не следовало лгать.
Ронан заложил руки за шею, совсем как Мэтью в церкви. И закрыл глаза.
– Может быть, в следующий раз тебе стоит превратиться в сон, – продолжал Брайд. – Как ты думаешь, чего хотят сны?
– Пошел ты.
– Чего хотят сны?
– Я сейчас не настроен играть.
– Чего хотят сны?
Ронан открыл глаза.
– Жить без сновидца.
– Посмотри на меня, – велел Брайд.
Ронан повернулся, заслонив глаза. Высоко на черной скале виднелся силуэт на сером фоне.
– Ты готов к новому этапу игры, – крикнул сверху Брайд. – Я тоже. Но сгореть неохота. Жди, приказываю я себе, жди, не торопись, летай высокими кругами, наблюдай.
– Не говори, что я не спас Хеннесси, – сказал Ронан. – Я был там. Я выполнил свой долг.
– Ей просто страшно. Она знает, о чем мечтают сны, и хочет этого для своих снов. Ты хочешь этого для Мэтью?
Он и так знал, что Ронан хотел этого для Мэтью. Можно было и не говорить. Ронан желал этого с тех пор, когда понял, что Мэтью – его сон.
Брайд сказал:
– Я тоже хочу.
– Ты знаешь, как это сделать?
Силуэт на скале посмотрел на него, словно ища легендарного сокола. Ронан увидел, как он расправил плечи. Брайд готовился. Собирался с силами.
– Следующая клеточка, – сказал он. – Зайцы бегут к тебе. Следующая клеточка. Ты готов?
Ронан вытянул руки. «Я же здесь, так?»
Брайд произнес:
– Ты ждал меня, она ждала тебя. Когда она протянет руку, ответь на зов. Помни, что у соколов есть когти.
Ронан проснулся.
Было раннее-раннее утро. Сквозь жалюзи пробивался уродливый оранжевый свет уличных фонарей, полосуя комнату. На тумбочке звонил телефон.
Ронан ответил.
59
Десять лет назад Дж. Х. Хеннесси застрелилась.
Один выстрел из пистолета сорок пятого калибра. Пистолет принадлежал другу семьи, так говорилось в отчетах. Оружие было зарегистрировано, всё в порядке, за исключением того, что оно кого-то убило, а может быть, это тоже не выходило за рамки нормы, потому что разве не об этом мечтает каждый мужчина? Когда
