Она чуть повернулась, встала на цыпочки и зашептала ему в ухо… А потом аккуратно освободилась, кивнула своему старшему кузену и решительно направилась к выходу.
– Вы очень странный Избранный, Нарышкин, – с немного несвоевременной насмешкой, но не злой, а скорее веселой, заметил Кир. – Во-первых, она идет в лабиринт со мной и Скифом. И это уже гарантия возвращения. Хотя бы ее возвращения. И во-вторых… Дан, может быть, уже пора вам хоть как-то объясниться с моей племянницей?..
27 апреля.
Тверь
Успенский собор Отроч монастыря
10.30
Азарт – это чувство всегда гнало Еву вперед, когда поиск переходил из стадии исследований в реальное приключение. Азарт придавал сил, немного, возможно, увеличивал процент удачи, а еще дарил радость, когда очередная загадка решена и можно двигаться дальше. Для многих артефакторов это чувство стало проклятьем, потому что когда азарт становился слишком сильным, то, наоборот, заставлял забыть об осторожности, рождал иллюзию непобедимости и вседозволенности. И тогда маги умирали. Но девушке везло. У нее таких ситуаций никогда не случалось. Только приятное стремление вперед, не больше. Но и без него поиск представлялся артефактору невозможным.
Но не в этот раз. Сейчас, стоя посреди зала Успенского собора, Ева понимала, что не испытывает ни полкапли азарта. Возможно, это должно было напугать девушку или хотя бы заставить ее насторожиться. Но не было ничего. Никаких эмоций. Кроме все еще не ушедшей грусти от гибели Реставратора, кроме какого-то ноющего ощущения в груди, как заноза. И этой занозой был безопасный путь к Либерии. Ненужной и не желанной артефактором, смертоносной и приносящей боль. И все же они должны пройти этот путь, должны завершить дело. И вот единственное, что заставляло Еву сейчас действовать, это острое желание покончить со всем этим как можно быстрее.
– Здесь должен быть служка, – тихо предупредила Ева своего старшего кузена. – Он сын Сумарокова. Надо быть с ним осторожными.
– Уже нет, – Кир указал на Магнуса.
Вампир злорадно усмехнулся.
– Никаких убийств, – успокоил он девушку, видя, что Ева начинает хмуриться. – Только вырубил его ненадолго. На пару часов.
– А когда он очнется, то сможет рассказать… – ворчливо начал старший Куракин.
– О чем? – почти весело перебил его Скиф. – О своем временном помутнении? Думаешь, он успел меня заметить?
И старшие Высшие обменялись довольными ироничными улыбками.
Ева лишь пожала плечами. Сейчас ей было не до них.
– Нам нужно искать помещение в подвале, – стала деловито объяснять она своим спутникам. – Которое будет… по левую сторону от центрального коридора. Это точно не келья митрополита. Я думаю… там должно быть что-то более древнее.
– Почему так? – Кир задал этот вопрос отрывисто и как-то властно, как капитан судна, держащего курс на рифы.
– Посмотри направо, – Ева не привыкла отчитываться в своих решениях.
Но все же спрашивал ее старший кузен. Внезапно ей вспомнилось детство, когда он вот таким же тоном заставлял ее отстаивать свои выводы. Несмотря на гнетущее настроение и нервозность обстановки, девушка все же улыбнулась.
– На той колонне висят образа тех, кто жил в монастыре. Тихон Затонский, митрополит Филипп и Максим Грек. Ранее, в девятнадцатом веке, там, справа, была часовня в память о митрополите. Когда мы спустимся вниз и повернем в коридор, это место окажется слева над нами. Там же крипта. То есть келья Филиппа. И мы знаем, что там входа в подземелье нет. Не имеет к нашей истории отношения и Тихон. Значит, остается Максим Грек. А он жил раньше, чем митрополит. Но я полагаю, там же, внизу, возможно, прямо в соседней келье.
– И там будет вход? – с некоторым сомнением поинтересовался старший Куракин, хотя тон его стал уже значительно мягче.
– Скорее всего, – Ева медленно направилась ближе к алтарю, за которым был спуск в подвал. – Максим Грек изначально был политзаключенным. Здесь. Как в остроге. И переводы были частью его наказания. Не уверена, что в таком случае ему предоставляли бы комфортные условия. Плюс важность соблюдения тайны. Вход в лабиринт должен начинаться прямо из его кельи. Да и вообще… подвал-то небольшой.
Кир обогнал ее, решительно шагая за алтарные врата.
– Молодец, – тихо похвалил ее Магнус, пристроившись рядом с девушкой и приноравливаясь к ее шагу. – Только что-то я не вижу знакомого огня в глазах.
– Потому что его нет, – честно призналась Ева. – Это не поиск, Магнус, это настоящая война. Убийства, предательства, ложь… Мы все вышли из мира людей и как-то интуитивно стараемся жить по старым принципам морали. Всегда… Только не в эти дни. И это угнетает. Как и то, что я веду ненужный и тягостный для меня поиск совершенно не интересующего меня артефакта.
– Ты вообще не ведешь поиск, – напомнил ей Кир, останавливаясь прямо на пороге лестницы, ведущей в подвал. – Ты наказываешь убийцу. И да, это война. Но пока никто из нас не преступил правила морали.
Ева невольно покосилась на Скифа.
– А что? – он чуть кривовато усмехнулся. – Пока я никого не убил. И даже не знаю, придется ли… Убивает пока только преступник. И по-моему, мы замешкались. У нас мало времени, чтобы его остановить.
Девушка неохотно кивнула. Она не была воином, она ненавидела насилие. Но… это на самом деле была война. И если есть шанс ее прекратить…
Ева сбежала вниз по ступенькам, освещая себе путь обычным шариком магического света.
Все оказалось очень легко. Скрытый рычаг открывал проход. Именно там, где и указала маг-артефактор. Одно нажатие, и кажущаяся сплошной стена вдруг отъехала вбок с неприятным, тяжелым скрежещущим звуком. Нехотя, впервые за почти пятьсот лет. А дальше был бесконечный спуск. Лестница, поворачивающая из стороны в сторону под странными углами. И каждый раз на повороте Ева останавливалась и внимательно изучала стены больших площадок между лестничными проходами.
Оба ее спутника явно были недовольны такими задержками в пути, но не спорили. Потому что каждый из них понимал, что маг-артефактор ничего и никогда не делает просто так. Наконец внизу показался вход в комнату, где хранилась библиотека. Стоило ступить на последнюю ступеньку, как еще одна кажущаяся вечной и сплошной каменная стена отъехала послушно в сторону.
Ева тяжело и даже как-то горестно вздохнула.
– Почему мне все это не нравится? – спросил у нее Магнус, останавливаясь точно на пороге комнаты.
– Потому что все прошло как-то слишком легко, – стоя по другую сторону от своей племянницы, ответил ему Кир. – Как-то нереально легко. Не находишь, Ева?
Девушка издала нервный смешок.
– А тут и не должно было быть ничего трудного, – ответила она своим спутникам. – Это всего лишь безопасный вход в Либерию. Но кто сказал, что выход тоже должен быть безопасным?
Оба Высших уставились на нее с тревогой и опасением.
– То есть, – нахмурившись, решил все же уточнить Кир. – На обратном пути нам не удастся избежать все тех же ловушек, что убили
