— Ты кое-что потеряла. Кое-что, чего не стоило терять, – послышался смех.
— У нас этого тоже нет…
— Ты не успеешь.
— Даже не пытайся…
— Все живое обращается в прах… прах обращается в живое…
— Время закручивается в спираль, отсчитывая времена года каждый шестой и девятый месяц…
— Мы знаем все, чего не знаешь ты. Ты понимаешь, что уже мертва, но и жива одновременно. Мы задержим тебя здесь…
«Это невыносимо. Я вас не слушаю, не собираюсь слушать… Я дойду!» – кричала она безмолвно.
Еще немного и источающий свет шар был рядом, осталось только дотянуться. К холодным пальцам возвращалась жизнь, посиневшая от вен кожа приобретала былой вид. Она почти дотронулась до него, ощутив прилив сил и веры в себя, как вдруг лодыжку обхватило что-то холодное, скользкое. Она это почувствовала даже через ботинок. Девушка хотела закричать, но ничего кроме сдавленного хрипа не вырвалось из горла.
«Нет! Нет!!! – ужасалась она в своих мыслях. Казалось, ее душу разрывало от кошмара, который окутывал ее ледяными объятьями, словно она тонула в трясине. – Я… слабею! Только не это!!! Я была так близко!»
Частичка света удалялась, становясь все меньше и тусклее. Еще немного, и это будет последнее, что она увидит в своей жизни. Она не может выбраться отсюда, не может начать свою битву заново, таков был уговор, правила которого нельзя нарушить. Он вошел в силу и уже вбивал последний гвоздь в ее гроб.
Она могла бы злиться на монстра, на себя, на весь мир за такой исход, если бы не бесчисленный рой голосов, которые не замолкали:
— Ты опоздала…
— Опоздала!
— Теперь ты с нами. Мы все существуем здесь и сейчас, мы единое целое… – тихо и уверенно пояснил один голос.
— Нас не существует и никогда не было… – пояснил другой голос не менее настойчиво. – Все мы отдельные единицы разных измерений, противоречащие друг другу и объединяющиеся раз в двести оборотов шести планет.
«Да что вы несете? Как холодно...»
— Что ты желаешь узнать?
«Как выбраться отсюда?!» – страх нарастал. Ей казалось, что она тонет, словно все тело окутало что-то жидкое и ледяное, проникая даже сквозь кожу и мышцы.
— Нить, соединяющая сотни измерений каждый девятый день в двести оборотов…
«Что?!»
— Ты тонешь. Твой рассудок распадается на части.
«Ну еще бы… Как мне выбраться отсюда?!!»
— Скоро ты будешь одной из нас. Жди.
«Нет! Как отсюда выбраться, черт возьми?!! Каким образом, что со мной происходит?»
— Ты можешь видеть. Человеческие глаза слабы, если тело тверже воздуха. Понимаешь? Есть много твердых тел, есть много жидких тел. Есть воздух, пропитанный кровью… разумный воздух.
«Похоже я схожу с ума...» – голоса не замолкали. Потрясенная и обессиленная, она ощущала себя бестелесным сгустком, словно от нее осталась лишь оболочка.
— Они видят все и везде. Твои глаза повсюду. Наши глаза здесь, мы видим тебя. Ты ничего не увидишь, пока мы смотрим...
«Замолчите»
— Грань между небом и землей называется бездной. Ее никто не видит, но мы...
«Заткнитесь!»
— Мы видим. Видим, как они на нас смотрят, даже не понимая этого, а потом умирают.
— Все они произносят одно и то же слово перед смертью...
«Замолчите! Идите прочь!! Оставьте меня в покое!!! Как все могло так получиться?! Я не могу умереть таким образом, это неправильно, ненормально!!!»
— Но ты не можешь умереть, – вновь раздался смех. Если так и могло смеяться живое существо, то оно, должно быть, вывернуто наизнанку, подумала она.
— Твое сердце давно остановилось. Будь спокойна.
— Именно. Предоставь остальное нам.
— В любом случае…
— Земля всегда будет тверже человеческого сердца.
«Какое ужасное ощущение…» – на ум пришли самые мерзкие и гнетущие мысли о том, что могло происходить с ее телом.
Она, к собственному удивлению, могла разглядеть свои руки. Две, белые как мел ладони, поднялись к лицу. Когда из множества сквозных дыр потекла черная слизь, ей хотелось кричать от ужаса. Она крепко сцепила пальцы, словно пытаясь «стереть» с них все наваждение. Вновь открытые глаза увидели:
«Здесь… ничего нет?» – руки были чистыми. Их вновь обволокла тьма, не позволяя разглядеть как следует. Она все еще слышала «их». Слова казались знакомыми, но смысл, который они передавали, был словно на другом языке.
Несчастная вслушивалась в шепот и слова, пытаясь хоть что-то понять из этого хаоса. Единственное, что она боялась сейчас потерять, это разум.
«Они что-то говорили про глаза. Про то, что… пока они смотрят, я ничего не увижу. Что это значит?» – она подняла голову.
Вскоре сквозь черную, холодную пелену, прорезалась светлая щель. Из угла выкатилось что-то живое, круглое и оранжевое. Огромный зрачок уставился на нее.
«Нет!!! – она закрыла лицо руками и сжалась в комок. – Ладно, ладно… Я слушаю вас, слушаю. Я кое-что поняла. Моя голова...»
Она продолжала слушать их голоса. Слова, совершенно ничем не связанные, стали обретать смысл. Для нее лишь приоткрылись новые врата, но даже этого было достаточно, чтобы свести с ума человека, менее сильного, чем она:
— Солнце… Земля… Пересечение… Ускорение… Уничтожение… Путь… Выход… Тупик… Время… Аномалия… Бездна… Перемещение… Смерть… Перерождение… Тысячи глаз, пересекающихся в одной точке… Сотни пронзающих тело игл… Мост, вымощенный кровавыми следами.. Пересекающиеся временные линии. Раз в двести оборотов шести планет. Сотен измерений. Путеводная нить, перерезающая горло. Жертва. Пересекающиеся мосты по всему миру и нигде. Свобода.
Она открыла глаза. Во рту ощущался привкус крови.
— Хитро…
— Теперь ты нам веришь? – раздавались голоса.
Она видела бесчисленное количество глаз, заполонивших пространство: моргающих, осматривающихся, прищуренных, выпученных.
«Они поняли, что я их вижу» – подумала несчастная.
Глаза не мигая уставились на нее, а затем друг за другом стали закрываться. Странно, но с исчезновением каждого из них в душе нарастало спокойствие, а тело обретало прежнюю форму. Прожженная плоть горела от боли, пока на свитере проступала свежая кровь.
«Это… и есть конец? Или же… я поступила верно?»
Спину кололи ветки от кустов. К поцарапанной щеке прижалась холодная листва, в которую она упала. Перед ней никого не было, только слабый ветер и еле слышимые всплески воды. На секунду она подумала, что все это лишь сон, видение в бреду. Однако подобная идея тут же отлетела прочь, стоило лишь вспомнить горящие глаза скелета, пробирающие до дрожи. Нет, ей не могло это показаться, воображение не бывает настолько правдиво-жестоким.
«Не думала, что вот так умру у водопада. Неплохой выдался день, насыщенный… и злой. Решающий. Но стоило ли оно того?» – ее веки закрылись навсегда. Ее выжженная рана была посмертным клеймом.
Сердце бешено колотилось, словно только что заработало. Вновь тьма и безразмерное место, в котором она недавно была. Дрожащие руки сами тянулись к
